Бар на Лимбе. - Таги Джафаров

Безликий капюшон сверкнул синими огоньками.

– На земле.

– И кто же её напишет?

– Есть один композитор.

Бармен усмехнулся и покачал головой.

– После встречи с тобой, ещё никто не выживал.

– Зато он напишет величайшее произведение своей жизни.

Всадник отставил кубок и направился к выходу. Бармен задумчиво пробормотал вслед:

– И это будет его последнее творение.

В городе свирепствовала чума. Катафалки скорбно катились по улицам сопровождаемые мрачными факельщиками. Бедняков просто сваливали на телеги и хоронили в общих ямах. Смрадный дым костров стлался между домами. Колокола печально пели погребальную песню. Вена погрузилась в траур. Человек сидел в комнате, поглядывая на рояль. Странное предчувствие охватило его ещё с вечера. Он находился в ожидании чего-то неведомого. В дверь постучали.

Композитор неожиданно для себя порывисто вскочил и бросился к дверям. Он был сейчас рад любому посетителю нарушившему его одиночество. Распахнул дверь…

– Амадеус? – Незнакомец был закутан в черный струящийся плащ, схваченный на плече серебряной пряжкой в виде розы с капелькой рубина в сердцевине. Из-под низко опущенного капюшона не было видно лица.

– С кем имею честь…?

– Мое имя вам ничего не скажет. – ответил визитёр – Позволите войти? У меня к вам дело.

Композитор внезапно ощутил, как повеяло ледяным холодом. На миг ему стало страшно, но он не подал вида. Чуть отступив в сторону, пригласил гостя внутрь. Они прошли в гостиную. Хозяин указал гостю кресло и поспешил зажечь ещё свечи.

– Не надо – раздалось за спиной – нам вполне хватит этой свечи.

Он удивлено обернулся к гостю. Тот сидел спиной к камину и казался статуей сотканной из тьмы.

– Садитесь! – в голосе зазвенели повелительные нотки. И хозяин невольно подчинился.

– Чем обязан столь странному визиту?

– Вольфганг Амадеус Моцарт. Великий композитор и музыкант. Да, великий. Вы уже обессмертили свое имя. Но вам предстоит написать еще одно, величайшее произведение. За этим я и пришёл.

– Но…

– Не перебивайте! Моцарт, мне нужен реквием. Нет, не просто траурное произведение, а Реквием! Который будет звучать тысячелетия. Для этого придется вслед за Данте заглянуть в самую бездну Ада.

– Странный заказ – Моцарт внимательно взглянул на гостя – кто вы?

– Неважно. Вы готовы взяться за исполнение моего заказа?

Амадеус почувствовал как страх, леденящим холодом заползает в душу, но он сейчас нуждался в деньгах.

– Какова плата?

Гость достал небольшой мешочек и бросил к ногам композитора. Мешочек звякнул монетами.

– Это задаток. Выполните заказ и вы забудете о нужде. Навсегда.

– Я… согласен.

Гость встал. По комнате словно пронесся холодящий ветерок. И тут композитор заметил, что гость не отбрасывает тени. Ужас охватил его.

– Успокойся Моцарт. Я не демон. И твоя душа в безопасности.

Визитёр направился к дверям, не дожидаясь хозяина. Уже в дверях обернулся…

– Я приду, как только Реквием будет готов.

И ты должен завершить его прежде, чем умрёшь.

– Что? Умру? – Амадеус бросился за ним в прихожую…

Увидел как захлопнулась дверь. Он выскочил на улицу. Никого. Лишь в конце улице мелькнула черная тень огромного коня. Моцарт почувствовал как холодный пот выступил на его лбу. И словно где-то далеко, далеко в ночных небесах, растаял печальный серебряный отзвук трубы.

Кресло, в котором сидел ночной гость, Моцарт обходил стороной. Оттуда продолжало веять холодом. Он смотрел на рояль и не решался открыть крышку. За окном вновь послышался скрип тележных колес. Амадеус вздрогнул. Боже! Неужели и его вот так же повезут среди ночи, чтобы торопливо свалить в яму?

Что сказал ночной гость? Завершить заказ, прежде, чем умрёт… Он умрёт?! Этот Чёрный человек, словно сама Смерть, пришедшая за ним. Так по кому же будет Реквием? По людям, умирающим за стенами его дома, по нему – Моцарту или по всем, кто уходит во тьму? А что там, за порогом бытия? Что ждёт их там? Их, копошащихся в суете мирской и не задумывающихся о расплате… Неумолимой, как сама Смерть.

Он вдруг вспомнил, звук трубы, раздавшийся в поднебесье, когда ушёл гость. Неужели сама Смерть заказала ему Реквием? Но тогда это по его душу приходил Чёрный человек. Реквием станет последним произведением Моцарта. И он сам оплачет себя в этой музыке. Себя, и всех! Порывисто шагнул вперед, открыл крышку инструмента и сел. За окном умирает город. Так похоже на начало Апокалипсиса. День гнева! А он оплакивает себя и ушедших… Лакримоза! Стоп, стоп… Он закрыл глаза. И перед егомысленным взором вдруг встала картина:

Чёрные как мгла Всадники Смерти, неслышно скользили по ночным улочкам, входили в дома. Тускло блеснул серебряный клинок, испуганная душа заламывая руки, печально покидала дом, влекомая неумолимым Роком. Вот отъехал от какого-то особнячка катафалк, сопровождаемый кучкой людей. Мимо, незримый, проскакал Черный Всадник. На миг задержал коня, вгляделся в людей и поставил печать на лбу одного из них. А в центре города, на дворцовой площади недвижно высился чёрным монументом Всадник на коне. На плече его сверкала серебряная роза с каплей рубина. Это он! Ночной гость! Стоит. Ждёт его – Моцарта.

Господи помилуй!!! Музыка вдруг зазвучала в его сознании. Она зарождалась сама, заполняла всё его естество, заставляла хватать нотные листы и писать, писать… Бледный рассвет застал его, измученного ужасной ночью, в кресле. Вокруг валялись исписанные листы бумаги.

Легат ждал. Его конь незримо возвышался на дворцовой площади сутками. Иногда он покидал свой пост и скакал к домику композитора. Там, остановившись под окном, долго прислушивался к звукам рояля, голосу Моцарта. Потом опять возвращался на свой пост. Реквием близился к своему финалу. И вместе с каждым написанным листом партитуры, словно часть жизни уходила от истощённого болезнью и работой человека. Он уже с трудом передвигался, писал лежа в постели. Последние дни его посещал Сальери, который видел как тает, истекает жизненная сила Моцарта. Старый друг с ужасом и восторгом читал готовые части Реквиема. На его глазах рождалось гениальное произведение, убивавшее своего творца. Амадеус все время твердил о Черном человеке, заказчике, который придет за ним и своим заказом. Он словно был одной ногой уже там. Видел нечто, недоступное взору Сальери. Взору живого, здорового человека.

…Последний лист выпал из рук. Человек лежавший в постели, облегченно вздохнул. Жизнь сочилась каплями из него. Внезапно свечи испуганно мигнули. Он почувствовал, как холод начинает охватывать тело. С трудом открыл глаза. Всадник сидел в том же кресле, что и в первую ночь их встречи. Серебряный череп, украшавший рукоять меча, выглядывал из-под полы плаща. Череп подмигнул Моцарту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});