Секреты, которые мы храним - Лили Уайлдхарт

— погубить тебя для всех остальных мужчин. — Он подмигивает мне, и у меня вертится на кончике языка сказать ему, что я уже разорена, но на этот раз я держу рот на замке.

Его слова все еще крутятся у меня в голове, когда он выходит и снова входит в меня, унося меня из головы в этот момент. Движение жесткое и неумолимое в лучшем смысле этого слова. Я прижимаюсь спиной к стене, когда мои бедра сжимают его бедра. Я тянусь за чем-нибудь, за что угодно, чтобы схватиться, пока он медленно трахает меня, входя и выходя, долго тянет и быстро погружается по самую рукоятку.

Каждый раз, когда наши тела соприкасаются, с моих губ срывается вздох, когда его яйца ударяются о мою кожу. Мы вспотели и со стонами ударяемся о металл лифта. Сильный аромат секса наполняет мой нос каждый раз, когда я вдыхаю, пытаясь продохнуть сквозь безумное количество удовольствия от того, что его член трахает меня прямо над пропастями реальности.

Обвивая руками его шею, я превращаюсь в распутную, помешанную на сексе женщину, ищущую своего удовольствия, удовлетворяющую свои потребности способом, на который я никогда раньше не была уверена. Что-то в нем, в том, как он смотрит на меня, в том, как он так явно хочет меня, наслаждается мной, избавляет меня от любых сомнений, которые могли бы закрасться. Я прижимаюсь к нему своим тазом с каждым толчком, мой клитор трется о приятную дорожку жестких волос, которая ведет к исключительно талантливому члену этого мужчины.

Прижимаясь головой к моей груди, он погружается в меня, беря мой сосок, футболку и лифчик вместе с ним в рот и посасывая достаточно сильно, чтобы заставить меня вскрикнуть в этом маленьком пространстве. Стенки моей киски сжимаются, его член кажется каким-то образом еще больше, набухая и пульсируя внутри меня, когда все мое тело трется о его, мой рот открывается и закрывается, когда я пытаюсь, почти напрасно, набрать воздуха в легкие.

Мы оба кричим, как животные, хрюкая и постанывая при каждом толчке, посасывании и укусе.

— О Боже мой, о Боже мой…

— Вот и все, Ангел, кончай на мой член и делай это прямо сейчас!

Я задыхаюсь, раз, другой. О Боже, я едва могу дышать. Что этот парень делает со мной?

— На мой член, сейчас же! — Все мое тело отказывается бороться от его требовательных слов.

Мы замираем, его член погружен так глубоко, что я чувствую его повсюду, мои мышцы так сжаты, что я боюсь, что выжму из него жизнь прямо сейчас.

— Да, именно так! — Я потираю свой клитор, пока мое тело сотрясается, а в голове становится блаженно пусто.

Горячий лифтер ревет от своего оргазма в лифте, и я не уверена, кто громче, он или я, но одно, блядь, ясно, все здание знает, почему лифтом не пользуются. Но в данный момент я не могу найти в себе сил для беспокойства.

Он выходит из меня, выпрямляясь, пока я пытаюсь заставить свои ноги снова работать, и снова запускает лифт. Мы заканчиваем поездку в комфортной и в то же время странной — по крайней мере, для меня — тишине. Он не сводит с меня глаз всю оставшуюся часть пути, и как только мы достигаем нашего этажа, он провожает меня до двери.

— Мы должны сделать это снова, Ангел, — говорит он, прислоняясь к стене у моей двери, пока я пытаюсь вставить ключ в замок.

Глядя на него снизу вверх, я прикусываю губу и киваю, мои щеки заливает жаром.

— Не услышишь, как я говорю ”нет".

Ухмылка, которой он одаривает меня в ответ, бесценна, и мне почти хочется закатить глаза. — Скоро увидимся, — говорит он, когда я открываю дверь. — Только не заставляй меня ждать слишком долго.

— Угу, — бормочу я, входя в квартиру. — Скоро.

Закрывая дверь, я прислоняюсь к ней спиной и глубоко вздыхаю. Удовлетворение и легкий намек на смущение исходят от меня с каждым вдохом.

— Я собираюсь убедить тебя в этом, — слышу я через дверь, за которой раздаются шаги, которые становятся тише по мере того, как он уходит.

Сегодняшний вечер был совершенно неожиданным, но полностью освобождающим. Я чувствую себя… легче, чем раньше, я не совсем осознавала, что на меня что-то давило.

Возможно, больше времени с Горячим лифтером — это именно то, что мне нужно.

В тот момент, когда мои глаза открываются, я улыбаюсь, и я не могу вспомнить, когда это происходило в последний раз. У меня похмелье? Да, да, это так, но я чувствую себя настолько чертовски ободренной, вернув себе часть себя прошлой ночью, что мое похмелье почему-то не кажется таким уж сильным.

Наверное, мне следовало бы что-то чувствовать по поводу того факта, что я не узнала имени Горячего парня, или того факта, что я, вероятно, столкнусь с ним снова… но я имею в виду, я видела его. У него, наверное, было больше связей на одну ночь, чем у меня горячих ужинов.

Потягиваясь, я чувствую остатки прошлой ночи в своих мышцах и снова испытываю прилив радости. Я не только вернула себе эту часть себя, но и это было на самом деле хорошо. Я слышала ужасные истории о том, как иметь дело с самолюбцами. То, что они тебя не заводят, это все из-за них самих, а людям потом приходится кончать самим. Я так рада, что этого не произошло, потому что я могла бы просто отказаться от всего этого и дать обет безбрачия.

Нет, он определенно знал, что делал, и часть меня хочет сделать это снова, но перепихоны так не работают.

По крайней мере, я так не думаю.

Никогда по-настоящему не заводила никаких знакомств кроме Трента. Бог свидетель, в колледже я не была таким человеком. Для этого требовалось больше притворства, чем я была готова исполнить.

О боже, я здесь в двадцать восемь, одинока и понимаю, что понятия не имею, как работает эта игра.

Я хватаю подушку с другой стороны кровати и прижимаю ее к лицу, уткнувшись в нее со стоном.

Это