Когда приходит Рождество - Эндрю Клейвен

была за женщина? Этот вопрос все крутился в голове. Что за женщина?..

Уинтер ехал в город. Он представлял Дженнифер Дин в объятиях Трэвиса. Представлял себя на его месте. Он мотнул головой, прогоняя эту картину.

Возможно, все дело в терапии с Маргарет Уитакер, ведь что-то в нем стало меняться. Он это чувствовал. Как бы он ни цеплялся за свою меланхолию, а она начала ускользать, сползать, точно маска, скрывающая – что? Он же знал ответ: почти невыносимую тоску. Не это ли истинный подтекст его историй, которые он рассказывает Маргарет? Историй о Шарлотте и тех давних рождественских праздниках? Не пытается ли он открыться и рассказать ей о своем невыносимом одиночестве и мучительном желании быть любимым?

А почему бы, собственно, и нет? Почему бы не открыться ей? Почему он должен стыдиться, что хочет любви точно так же, как и любой другой человек?

Но он знает. Знает, почему ему должно быть стыдно.

“Я убил людей, Маргарет”.

Да он просто увиливает. Даже этой фразой скрывает от нее правду. Потому что большинство тех, кого убил Уинтер, действительно заслуживали смерти, а он был человеком по-своему жестким и не жалел, что сделал то, что должен был.

Но об одном убийстве он все же сожалеет. Женщина. Она умерла из-за него. Потому что он затащил ее в постель с определенной целью. Потому что убедил ее принести ему нужную информацию. Потому что ее хозяева потом узнали об этом и стали ее пытать. И только после того, как Уинтер нашел ее тело, он смог признаться себе, что любил ее.

Эту историю рассказать Маргарет Уитакер он не мог. Поэтому он рассказывал о Шарлотте. О призраке и кладбище. В конце концов, эта история в чем-то была такой же. В тот день на кладбище Шарлотта поняла, что история ее отца – это история любви, откровения и предательства. Так же история, которую скрывал Уинтер.

Он уже доехал до Чикаго и теперь направлялся в Норт-Сайд. Брэндон Райт жил в Роджерс-Парке, возле озера. Квартира располагалась на третьем этаже старого кирпичного здания на главной улице. На первом этаже была итальянская траттория.

Выследить этого человека в таком месте было нелегко. Райт ушел со службы пять лет назад, и казалось, что никто даже не интересовался, куда он делся. Когда Уинтер и Виктория отыскали его контактную информацию, они звонили ему целый день, но он так и не ответил. Сейчас Уинтер стоял у двери рядом с тратторией и жал на звонок. Результат был тот же.

Поэтому Уинтер позвонил управляющему. Тот сразу же его впустил. Они встретились в фойе у парадной лестницы. Управляющий – низенький и полноватый человек, возможно, мексиканец по имени Санчез. По глазам видно, что человек он жадный, но при этом легкий на подъем. Уинтер эти два качества приметил и подумал, что они могут пригодиться.

– Зимой он во Флориде, – сказал Санчез. – Мне кажется, он хочет туда переехать.

– Значит, квартира сейчас пустует?

– Его сын иногда приходит. Забирает почту.

– Он тоже оплачивает аренду?

– Нет, оплата приходит сразу из банка.

– А номер он не оставил?

Санчез покачал головой.

– Если мне что-то нужно, я звоню его сыну. Я могу дать его номер, если хотите. Он сказал, если кто-то будет спрашивать об отце, я должен дать его номер. Чарли его зовут. Чарли Райт.

Уинтер взял телефон. Он стоял у входной двери, слушал гудки и ждал, рассеянно глядя на улицу через окно двери. Магазины через дорогу были увешаны разноцветными гирляндами. Прохожие сновали туда-сюда. Уинтер видел их только от груди и выше. Щеки у них красные от холода, пар выходит изо рта.

– Алло, – ответили в трубке. Голос хриплый, слышен явный акцент.

– Мистер Райт? – сказал Уинтер. – Вы Чарли Райт?

После недолгой паузы он ответил:

– Я. Кто говорит?

– Меня зовут Кэмерон Уинтер. Я сейчас в здании, где живет ваш отец. Мне нужно поговорить с ним о деле, которым он занимался, когда работал в Службе маршалов США. Там фигурирует женщина по имени Аня Петрова. Это очень важно.

И снова пауза, которая на сей раз была длиннее. Потом Чарли Райт ответил:

– Хорошо. Там пересечемся. Я буду через пятнадцать минут.

Теперь Уинтер замешкался. А затем сказал:

– Ладно. Я передам трубку мистеру Санчезу. Не могли бы вы попросить его, чтобы он впустил меня в квартиру? Там я вас и подожду.

Пауза на сей раз была такой длинной, что это даже начало пугать. “Кто это, черт возьми, такой?” – думал Уинтер.

Наконец мужчина сказал:

– Хорошо. Я скажу ему. Ждите меня в квартире.

Санчез взял телефон, послушал его. Затем проводил Уинтера наверх. Он открыл ему квартиру, пригласил внутрь и оставил его там.

Как только дверь закрылась, Уинтер начал обыск. У него пятнадцать минут. Не так много времени перед тем, как появится человек, который называет себя Чарли Райтом, и убьет его.

Квартирка маленькая, но довольно чистая. Тут все дешевое и современное: мебель, шкафы, ванные комнаты и столешницы. Уинтер порылся в шкафах, в ящиках комода. Это заняло четыре минуты. И в итоге там он ничего не нашел. Только одна мужская одежда. В комнате были фотографии Брэндона Райта в форме маршала. С его лицом в самом деле было что-то не так. В некоторых местах он получил серьезный ожог. Черты его лица были темные и потертые, как будто кто-то пытался стереть их, но поработал явно не на совесть.

Уинтер рассматривал одно фото за другим. Еще три минуты. На фото были и другие люди. Но не было фото жены или детей. И никакого сына. Вообще нет ни следа Чарли Райта.

С каждой минутой обыска внутри Уинтера нарастало напряжение. Это было похоже на узел, который затягивается в желудке. Сердце билось все быстрее и быстрее. У этого человека, которому он звонил, был русский акцент. Теперь Уинтер ясно понимал, что это не сын Брэндона Райта. Непонятно только, что этот русский сделает с ним, когда сюда придет. Варианты были разные: от неприятных до фатальных, причем вероятность сначала неприятного, а затем фатального исхода была довольно высокой.

Прошло уже двенадцать минут. И вот теперь он был настолько взвинченным, насколько ему хотелось быть. Уинтер прекратил обыск и встал у окна. Внизу город уже был готов к рождественским праздникам. Фонари в полосатой бумаге напоминали гигантские карамельные трости. Игрушечные солдаты размером с человека стояли на островке между тропинками. Уинтер смотрел, как по ним проходят люди с низко опущенными головами, защищаясь от пробирающего