Григорий VII. Его жизнь и общественная деятельность - А. Вязигин

Пока в Германии шла резня, Григорий успел упрочить свое положение в Италии: один из норманнских князей перед смертью испугался отлучения и возвратил захваченные церковные владения. Из-за оставшегося наследства завязалось соперничество, перешедшее в открытый раздор. Тыл был обеспечен, и Григорий мог теперь обратить внимание на германские дела. Для их устроения был созван новый собор. Насколько папа сделался прежним Григорием, зорко вперяющим взоры во все страны тогдашнего мира, показывают отлучение византийского императора Никифора за противный канонам брак с женой Михаила, лишенного престола, и защита Беренгара от его ярых врагов, равно как целый ряд постановлений, относящихся к церковным имуществам, инвеституре, симонии и различным спорным вопросам церковного права. Отлучений по-прежнему было множество. Но в деле Генриха и Рудольфа папа остался на прежних, выжидательных, позициях, сделав, впрочем, шаг в пользу Рудольфа; теперь на соборе были выслушаны жалобы обоих посольств, и их окончательный разбор отложен до собора следующего года. В Германию опять отправили легатов, а на Генриха возложили, сообразно каносским обещаниям, обязанность доставить им необходимую для безопасности свиту. Папа выжидал, на чью долю выпадет решительная военная удача, но косвенно уже нападал на Генриха, проигравшего значительное сражение: просьбы выгнанных им мятежных епископов “помочь церкви, имущества которой подвержены разграблению волков, и помнить, что бездействие папы не найдет перед Вечным Судьей извинения”, были уважены – собор произнес анафему над всеми, кто только посмеет посягнуть на церковную собственность.

Опять и Генрих, и Рудольф были недовольны новой проволочкой, и первый стал говорить, что лучше всего обойтись без папского вмешательства. За словом последовало дело: он открыл переговоры с отдельными восставшими владетелями и успел некоторых из них склонить на свою сторону. Такое поведение Генриха заметно повлияло на решения следующего римского собора. Здесь прежде всего разобрано было дело известного Беренгара. Папа употреблял все усилия, чтоб замять его, не считая учения Беренгара еретическим: Григорий утверждал, что в этом его убедила, послав ночное видение, сама Пресвятая Дева. Немудрено поэтому, что Беренгар отделался лишь произнесением неопределенной формулы, которую и не замедлили толковать вкривь и вкось, а Григорий отлучил всех, кто осмелился причинить какой-либо ущерб Беренгару или даже назвать его еретиком. Больше забот доставила германская смута: послы Рудольфа и папский легат, проскользнувшие в Италию, рассказывали ужасы про Генриха, до сих пор не приславшего требуемой свиты. Разгневанный папа во всеуслышание назвал все его обещания “лживыми”. Уже ревнители дела “поповского короля” громко требовали на соборных заседаниях отлучения непокорного. Григорий ограничился новой отсрочкой. Подобное поведение вызывалось новым планом, созревшим в хитроумной голове папы: из его писем видно, что он лелеял мысль признать обоих королей законными, разделив Германию на две вполне самостоятельные части, повелители которых должны были признать наместника апостолов своим верховным главой. Так неуклонно преследовал свой идеал Григорий VII, прибегая даже к двуличию: он написал “королю Рудольфу” милостивое письмо, где огненными словами побуждал продолжать “борьбу за свободу церкви и свою собственную”, обещая свою помощь и содействие неба, и в то же время отправил посольство к “королю Генриху”, уверяя, что по-прежнему идет стезею правды, прося свиты, восстановления изгнанных епископов и созвания сейма, который утишил бы бурю. За повиновение сулил награду в этой и будущей жизни. Таким образом, Григорий одной рукой бросал искры в бочку с порохом, другую протягивал с мирными предложениями. Отправленное папой посольство привело лишь к тому, что один его легат стал на сторону Генриха, другой защищал Рудольфа, а оба были подкуплены соперниками. Поведение легатов подрывало всякое доверие к Риму, вызывало заслуженные упреки и насмешки. К тому же положение дел в Германии стало просто невыносимым: почти в каждом городе было по два епископа, в герцогстве – по два герцога, в графстве – по два графа. Один защищал Рудольфа, другой – Генриха. Папа благодаря своим постоянным колебаниям постепенно утрачивал нравственное обаяние, и вмешательство имперских князей грозило исторгнуть из его рук окончательный приговор. Григорий не мог долее медлить: проволочки надоели всем и вызывали лишь раздражение. Генрих узнал о коварстве папы и решил вынудить его сделать решительный шаг: в Рим он отправил послов с поручением потребовать от папы отлучения Рудольфа и грозить низложением, если Григорий опять начнет хитрыми уловками и увертками поддерживать крамольников. Да и Рудольф “во имя Бога” настаивал на прекращении двойной игры и молил помочь своим союзникам в борьбе, начатой по воле папы. Даже Пресвятая Дева, по словам Григория, укоряла его в медленности, и Григорий произнес решительное слово, как только узнал о поражении, нанесенном Генриху мятежниками. На соборе 1080 года Григорий заявил, что настал день, указанный ему для вторичного отлучения врага церкви. Длинным рядом анафем и строжайшим запрещением светской инвеституры начались соборные заседания. Потом папа приступил к разбору спора за германскую корону. Послам Рудольфа позволили пропеть их вечную песню о жестокостях безбожного короля. Противной стороне не дали вымолвить ни слова, угрожая немедленной смертью. Свое решение папа по-прежнему обнародовал в форме молитвенного обращения к св. Петру и Павлу. Здесь Григорий кратко и не совсем точно описывал свою жизнь, борьбу с нечестивцами и их главой Генрихом и объявлял его в конце концов вторично низложенным и отлученным, а сторонникам Рудольфа обещал от имени апостола вечную жизнь и прощение грехов. Приговор завершался следующим глубоко знаменательным исповеданием задушевных стремлений и побуждений Григория: “Святейшие отцы и князья апостолов! Ныне молю вас, да уразумеет весь мир, что вы можете вязать и решать на небе, можете и на земле отнимать сан императорский, королевский, княжеский, герцогский, маркграфский, графский и владения всех людей и вручать их достойным, ибо вы неоднократно отнимали у недостойных и дурных лиц сан патриарший, примасский, архиепископский, епископский и даровали его мужам богобоязненным. Если же вы судите духовные дела, то что же думать о вашей власти в мирских! И если вы будете судить ангелов, повелевающих всеми гордыми князьями, что можете сделать над их рабами! Да познают ныне все цари и все светские владетели, какова ваша сила, какова мощь, и да устрашатся презреть повеления церкви вашей. Совершите же поскорее свой суд над Генрихом, чтобы все знали, что он гибнет не случайно, но по власти вашей”.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});