Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан - Николай Новиков

— Ал говорил, что парень симпатичный, без вредных привычек и с ангельским характером. Ленка, перестань корчить из себя непонятно кого! Пообщаешься с писателем, не понравится он тебе — ну и скажешь ему: «Чао, малыш! Пиши дальше».

— Перестань принимать меня непонятно за кого, — решительно отрезала Лена.

— Ну, сегодня все равно ничего не получится. И кто тебя просил брякнуть Алу, чтобы он позвонил завтра?

— Я думала, тебе нужно подумать, посоветоваться со мной, а уж потом и решать. Разве я могла представить, что тебе не терпится опять увидеть его?

— Завтра, да? Тогда сделаем вот что, Ленка. Уж если ты не желаешь идти к Алу в гости, мы устроим пикник на берегу Москвы-реки. Это ведь не возбраняется выпускницам пансионата благородных девиц? Я, когда шла по берегу к Филевской пойме, видела много замечательных уголков, где можно расположиться. Разведем костер, сделаем шашлыки, будем купаться! Ну?

— И пить шампанское с ананасами? — ехидно спросила Лена.

— К шашлыкам нужно красное вино. Пусть купят «Кинзмараули» или «Хванчкару». Немедленно соглашайся, Ленка! Теперь у тебя нет ни одной причины для отказа.

— Они купят вино, мясо для шашлыков, а мы наденем сарафаны и будем ждать, когда нас начнут кормить и поить. А потом плакать пьяными слезами и умолять отпустить?

— Ну, какая же ты! Настоящая учительница! Если так опасаешься, возьмем с собой Билла. Ты же помнишь, как он «поговорил» с нахалами, которые приставали к нам? И учти — это последнее мое слово. Откажешься — обижусь.

— А завтра не ожидаются собачьи магнитные бури? — со смехом спросила Лена, вспомнив свой первый телефонный разговор с писателем по кличке Ал.

Солнце пекло нещадно. Однако даже в такую жару в магазине «Мелодия» было полно народу. Алтухов намеревался подождать в магазине, где было немного прохладнее, но там его то и дело толкали юнцы, озабоченные поиском новых кассет и пластинок своих кумиров, к тому же плохо была видна проезжая часть Нового Арбата. Чертыхнувшись, Алтухов покинул негостеприимные стены музыкально-торгового храма, вышел на проспект и стал ждать у края тротуара.

Настроение было никудышным. После вчерашнего чудесного вечера Светлана почему-то не захотела сегодня встречаться с ним. Почему? Обиделась? Но что ее могло обидеть? Ведь даже после его стычки с водителем черной «волги» они попрощались вполне нормально. Поцеловала его…

Алтухов на мгновенье прикрыл глаза и тут же увидел нежную улыбку, легкий взмах пальчиков, а потом Светлана исчезла в кабине машины. И уехала.

Он тогда ничуть не сомневался, что после такого прощания они обязательно встретятся сегодня. Уговорил Данилова познакомиться с подругой Светланы, уже представлял себе, как они соберутся вчетвером в квартире Данилова и будут выпивать, дурачиться, танцевать. По крайней мере, он и Светлана, а как там у Данилова с Леной получится — не его забота.

И вдруг сегодня Лена говорит: «Нет-нет, Светлана не может с вами встретиться, просила, чтобы вы перезвонили завтра». А когда он взмолился, чтобы она немедленно перезвонила Светлане, сослалась на какую-то ерунду и положила трубку. Похоже было, не одобряла их свидания. Это можно было понять: учительница, морально устойчива, знакомства по объявлению принципиально считает вульгарными…

Хотя было и другое объяснение, более похожее на правду: у Светланы есть муж, Лена его знает и всячески отговаривает подругу встречаться с каким-то писателем. Ведь почему-то Светлана дала ему телефон подруги, а не свой.

Но об этом даже думать не хотелось. А вот о том, почему Светлана отказалась встретиться с ним, невозможно было не думать. Почему, ну почему?!

И где этот бизнесмен, уже пять минут четвертого! Надо ж было ему припереться сюда без пятнадцати три? Думал, походит по магазину, порассматривает яркие конверты пластинок, выяснит, что нынче слушают… Да с таким настроением толкаться у прилавков не хотелось, вот и стоит на жаре уже двадцать минут. Они что, к дамам себя приравнивают, бизнесмены эти хреновы?

Темно-синяя иномарка, обогнув троллейбус на остановке, мягко притормозила прямо напротив Алтухова. Круглолицый мужчина снял черные очки, придирчиво осмотрел его и уверенно спросил:

— Писатель?

— Писатель, — подтвердил Алтухов, машинально поправляя на плече ремешок сумки. Подумал, что они ведь даже не знают, как зовут друг друга. Конспирация! — А вы бизнесмен?

Мужчина кивнул и распахнул дверцу.

— Садитесь, поговорим в машине.

Алтухов плюхнулся на переднее сиденье, с любопытством уставился на бизнесмена, забыв на время даже о Светлане. Бизнесмен был, как и положено, в голубом пиджаке, серых брюках. Белая рубашка, красный галстук с золотой заколкой. А может, анодированный алюминий? Густые вьющиеся волосы аккуратно подстрижены, черные брови, короткий мясистый нос, суровый оценивающий взгляд. Ну, словом, настоящий бизнесмен. Как относиться к нему, Алтухов не знал. С одной стороны — сволочь, дело ясное, такому набить морду одно удовольствие. С другой стороны — единственный, кого заинтересовало его объявление, путь к решению многих проблем, и самое главное: можно будет не врать Светлане, а снять квартиру и там встречаться с нею, пока она не согласится остаться с ним навсегда. Где-то в глубине души его мучил стыд, что он решился на литературное рабство, продает свой талант какому-то хмырю, а это хуже проституции. И еще — если этот вариант не получится, ему придется возвращаться к Вале и читать за гроши лекции болванам, которых интересует не русская литература, а американские деньги.

— Меня зовут Юрий Алтухов, Юрий Александрович, — сказал Алтухов. — А вас? Как-то неловко обращаться к человеку «товарищ бизнесмен».

— Среди богатых нет товарищей, даже если они члены Политбюро КПСС, — веско заметил Савин.

— Но и господ среди них в этой стране тоже нет и еще долго не будет, — парировал Алтухов.

Савин с интересом взглянул на него, понимающе усмехнулся и включил скорость. Машина сорвалась с места, пересекла Садовое кольцо, направляясь к Кутузовскому проспекту.

— Верное замечание. Можете называть меня Львом Константиновичем. — Савин оторвал правую ладонь от баранки, сунул Алтухову. Тому ничего не оставалось, как пожать ее — пухлую, мягкую. — Приятно познакомиться, Юрий Александрович. Более подробные сведения обо мне, думаю, пока будут излишними.

— Обо мне тоже, — важно сказал Алтухов.

— Разумеется. Я не стану спрашивать у вас номер квартиры в Кузьминках, название должности в Гуманитарном университете и номера журналов «Новый мир», «Звезда» и «Дружба народов», в которых публиковались ваши произведения. Я это знаю. И даже кое-что прочитал.

— Ни хрена себе! — вырвалось у Алтухова. — Ну вы даете, Лев Константинович! Я, значит, ровным счетом ничего про вас не знаю, а вы про меня — почти все! Может быть, и про то, с кем я встречаюсь, тоже знаете?

— Не преувеличивайте мои возможности, Юрий Александрович, — усмехнулся Савин. — Я не следил и не поручал следить за вами. Я просто выяснил, тот ли вы человек, за кого себя выдаете. И это естественно, я ведь собираюсь заплатить вам деньги, и немалые. Должна быть гарантия, что в случае необходимости смогу их вернуть. С процентами.

— В случае необходимости — это как?

— Если будут нарушены условия договора. Вы кому-то расскажете о нем, или не сможете написать, или не уложитесь в срок.

— Понятно. Ну так… я собирался убеждать вас в том, что я — писатель и смогу справиться с вашим заказом, но теперь, выходит, этого не нужно делать, вы уже все знаете.

— Кое-что. Мне понравилась ваша проза, но она… как бы это сказать… не слишком современна. Не так откровенна и динамична, как мне хотелось бы.

— Это не проблема. Вы ведь заплатите деньги только после того, как я напишу план и первую главу. Посмотрите, если понравится — будем работать дальше, готовьте аванс. Нет — ну, значит, нет.

— Что ж, это вполне разумное предложение. Кстати, как ваша вчерашняя встреча?

— Не понял?

— С американскими издателями? Ведь именно с ними вы встречались вчера, если я не ошибаюсь.

— A-а, ну да, конечно. Не очень удачно. Вчера все было замечательно, а сегодня возникли какие-то непонятные трудности.

— В чем они выражаются, если не секрет?

Алтухова развеселила собственная выдумка.

— Жмоты они, американцы эти! Хотят купить эксклюзив на все мои произведения по дешевке. Думают, если я русский и, скажем так, не совсем богатый, на все соглашусь. Меня это удивило и огорчило.

— Американцы умеют считать деньги, в том числе и упущенную выгоду, чего мы еще не научились делать, — важно сказал Савин.

Алтухов не понял, на что он намекает: хочет сказать, что вымышленные американцы еще вернутся к разговору, или чтобы Алтухов не слишком задирал нос?