Баронесса из ОГПУ - Хачик Мнацаканович Хутлубян

за ним на такси и полуживого увезла в госпиталь.

– Ты с ними не беседовал?

– Нет. Показания свидетелей запротоколированы, а сами Шульц и Шменкель отпущены под подписку о невыезде.

– Эдик, как ты смотришь на то, чтобы навестить Шульца в госпитале?

– А заодно и фрау Шменкель?

– Конечно.

– В машине у Володи лежит пакет с яблоками для Шульца.

– У Володи?

– Да. Я попросил его сегодня покатать нас по Берлину.

– Зоя Ивановна, рад вас снова видеть, – широко улыбнулся Владимир, когда к машине подошла Воскресенская.

– Я тоже рада тебе, Володя, – приветливо ответила она.

– Едем в госпиталь. Трогай, брат, – шутливым тоном распорядился Пахомов.

– Будет сделано, ваше превосходительство, – в том же духе отозвался водитель.

Молодая работница регистратуры, выслушав безукоризненную немецкую речь Эдуарда Прокофьевича, вежливо ответила, что через минуту к нему подойдет сестра из терапевтического отделения. Так и произошло. Вскоре из боковой двери появилась худенькая девушка в голубом медицинском костюме и шапочке, подошла к Пахомову и, кивком ответив на приветствие, произнесла:

– Вы спрашивали Герхарда Шульца? Дело в том, что он сегодня утром выписан за нарушение режима пребывания в госпитале.

– Но у него больное сердце…

– Его состояние удовлетворительное, он направлен на амбулаторное лечение по месту жительства.

– Извините, а можно увидеть медсестру… Магду Шменкель?

– Она с сегодняшнего дня в отпуске.

– А как с ней связаться?

– Я не могу дать ее телефон или домашний адрес без согласования.

– Согласования с кем?

– Извините, с вашей просьбой лучше обратиться в администрацию госпиталя.

– Где находится администрация?

– Извините, но сегодня уже вы никого не застанете. Все руководство, за исключением дежурных врачей, после обеда на научной конференции. Приходите завтра с утра, вам ответят на все вопросы и помогут их решить. До свидания.

Когда медсестра ушла, Эдуард Прокофьевич вновь подошел к окошку регистратуры и, попросив телефон Шменкель, показал удостоверение сотрудника Штази. Без лишних разговоров заполучив телефон, а заодно адрес медсестры и ее друга, Пахомов наклонился и тихо произнес:

– О моем визите к вам прошу не распространяться. Никому. Вы меня понимаете?

– Конечно, товарищ.

По пути Зоя Ивановна попросила Владимира заехать во двор дома, в котором проживал Крафт, и не удержалась от вопроса к Пахомову:

– Откуда удостоверение?

– Выдано в рамках партнерских связей между КГБ и Штази.

– При мне такого не было. Молодцы. Эдик, когда приедем, поднимись к соседям, поговори, может, кто-то из них еще что-нибудь вспомнил. А я с обитателями двора пообщаюсь.

Трое парней примерно 15–16 лет и две девчонки на вид их же возраста на дальней от подъезда лавочке слушали советский кассетник на батарейках «Весна», который воспроизводил рок-н-ролл в исполнении модной в ГДР группы «Крайс». Когда Зоя Ивановна подошла к ним, один из ребят уменьшил звук и без того негромко играющего магнитофона.

– Извините, могу ли я спросить вас? – улыбнулась женщина одному из парней. Тот, выключив музыку, подчеркнуто любезно ответил:

– Вы хотите спросить всех или только меня одного?

Кто-то хохотнул, но вид красивой и строгой женщины, несмотря на ее улыбку, не вызвал у остальных желания поддержать шутку своего товарища.

– У вас во дворе вчера угнали автомобиль.

– У нас и человека вчера убили!..

– Причину смерти должно установить следствие. Утверждать такое преждевременно, – прервала парня с магнитофоном женщина и продолжила: – Скажите, пожалуйста, а никто из вас не видел, как вчера здесь машину угнали?

– Я видел, – опять отозвался словоохотливый парень. – Этих вчера тут не было. Они из соседнего двора. Принесли кассету послушать, последний концерт группы «Крайс». Вам она нравится?

– Хорошая группа. У меня сын недавно купил их последнюю пластинку, записанную в Чехословакии, – заставила вскинуть брови теперь уже всей честной компании Зоя Ивановна. – Ну, что, поговорим?

– А вы из полиции? – спросил и повернулся к ребятам собеседник. Те не преминули отреагировать:

– Ладно, Гус, увидимся вечером. Пошли мы.

– Нам действительно надо поговорить, – уже без улыбки повторила Зоя Ивановна.

– А удостоверение у вас есть, полицейское?

– Я из МГБ.

– О-о, – поскучнел вдруг парень, согнав с лица ухмылку. – Мне отец говорил, что МГБ – страшная организация.

– Ничего страшного в ней нет. МГБ защищает честных граждан и страну от врагов.

– И вы тоже?

– Давай сначала о деле поговорим?

– Ну, вчера мы – я, Мартин и Йозеф сидели вон на той лавочке и слушали магнитофон. А здесь, где мы сейчас, ну-у… вернее, вот сюда, подъехал серый «Трабант». Из него вышел мужчина… пожилого возраста и, пройдя мимо нас, вошел в подъезд. А вскоре из подъезда вышел другой мужчина, подошел к «Трабанту», завел его и уехал.

– Погоди, а как выглядел первый, который приехал?

– Во что одет?.. Он был в голубом джемпере и черных брюках. Такой… не толстый, но и не худой… Что?.. Какого роста? Высокий. А… вот еще – волосы у него крашеные, шатен. У меня мама парикмахер, я в этом кое-что понимаю. А второй дядя, который уехал на автомобиле, невысокий, нет, нормального роста, но полноватый, был одет в длинный серый плащ и шляпу. Лица я не разглядел.

– А вам не показалось странным, что на машине приехал один, а уехал на ней другой?

– Нет, так ведь иногда бывает, когда на одной машине ездят разные люди, ну-у, члены одной семьи, например.

– Гус, можно тебя так называть?

– Ага.

– С чего ты взял, что они из одной семьи?

– Да не знаю. Мужчина подошел, открыл машину, как свою, сел, завел и уехал. Я и подумал, либо друг, либо брат. Чего тут странного?

– Понятно. А еще машины были во дворе?

– Вон та, – указал пальцем парень на «Мерседес». – Она тут дня два стоит. Не знаю чья.

– Ладно, что потом?

– Вышел первый мужчина, оглядел двор, подскочил к нам, взволнованный, спрашивает – не видели, кто угнал его машину?! Мы удивились и рассказали то, что и вам. Он поинтересовался, где поблизости имеется таксофон, и ушел.

– Он быстро шел?

– Ну-у, да.

– А первый, который на машине уехал?

– Этот?.. Тоже быстро. Но… знаете, этот оступился, когда подходил к машине. Кажется, подвернул ногу. Вот – вспомнил! Нас тогда удивило, что он не выругался.

– А это обязательно – ругаться?

– Дело в том, что у нас перед подъездом залили бетоном площадку, чтобы потом выложить плиткой. Площадка выходит к тротуару, который немного выше ее. Теперь почти все, особенно не местные, там спотыкаются и всегда ругаются.

– Прямо все?

– Мужчины – все. Женщины – через одну. Этот ногу подвернул и не выругался. Мы даже предположили, что он – гей. Походка у него такая, знаете, когда стал прихрамывать, на женскую была чем-то похожа.

– Спасибо, Гус, ты очень помог, – поднялась с лавки Воскресенская, увидев выходившего