Трибунал для судьи - Вячеслав Денисов

– Миша… – Я присел перед ним на корточки. – Есть два варианта. Один – хороший, второй – плохой. Какой выбираешь?

Миша выбрал второй.

– Ты – труп, сука. Я порву тебя…

– Придется встать в очередь, – вздохнул я. – Понимаешь, парень, ситуация складывается так, что от твоих ответов зависит – будешь ты здоров или нет.

– Ты же судья! – усмехнулся сержант. – Тебе этого делать нельзя-я-я.

– Понимаешь ли, Миша… Я на самом деле – СУДЬЯ. Ты слышал когда-нибудь такое выражение: «Спокойно зри на правых и виновных, Не ведая ни жалости, ни гнева»? Нет? Это из пушкинского «Бориса Годунова». Это мой девиз. Я вырезал его складным ножом на торце столешницы своего судейского стола. Когда какой-нибудь подонок, типа тебя, меня заводит и мне очень хочется встать и задушить его, я опускаю взгляд и читаю эту фразу до тех пор, пока СНОВА НЕ СТАНОВЛЮСЬ СУДЬЕЙ. После этого продолжаю. Сейчас этого стола здесь нет. Ты понимаешь – о чем это я? Итак, кто тебя просил меня найти?

– Пошел ты…

– Да что же это такое?! – со злостью и разочарованием выдавил я. – Ты что, не понял, КТО – Я, ты, козленыш?! Я здесь тоже судья!

Чувствуя, что мной овладевает гнев, я пытался успокоиться, но перед моими глазами снова и снова вставал, как живой, Сергеич – ни в чем не повинный старшина милиции Шилков. У него остались жена, двое детей и собачка. На кой черт им сейчас оды начальника ГУВД – «Был отличным милиционером, свято и честно берег честь сотрудника милиции…»?! Жена потеряла мужа, а дети – отца. Мать моя, и этот подонок помогает им!

Я потом очень стыдился этого своего поступка. После 1996 года, когда все «проголосовали сердцем», настала новая жизнь, я своей первой жене всегда внушал: «Говори с людьми так, чтобы у тебя потом вставал сам собой вопрос – а достаточно ли тактично я с ними обошлась?». То есть – борись за себя. Она эту истину не приняла, потому как была увлечена новаторством в мире зарабатывания денег. Бог с ней, я всегда желал ей счастья. Но дело не в этом. Когда я остыл, а Миша стал соображать элементарные истины, он выдал:

– Мне за тебя давали сто баксов. За то, чтобы сообщил…

Далее он мне рассказал, что некий дядька, если верить Мише – из Городского УВД Тернова, представившийся Ступицыным, позвонил в Железнодорожное РОВД города Новосибирска замначальнику уголовного розыска.

– Попову, Попову он позвонил. – Миша свободной рукой размазывал кровавые сопли. – Они со Ступицыным земляки, с Орловщины.

– Плевать. Дальше!

– А Попов сказал мне, что если я хочу хорошо заработать, то должен на вокзале или прилегающей территории найти…

Дальше я услышал полностью свое имя, отчество, фамилию и должность. Приятно знать, что тебя знают во всей стране.

– Все?

– Абсолютно.

Отстегивая Мишу от скобы, я поучал его, как заботливый отец:

– Мишенька, сейчас я тебя отпущу. И ты должен сделать так, чтобы я тебя никогда в жизни больше не увидел. Но тебя должен ровно через два часа увидеть Попов, которому ты сообщишь, что я с какой-то четвероногой скотиной убыл в город Тернов. Помешать мне ты не смог. Короче говоря, отмазку найдешь сам. Судя по тебе, ты мастер на такие дела.

Поднимаясь по крутой лестнице на свежий воздух и чувствуя за своей спиной свистящее дыхание из сломанного Мишиного носа, я не удержался, чтобы не спросить:

– Миша, а ты «кандидат в мастера» по какому виду-то?

– По дзюдо…

Модный спорт. Далеко пойдет.

Глава 3

Так, теперь то, что меня интересует всю последнюю неделю. Удивительно, как это не пришло мне в голову сразу. Наверное, этому мешал постоянный нравственный террор со стороны Пащенко и непрекращающиеся стрессовые ситуации. КАК ВИОЛЕТТА СМОЖЕТ ОПРЕДЕЛИТЬ, ЧТО РОЛЬФ – ЭТО МАРКУС? Не скажет же он ей об этом сам-то! Где там визиточка, изъятая у Енота?

– Hello? – По шуму можно было предположить, что юная Штефаниц едет на автомобиле, либо, извините, расстояние.

– Привет кинологам братской Германии от собаководов России! – Рядом со мной в будках на Главпочтамте раздавалась речь каких-то азиатов, кавказцев, так что атмосфера у меня мало чем отличалась от той, что была в Бремене. – Как здоровье Мильен Ди?

Я надеялся чуток поиздеваться, в качестве компенсации за исчезающие нервные клетки, да заодно узнать главное. Однако услышал то, от чего пришел в шок.

– Вадим, ты?!

У меня пересохло во рту.

Вадим?

Вадим!

Из всех известных мне «Вадимов», связанных с этой гнусной историей, я знаю лишь одного. Пащенко.

Я хотел было уже положить трубку на рычаг, как вдруг в голову пришла шальная мысль. Накинув на мембрану носовой платок, я засипел:

– Да, да, это я! Говори громче! Я тебя плохо слышу!

Кажется, трюк удался.

– Вадим, что с судьей и с собакой?

– Разговаривай поосторожнее, я в служебном кабинете. – Я решил играть роль до конца.

На том конце возникла небольшая пауза, потом трубка голосом Виолетты Штефаниц недоуменно спросила:

– В каком служебном кабинете?

После еще одной небольшой паузы Виола спросила:

– Что по моему делу?

– Работа идет полным ходом, – доложил я. – Мы уже установили его местонахождение. Только у меня один вопрос. Как я узнаю, что собака – та, что тебя интересует? Он ведь мог запросто подменить пса и вояжировать с другим. А Маркус будет отсиживаться где-нибудь в частном секторе и ждать своего звездного часа.

– Я знаю, как отличить Маркуса от миллионов кобелей, – отрезала Виолетта. – Просто найдите судью и заберите у него собаку. И помните, что вы на этом деле можете либо выиграть, либо потерять триста тысяч долларов. И звоните сразу, как что-либо прояснится. И вообще, Вадим, вы как-то странно изъясняетесь… Auf Wiederseheh.

Я хорошо знаю английский, но понять эту фразу, сказанную на немецком, было очень просто – «до свидания». До свидания, до свидания, Виолетта Штефаниц… Хотел узнать одно, а выяснил другое. Мой лучший друг Вадик Пащенко помогает сжить меня со света, завладеть кобелем и поменять его на триста тысяч долларов.

Я вышел из дверей Главпочтамта. Если сказать, что мое настроение было отвратительным, то это значит ничего не сказать. Меня предал лучший друг, и опоры, что была у меня раньше, уже не стало. И эта глупая немочка… «Что-то вы сегодня странно изъясняетесь». Не голос попутала, а манеру говорить. Ладно, что теперь? Семнадцать дней до окончания отпуска и двенадцать – до приезда Саши. После звонка в Германию я звонил по всем телефонам, где ее возможно только найти. Бесполезно. У меня, как тогда, в момент моего первого к ней прихода, сжалось сердце…

Очнувшись от дум, я понял, что сижу на лавочке. Мимо меня двухметровой метлой мела тротуарную порошу какая-то тетка.

– Ноги подбери, – был мне совет.

Ничего не скажешь, гостеприимный город. Впрочем, не лучше Тернова.

«Ноги подбери».

– Ноги подбери, ноги подбери… – шептал я. Я шел, стараясь не торопиться. Мой мозг резала мысль.

Резко наклонившись, я стал завязывать неразвязавшийся шнурок. Воистину, глупость человеческая не имеет границ. Ограничен только разум отдельных лиц. Старая тетка напомнила мне, человеку, съевшему собаку на сыске, о том, что существует такое понятие, как «наружное наблюдение»! И совсем неважно в моей ситуации, кто его ведет! Кто эти двое, в кожаных куртках и норковых шапках, чьи лица одинаково небриты уже три дня? Люди Гурона или менты Ступицына – Попова? Разницы нет, потому что им нужно только одно – вывести меня на Рольфа, а там за сто баксов попросить пару трубадуров-архангелов сыграть надо мной похоронный марш. Собачка, естественно, уйдет с ними.

Если Ташкент – город хлебный, а Тернов – нервный, то Новосибирск просто какой-то невыносимый. Здесь тебя готовы как собаку убить за собаку. Ладно, теперь ты опять, Струге, не совсем судья. «Завязав» шнурок, я мгновенно развернулся и направился к тем двоим.

Струге, главное – не дать им сориентироваться…

Антон, ни секунды им на принятие решения.

Они сейчас должны растеряться. Главное – это заставить их растеряться. Тогда все пойдет не по их плану. Они начнут делать ошибки. И тогда – прокачивай, прокачивай…

Подойдя к ним на расстояние вытянутой руки, я заметил в их глазах тревогу. Это хорошо. Значит, процесс пошел.

– Парни, как пройти на улицу Королева?

Я знаю, где в Новосибирске улица Королева. Она на другом конце города. Если объяснят, как проехать, значит – местные. Значит, люди Попова. Если начнут нести чушь или показывать рукой направление – это мой «хвост» из самого Тернова. Еще один нюанс. Они обязательно вдвоем должны развернуться в сторону той части города. Элементарная психология. Срабатывает рефлекс.

Они не местные. Они лишь пожали плечами. Но все дело в том, что на пальце одного из парней болтался брелок с эмблемой и ключами от «Мерседеса». Я очень хорошо знаю такие ключи. Однажды мне их пытались подарить за «нужный» приговор. Ошибки быть не могло – ключи от «мерса». А имея такую машину, как «Мерседес», невозможно не знать, где находится улица Королева. Ибо именно на улице Королева расположена Новосибирская Таможня, которая и занимается «растаможкой» таких авто, как «мерс». Ну, здравствуйте, земляки? Терновские…