Блондинка с пистолетом - Владимир Колычев

– Я вижу, ты обожаешь играть в кошки-мышки!

– Да, именно обожаю. А ты такая белая пушистая мышка, м-м, и я тебя съем!

– Чтоб ты подавилась!

– Все может быть. Но ты все равно не испортишь мне аппетит. До встречи, дорогая!

Изображение на экране погасло, голос пропал. Но Лариса ничуть не сомневалась, что за ней следят. К тому же, по-любому, ей нужно было сменить наряд. Но, увы, другой одежды в комнате не оказалось. Пришлось делать себе тунику из шелковой простыни...

На всякий случай она еще осмотрела комнату в поисках колюще-режущих предметов. Разумеется, вовсе не для того, чтобы наложить на себя руки. Она будет бороться до конца. И если Нинель заявится к ней, ее будет ждать достойный отпор.

Ничего подходящего для боя она не нашла. Но решению своему не изменила. Она будет драться голыми руками... Главное, разделаться с коблой, а там будет видно...

Из окна комнаты был виден только лес из низкорослых кривововатых деревьев и колючих кустарников ежевики. Еще можно было увидеть кусочек неба над головой. Ни гор, ни моря, ничего...

Солнце встало в зенит, когда дверь вдруг приоткрылась. Лариса пулей метнулась к ней, но наткнулась на ружейный ствол и ухмыляющуюся бандитскую рожу по ту сторону мушки. Второй бандит пропихнул в комнату тележку с едой, и тут же дверь захлопнулась.

Обед впечатлял. Свекольник с крупным куском мяса, картофель фри с аппетитной отбивной, салат, две бутылки холодного пива. Лариса хотела есть, но тем не менее к еде даже не прикоснулась.

Если верить Нинель, то она просто обожает риск. А приставать к Ларисе с грязными намерениями – это все равно что совать голову в разинутую пасть тигра. Если, конечно, руки ее и ноги не будут стянуты стальными браслетами на цепях... Но Нинель может подстраховаться.

Для этого в пищу к Ларисе могли добавить какой-нибудь раскрепощающей дряни вроде порошка из шпанской мушки. А можно угостить порошком из галлюциногенных грибков. Да мало ли что может взбрести в голову озабоченной самке с кобелиными инстинктами...

Ближе к вечеру дверь снова открылась, и в комнату втолкнули обескураженную Лизку. Лариса не стала скрывать радости от встречи с подругой. И плевать, что у нее был лесбийский секс. Ведь это ее личные проблемы...

– Ты чего такая расстроенная? – спросила Лариса.

– А что, заметно? – уныло вздохнула Лизка.

– Как прошла ночка?

– Лучше не спрашивай.

– Хорошо или плохо?

– Плохо... Представляешь, эта сучка Нинель меня домогалась...

– Представляю.

– Лесбиянка хренова!

– Это ты про кого?

– Про Нинель, про кого же еще?

Видимо, Лизка не подозревала, что кобла подслушивает их разговор.

– Тебе что, не понравилось?

– Да как сказать, – густо покраснела Лизка. – Я вчера много выпила, а я тебе говорила про свои пьяные фантазии... Нинель сказала, что я могу жить с ней... Эх, если бы она была мужиком!

– Но она баба...

– В том-то и дело. А с бабой жить как-то не с руки. Да и пить много нельзя, можно спиться...

– Не сопьешься, – усмехнулась Лариса. – Рано или поздно эту сучку посадят. Или застрелят...

– Скорее всего, она найдет себе новую подругу. Вернее, уже нашла. – Лизка смотрела на нее широко раскрытыми глазами, в которых светился животный страх.

– Этот ты про кого?

– Про тебя... Нинель сказала, что сегодня она будет спать с тобой...

– На смертном одре она будет спать...

– Лариса, я знаю, на что ты способна. Я даже знаю, что Нинель тебя немного побаивается. Но ей так хочется переспать с тобой...

– Откуда такие подробности?

– Она сама мне сказала... Она мне много чего сказала...

Краска уже сошла с ее щек. Осталась только мертвенная бледность.

– Что конкретно она тебе сказала?

– В том-то и дело, что сказала она очень конкретно... Сначала спросила, как давно мы с тобой дружим. Я сказала, что давно. Тогда она спросила, будешь ты плакать или нет, если со мной что-нибудь случится...

– Что с тобой может случиться? – встревожилась Лариса.

– Нинель сказала, что ей сейчас очень нужна селезенка для пересадки одной девушке. Сказала, что моя селезенка ей подойдет...

Казалось, Лизка вот-вот разрыдается.

– Ей нужна моя селезенка! А я же знаю, чем эта тварь занимается!.. Ну как же мы могли так влететь, а! Скажи, какого хрена ты полезла в это дело!

– Заткнись! – прикрикнула на подругу Лариса.

Этого хватило, чтобы истерика прекратилась. Иначе пришлось бы заниматься рукоприкладством.

– Лариска, Нинель хочет вырезать мне селезенку! Лариска, она убьет меня!.. Лариска, только ты можешь меня спасти!

– Что я должна сделать?

Догадка вызвала сосущее ощущение под левой лопаткой.

– Нинель сказала, что если ты будешь с ней ласковой, то со мной ничего не случится...

Лариса не ошиблась в своем предположении. Чтобы заполучить ее себе в постель, Нинель перешла на самый банальный шантаж... Но вся острота ситуации заключалась в том, что Нинель запросто могла осуществить свою угрозу. Именно острота, потому что внутренние органы вырезаются острым-преострым скальпелем. Лариса мысленно представила, как холодное лезвие касается кожи, и по телу пробежала дробная дрожь. Лизку же колотило, как в болотной лихорадке, на лбу выступили крупные капли холодного пота.

– Хорошо, я буду с ней ласковой, – чтобы успокоить подругу, пообещала она.

Ласковой она не будет, на это Нинель может не рассчитывать. Не будет на ее улице лесбийского праздника, пусть и не надеется. Ведь если даже Лариса согласится на розовый секс, ей все равно не жить. Как только кобла добьется своего, она тут же избавится и от нее, и от Лизки. Опасные свидетели ей ни к чему... Но лучше не говорить подруге о своих опасениях, она и без того расстроена до невозможности.

– Ты будешь ласковой ради того, чтобы спасти меня? – Лизка смотрела на нее глазами преданной собаки.

– Разумеется...

– Лариска, ты настоящая подруга!.. А я, дура, однажды чуть тебя не утопила...

– Забудь.

– Ларка, я перед тобой в долгу!

– Ты мне лучше расскажи, как ты с Нинель сошлась?

– Да как, спала на яхте, просыпаюсь, а надо мной какие-то мордовороты... – горько усмехнулась Лизка. – Знаешь, как в том анекдоте, или секс, или песни пой... А что я, дура, чтобы песни им петь?..

– Так что, они тебя изнасиловали?

Лариса понимала, о ком идет речь. Об опричниках госпожи Сергуновой. Теперь она знала, почему Радик и Митек так долго осматривали яхту... Ублюдки!

– Ну, не то чтобы насиловали, – тоскливо вздохнула Лизка. – Но с одним пришлось немного полежать...

– Ты этого хотела?

– Нет.

– Значит, это изнасилование...

– Да какая разница, насиловали меня или нет? Ерунда все это по сравнению с мировой революцией. Пусть хоть каждый день насилуют, лишь бы не убивали...

– Не бойся, прорвемся.

– Да не прорвемся мы, – обреченно покачала головой Лизка. – Знаешь мы где? На дальней окраине пансионата. А это медвежий угол. Тебя на части будут резать, никто не услышит... О, ужас, что я говорю? На части резать, брр...

– Охранники в доме есть?

– А ты думала. Только за твоей дверью трое. Те самые, которые с яхты меня сняли... И Нинель здесь. Она сейчас в своей комнате, типа перышки начищает... Ты, главное, водки больше проси, тогда все как на мази будет...

– Спасибо за совет, – криво усмехнулась Лариса.

Мало того, что дом укреплен со всех сторон, так он еще и спрятан от посторонних глаз. Даже если в пансионат нагрянет ОМОН, Нинель успеет и пленников убить, и удрать. Да и не будет никаких омоновцев. Вот если бы Лариса успела подать весточку о себе, тогда бы она еще могла надеяться на помощь. А так она может рассчитывать только на себя. Только что она может сделать? Разве что достойно погибнуть. Мама, не горюй, твоя дочь пала смертью храбрых... Нет, уж лучше прорываться с боем и остаться в живых. Или хотя бы пропасть без вести.... Пусть Нинель приходит, пусть пристает к ней. Так уж и быть, поначалу Лариса будет уступчивой и даже страстной. А потом хрустнет хрупкая девичья шея, и одной злостной лесбиянкой на свете станет меньше. А дальше по обстоятельствам...

– Лизавета, ау! – послышался голос Нинель.

Бедная Лизка чуть разрыв сердца не заработала. Сначала побледнела, затем позеленела, взгляд испуганно заметался.

– Иди ко мне! Я соскучилась! И по тебе, Лариса, тоже!

– Можешь приходить прямо сейчас! Я вся твоя!

– Похвально!.. Жди меня через пару часов. А пока прими душ. И я приму... Лиза, ты еще здесь? А кто помоет мне спинку?

Открылась входная дверь, и Лизка побрела на выход, как на плаху.

Глава тринадцатая

Нинель появилась, когда за окнами сгустилась тьма. Лариса встретила его в призывной позе искушенной куртизанки. Она полулежала на расправленной постели. Интимный свет ночника, интимные одеяния, интимное настроение – один сплошной интим, и ничего более.