Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939–1940 - Вяйнё Таннер

После этого нам оставалось ждать, будут ли переговоры возобновлены.

Весь следующий день 11 ноября от наших партнеров не поступало никаких известий. Время от времени мы принимались гадать, что это может означать. Нам так и не стало полностью ясно, что означает письмо Молотова. Если оно должно было стать завершающим аккордом переговоров, он мог бы выразить это гораздо яснее. Мы пришли к заключению, что наше письмо не ослабит наши позиции.

В остальном день прошел в будничных заботах. В 13.30 послы Скандинавских государств с супругами пришли на обед в финское посольство. Вечером ужин в нашу честь устроил первый секретарь посольства Арне Соланко.

Мы попытались заказать билеты на завтрашнее представление «Пиковой дамы», но не смогли достать их. Нам сказали, что все билеты уже проданы.

Не получая никаких вестей от наших партнеров, мы стали планировать возвращение домой. Мы решили отправиться в понедельник 13 ноября, если не будет возражений от Хельсинки, и заказать билеты завтра. Если это не произведет на другую сторону никакого впечатления, то все станет ясно.

Следующий день, 12 ноября, было воскресенье, ждать вестей не следовало. Мы ответили на запрос Эркко о содержании письма Молотова. Во второй телеграмме мы сообщали, что планируем выехать назад вечером в понедельник, если правительство не возражает и если ничего не произойдет. Поздно вечером нам пришло известие о том, что заседание кабинета состоится в понедельник.

Я также переговорил по телефону с Эркко, который подтвердил, что заседание кабинета назначено на 10.15 в понедельник.

В советских газетах начались нападки на Финляндию. «Известия» и «Правда» напечатали заметки от своих корреспондентов в Финляндии. Они также сообщили о редакционной статье в газете «Сойхту», в которой высказывалось мнение, отличное от точки зрения правительства; утверждалось, что эта статья выражает общественное мнение Финляндии. Вышедшие ближе к полудню «Красный флот» и «Труд» разразились громадными статьями, враждебными Финляндии. В качестве образчика редакционного стиля я воспроизвожу заключительный пассаж передовицы газеты «Красный флот»:

«Провокаторы, поджигатели войны и их приспешники пытаются представить советские предложения как угрозу не только для независимости Финляндии, но также для безопасности Скандинавских стран, в частности Швеции. Советские люди гневно отвергают эти грязные измышления международных политических жуликов. Мы знаем, что единственным мотивом нашего правительства есть и всегда будет забота об ограничении зоны войны и гарантирование жизни и мирного труда государств, являющихся соседями советских людей. Непоколебимо приверженное принципам своей мирной политики, советское правительство найдет пути и средства обеспечить безопасность самых дальних наземных и морских границ нашего отечества».

Большую часть дня мы провели в посольстве, позволив себе лишь на два часа выехать на Воробьевы горы и полюбоваться оттуда панорамой города.

В понедельник, ожидая ответа Хельсинки на запрос о нашем возвращении, мы подготовили вежливое письмо Молотову, в котором извещали его, что возвращаемся в Хельсинки, поскольку не удалось найти основы для соглашения, которое предполагалось заключить. Поблагодарив его за дружественный прием, мы выразили надежду, что в близком будущем переговоры приведут к результату, устраивающему обе стороны.

Основным намерением этого письма было оставить дверь открытой для дальнейших контактов.

В три часа пополудни состоялся телефонный разговор с Эркко. Он сказал, что в 10.15 состоялось заседание кабинета министров. На нем присутствовали президент и председатели парламентских фракций. Правительство пришло к заключению, что мы должны возвратиться домой, и парламент был того же мнения. Подтверждение этого решения было получено нами телеграммой, которая поступила в пять часов пополудни. Мы стали собираться в обратный путь. Отправили Молотову письмо и сообщили о возвращении на родину в протокольный отдел Народного комиссариата иностранных дел.

Из Москвы мы отправились в 21.50. Проводить нас на вокзал пришли, кроме сотрудников посольства, послы Скандинавских государств и Понтиковский, заместитель начальника протокольного отдела Баркова.

Уже на перроне вокзала Маасенг, посол Норвегии, сказал мне, что его правительство очень беспокоит судьба Петсамо. Норвегия уже начала укреплять Варангер – фьорд.

В Ленинград мы прибыли по расписанию утром 14 ноября и снова остановились в гостинице «Астория». День мы посвятили осмотру города и посещению Русского музея (бывшего музея Александра III), в котором было выставлено много картин Репина.

Вечером в 18.22 мы отправились поездом с Финляндского вокзала. И на этот раз перрон вокзала был оцеплен милиционерами, не подпускавшими к нам горожан. Когда поезд подходил к Териоки и Виипури, их перроны были полны людьми, жаждущими услышать о ходе переговоров.

В Хельсинки мы прибыли утром 15 ноября, и в десять часов мы были уже у президента, чтобы доложить ему о переговорах. В его кабинете были премьер – министр Кайяндер и министр иностранных дел Эркко. Затем в 15.00 доклад был сделан перед Государственным советом, где присутствовали спикер парламента Хаккила и все председатели парламентских фракций.

Члены парламентских фракций тоже пожелали услышать доклад. Я выступал перед социал – демократической фракцией парламента 18 ноября, перед фракцией аграрной партии 21 ноября и перед коалиционной фракцией (консерваторов) 23 ноября.

Я сделал обзор переговоров для совета социал – демократической партии на его заседании 26 ноября. За докладом последовала оживленная дискуссия, и все члены совета одобрили наше поведение во время переговоров. Только К.Х. Виик выразил пессимизм, упрекнув партию в излишне националистической позиции. Отвечая ему, я в заключительном слове сказал, что «Финляндия не должна соглашаться на уступки, которые наносят вред независимости и безопасности страны, в то же время следует избегать военного столкновения и предпринимать всевозможные усилия, чтобы уладить конфликт мирным способом».

Совет партии принял единогласное решение опубликовать эту речь в прессе. Решение было принято в то же самое время, когда произошел известный «инцидент в Майниле»[14].

Поскольку советские источники позднее утверждали, что Финляндия уступила давлению великих держав при выборе своего курса, интересно вспомнить об отношении великих держав к этим переговорам.

Посол Германии граф Шуленбург имел разговор с Молотовым после нашей второй поездки в Москву. Молотов передал ему резюме требований советского правительства к Финляндии и посвятил в ход переговоров. У дипломатов Скандинавских стран, встречавшихся затем с Шуленбургом, сложилось следующее мнение: он считает, что Финляндия примет советские требования, в том числе по Ханко, поскольку это не вступает в противоречие с нейтралитетом Финляндии. Немецкие дипломаты даже сделали попытку узнать у шведского посла, не сочтет ли шведское правительство возможным подтолкнуть Финляндию принять эти условия. Такое отношение Германии стало поводом для подозрений в том, что Германия и Советский Союз пришли к соглашению о включении государств Балтии и Финляндии в советскую сферу интересов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});