Шумеры - Людмила Сурская

— Лю, поднимайся, — перевернул он её лицом вверх. — Как можно сопеть, уткнувшись в подушку. — Ты устала, я замучил тебя?

— Ты любишь спелые ягоды черёмухи?

— Никогда даже не ел…

— Я видела нас на берегу Суры. Мы ели черёмуху и целовались.

Он в удивлении таращил глаза. Если б горел свет, она б увидела это.

— Где это и что это?

— Это река под нашим городом, — объяснила Люда.

Он покачал головой.

— Никогда там не бывал…

Она осторожно, боясь не напугать его, продолжала:

— Мы рвали ягоды губами с одной ветки. Ты русый. Почти рыже-золотистый, но я не могла рассмотреть лица…

Только без испуга всё равно не обошлось.

— Ты всё-таки подсматривала за мной? — отпрянул он от неё.

— Наши голились, а ты носил маленькую шелковистую бородку… — поймав его за локоть, она не дала ему встать.

— Пусти. Я уйду, — потребовал он.

Она сложила свои ладони на его груди:

— Могу поклясться, я никогда не подсматривала за тобой и не рискну. Следить и ловить тоже не буду, а вот искать возьмусь непременно и завтра же.

Напряжение спало и она почувствовала это.

— Как? — рассмеялся он, поняв, что она не лжёт.

— Не скажу, это моя тайна, — заупрямилась она.

— Так вот на что тебе нужен был выходной…,- кинулся он в гадалки. — Мне жаль твоё время и ноги…

Она упрямо пообещала:

— Я найду тебя сама. Мне очень этого хочется.

Он вспылил.

— Найдёшь и что дальше?

— Попрошусь замуж…

Её откровенность его возмутила.

— Бред. Лю, ты же знаешь, что это невозможно.

— Эд, не возможно с маской, а у человека другие подходы, — вдохновенно принялась убеждать его она.

— Подходы к счастливому браку всегда одни. Любовь.

Теперь возмутилась она.

— Ты хочешь сказать, что у нас только секс?

— А разве не так? — она смотрела на него с непониманием и обидой. Он чувствовал это. Придётся объясняться. — Вернее совсем даже не так… Ты жалеешь меня. Чувствительным женщинам свойственно такое или тебе действительно пока я подхожу, а что потом? Про меня разговор вообще отдельный. Сексуально ты устраиваешь и спасаешь меня, но о любви речь не идёт. Мне нравятся женщины совсем другого плана. Тот, кого ты найдёшь, может предложить тебе только роль друга. Тебя это устроит? Нет. Давай не занимайся фигнёй и не трать время впустую. Оставь всё как есть, на сегодня нам хорошо обоим…

Всё, что он сейчас сказал, трахнуло её и раскололо. «Неужели я ошиблась и это не он? Неужели опять ошибка? — горело в голове огнём. Но ведь он жив и с ним, слава Богу, ничего не случилось». Отпустив его локоть, и зябко поведя голыми плечами, она постаралась скрыться под одеялом. «Кукла для секса, это уж слишком! Но мне с ним тепло и сладко! Что же делать?» — набатом било в ней. — Эй, Лю, ты обиделась? Заяц, на правду не обижаются. Ну, что ты, — откинув одеяло, прилёг он к ней, прижимая к себе враз, сделавшееся ледяным тело. — Ты в секунду превратилась в сосульку.

Она глотая слёзы, стараясь бодриться, пролепетала:

— На меня вылили ушат ледяной воды. «Как это понять? То ли это хитрый ход отбить мою прыть к поискам, толи ему жаль мою жизнь, и он не может или не хочет понять, что мне с ним счастливо и радостно, А вдруг это правда и я не нужна ему совсем?»

— Я думал ты умная барышня и поймёшь всё правильно, какая любовь может быть с таким человеком, как я? — взяв её руку и расправив пальчики, он нарочно положил ладошку на свой обрубок. Погладив грудь и раздвинув языком, сведённые обидой губы и стиснутые зубы увлёк её глубоким поцелуем. — Жуть как проголодался. Идём, распробуем твою стряпню и пополним силёнки клубничкой. Кстати, я поклонник земляники больше. К тому же, проглотил малюсенький кусочек твоего варева, ты вкусно готовишь.

— Землянику шумеры называли повелительницей молодости. Случайного у них ничего не бывало, значит, так оно и есть. Люди пилюли молодости не там ищут. — Промямлила нехотя она.

Она не могла говорить, обида душила слёзами. «Если б знать наверняка, что это он. Я бы знала, что сейчас и потом делать, а так…» Ей совсем не хотелось есть. Такая счастливая и жизнерадостная минуту назад, она в один миг превратилась в дряхлый дырявый мешок. Счастье, даже не махнув крылом, улетело. Усадив её к себе на колени, и пальцами на ощупь, найдя её рот, он положил в него кусочек мяса.

— Извини, вилкой выткну тебе глаза, а так безопасное и точное попадание. А теперь положи своими пальчиками кусочек в мой рот.

Люда, машинально облизав пальцы Эда, выполнила просьбу, отправив в его рот мясо. Не понятно как, но на его зубки попали не только пальцы, а облизанной оказалась и ладошка.

— Ой, щекотно, — выдернула она руку, мазнув по его плечу.

— Мы сейчас поедим, вымажемся и пойдём купаться. А ну-ка сядь вот так, — развернул он её лицом к себе и закинув её ноги за свою спину. Его игрушка плотно и без проблем вошла в неё, и она вскрикнула, боль рассекла низ и стрельнула в таз. «Ведь это произошла дефлорация, он порвал плевру, я стала женщиной!» — обомлела она.

— Что с тобой, я сделал тебе больно, — прекратил двигаться он.

— Ты сделал меня женщиной. Было неожиданно и мне немного больно, но уже всё прошло.

— Ну да… Такого просто не может быть… — удивлённо тянул он.

— Но это случилось.

— Ты притворилась, — не собирался верить он.

— На нём наверняка есть кровь и на твоей ноге тоже иди в ванную и посмотри. Я буду сидеть спиной, обещаю. Только дай мне полотенце, я подложу на свой стул. А то у меня ощущение сейчас там вырванного зуба.

Когда он ушёл, она, дрожащими руками взяв бокал с кисловатым вином, сделала несколько глотков. Эдик долго не задержался в ванной, вышел возбуждённый и присев перед ней на корточки устроил голову на коленях.

— Погладь. Мне нравится, когда ты ласкаешь мои волосы. Тебе неприятно, что это произошло?

— Большой ребёнок. Для меня это счастье, что моим первым мужчиной стал ты.

— М-м… — он молчал, стараясь не показать своих чувств, и от этого с ещё большим усердием запрятывая в её коленях лицо.

— Но ты, похоже, не рад такому повороту. Успокойся, тебя случившееся ни к чему не обязывает. Налей мне вина, пожалуйста, почему-то сушит.

Он налил, и они пили из одного бокала, потом пошли купаться под душ. Крутя её под тёплыми струями, он улыбался и переживал одновременно. Радость туманила голову от того, что он был, как все, а тревога сжимало сердце за женщину, которая по его вине может стать несчастной. Ведь мужчина, который возьмёт её в жёны, может быть щепетильным. И тогда её ждут неприятности всю жизнь. Хотя сейчас другое время, но всё же приятнее осознавать, что ты первый. Рискнул попробовать ещё хоть раз в этой дерьмовой жизни женщину и увяз. А прикидывал только воспользоваться раз, другой и всё. Но видно правду говорят, что единожды испивший из бокала любви, уже не откажется от неё никогда. Чтоб тишина не давила голову, спросил: