Ужасные невинные - Виктория Платова

– Я знаю, чем это заканчивается…

«Я знаю, что вы делали прошлым летом», ужастик для выпускников школ и неудачников из обслуги «Макдоналдса» с бейджами на красных рубашках, красных в белую клетку, с неестественной доброжелательностью во взгляде, такая доброжелательность свойственна только им и адвентистам седьмого дня, пытающимся всучить тебе печатную религиозную агитку прямо в подземном переходе. Плачевный конец героев ужастика меня не устраивает.

– Я сяду за руль, – решается наконец Лора. – Выматывайся.

Выматывайся, милый, но первой из машины выходит она; назад, туда, где стоит припаркованный к обочине джип, Лора старается не смотреть.

– Выходи…

Лора ненавидит меня больше, чем я мог предположить.

Но я мог бы предположить, мог бы догадаться, что она сделает в следующий момент. Двери заблокированы в течение секунды, чертов электропакет! медленно, как в рапиде, Лора поворачивает ключ зажигания и приспускает стекло. Мне хорошо видно ее лицо, исполненное торжества, изо рта вылетает облачко пара, хотя совсем не холодно.

FUCKYOU!

BURN INTO HELL, SCOUNDREL!25 -

написано на облачке, в духе комиксов о супербратьях Марио, водопроводчиках.

– Ты не должен был сидеть за рулем. Ты и не сидел.

– Лора! Что ты задумала, Лора?!

– Хай, милый!

Хай! Выбирайся из этого зажопья сам, милый! Ах, ты, сука! Решила бросить меня на полдороги, в трехстах километрах от гребаной Москвы, рядом с трупом, сука, сука, сука!.. В лучшем случае она просто забудет о моем существовании, хотя бы на время визита в Москву, хотя бы на время встречи с Тинатин, в худшем… Страшно даже представить, что произойдет в худшем случае. Она может добраться до ближайшей заправки и сообщить об аварии на трассе, возможно – со смертельным исходом.

Нужно почаще бывать за городом – первая мысль, которая посещает меня, когда я выкрикиваю вслед стремительно тающим габаритным огням «Галантца» «сука! сука! сука!» – шикарный воздух, из леса тянет запахом прели и все такое, нужно почаще бывать за городом, разжиться велосипедом, оставшимся от воспоминаний о Буче и Санденсе, посадить на раму Тинатин и безостановочно шептать ее затылку «Люблю, люблю, люблю».

Сука! Сука! Сука!..

Я вижу в темноте – мысль № 2.

Если верить часам на мобильнике – сейчас около двух, темень должна быть такая, что хоть глаз выколи, такой она и была, когда я затормозил «Галантца» после столкновения, очертания припаркованного джипа скорее угадывались, чем просматривались, но сейчас все по-другому.

Я вижу в темноте.

Карим глазом чуть лучше, чем светло-зеленым, viva la темнокрылые бабочки!.. Карим глазом я в состоянии рассмотреть мельчайшие детали, что-то подобное уже было, совсем недавно, на Крюковом, мельчайшие детали:

техталон на лобовом стекле – до 2006 года,

католические четки на зеркале за лобовым стеклом,

передняя дверца приоткрыта,

марка джипа – «Тойота Лэнд Крузер»,

номера не питерские – московские, 77 регион, Н316УК,

браслет на руке типа, лежащего в луже крови, – золотой, кроссовки «Reebok»,

джинсы, легкая куртка и свитер под горло никакой ценности не имеют.

Он мертв. Мертвее не бывает

Он мертв, но кровь его все еще жива. Та же срань, что и на Крюковом, с той лишь разницей, что физиономия типа мне незнакома. Я никогда не видел его раньше, ничем не примечательный шатен, скорее всего – шатен, волосы его слиплись и потемнели от крови; ничем не примечательное лицо, на лице застыло удивленное выражение, что ж, типа можно понять, я бы тоже удивился такому неожиданному, такому печальному финалу.

Н316УК

Неплохой пароль для входа в чат «J’embrasse Pas», жаль, что я уже зарегистрировался, символизма кот наплакал, разве что последние буквы номера – «УК» – попахивают Уголовным кодексом, за содеянное мне корячится статья. Мое положение ничуть не лучше, чем у плачущего кота, чему кота, сдохшего от любопытства, от онанизма, от любовной горячки; кровь мертвого парня обступает меня со всех сторон, вернее – расступается, подталкивает меня к телу, давай, бэбик, неужели не интересно? та же срань, что и на Крюковом, та же срань. Моя кровь пребывает в таком же возбуждении, она почти кипит, она готова разорвать меня изнутри, если она на это все-таки решится – меня не спасет и водолазный скафандр для глубоководных погружений,

и цельнометаллическая оболочка.

Во внутреннем кармане куртки я нахожу телефон и документы, завернутые в целлофановый пакет: два паспорта, российский и заграничный, и водительские права на имя Максима Ларина. Паспорт выдан в городе Королеве Московской области.

Ларин Максим Леонидович, 1975 г. р.

Мы почти полные тезки, вот черт, «Максим Леонидович» – это ко мне, папашу мертвеца тоже звали Леонид, остается надеяться, что он был не таким мудилой, как мой собственный, я всего лишь на год младше Максима Леонидовича Ларина и не в пример живее, чем он.

От любопытства кот подох. Или от любовной горячки?

То, что происходит сейчас со мной, тоже можно назвать горячкой, для начала нужно убрать труп с дороги, если сейчас шоссе пустынно, то это вовсе не означает, что через минуту на нем никто не появится. С той или с другой стороны.

Кровь парня все еще не может успокоиться, так же, как и моя собственная, я снова (как и тогда, на Крюковом) вижу: она собирается в ручейки и снова распадается на капли, но теперь ее движение гораздо более осмысленно – или это я подошел слишком близко? Что-то вроде букв, – на дороге проступает что-то вроде букв, кровь умеет составлять слова, надо же! Жаль только, что смысл их мне неясен, да и слова ли это? Сборище непонятных мне знаков, похожих на иероглифы или на клинопись, или на то и другое одновременно; эсэмэски, составленные из них, никогда не будут прочитаны, я первый их не прочту. Я – совсем не то, что Великий Гатри, un jour26 выехавший в Бельгию с пустым рюкзаком, в котором был только русско-китайский карманный словарь и фотоальбом «Блондинки»; за год, проведенный в Бельгии, Великий Гатри изучил словарь от корки до корки, все пятнадцать тысяч слов, он и сейчас может написать любое слово, любое, из пятнадцати тысяч, и произнести вслух не меньше двухсот. Зато все его познания во французском свелись к универсальной фразе:

J 'at mat au coeur27 -

по-фламандски он не знает даже этого.

Фотоальбом «Блондинки» был украден у него обдолбанным наркодилером-сенегальцем, в то время как Великий Гатри, сверяясь со словарем, объяснял последнему тонкости русской коммерческой порнографии на чистом китайском; украден для известных целей, после чего сенегальца неоднократно видели дрочащим перед раскрытым альбомом на одной из крыш в центре Брюсселя, гы-гы, посмотреть бы на эту эпохальную черно-белую дрочку.

Пожалуй, сейчас бы мне пригодился Великий Гатри и его Великий русско-китайский словарь, на худой конец я мог бы удовлетвориться и присутствием Рыцаря Дырокола Хайяо, но я один, один, если не считать трупа на дороге. Надо оттащить его подальше, туда, куда стекают ручейки крови. Они движутся в сторону леска, растущего у самой обочины, они бросили дурить, никаких иероглифов, никакой клинописи больше нет, они бросили дурить и теперь указывают направление.

Оттащить труп – этим дело не ограничится. Гарантии, что его не найдут, как только начнет светать, у меня нет, к тому же вдруг еще выищутся умники, которые видят в темноте?.. Может быть, забросать его ветками?..

Лучше зарыть.

И поглубже.

Лучше зарыть – мысль № 3.

Она нисколько не пугает меня, она выглядит так же буднично, как моя первая мысль, – нужно почаще бывать за городом, она так же увлекательна, как вторая, – я вижу в темноте, угрызений совести я не испытываю, есть только горячечный ток крови по венам (не его ли пробудила своим пластиковым поцелуем Тинатин?), есть только холод, идущий от живота к голове (не он ли вошел в меня вместе с Лорой?), целую вас всех в глазки, аллилуйя, сестры! неизвестно, сойдетесь ли вы когда-нибудь, но во мне вы уже сошлись.

Вот так. Полежи пока здесь, дружок.

Я почти не чувствовал тяжести, перетаскивая тело, я даже не испачкался, хотя должен был быть по шею в крови. Но я осторожен, предельно осторожен. И теперь, когда тела на дороге больше нет, можно заняться джипом, «Тойотой Лэнд Крузер».

Беглый осмотр салона ничего не дает: я не нахожу никаких вещей, кроме пластиковой бутылки с минералкой на переднем пассажирском сиденье, возможно, кое-что обнаружится в багажнике. Ключ торчит в замке зажигания, и это единственный ключ, который попался мне на глаза, самое занимательное в нем – брелок. Поначалу он кажется мне бесформенной массой какого-то желтого металла со спиралевидными насечками и двумя камешками в верхней части, но определенно, в бесформенности заключен какой-то смысл. Скругленные поверхности, ни одной ломаной линии, при ближайшем рассмотрении можно даже различить нечто, напоминающее голову животного (там-то и осели камешки), имеются также четыре конечности. Вернее – три, четвертая только подразумевается, от нее отбит кончик и линия разлома довольно свежая. Ящерица или саламандра.