Наша девочка - Маша Трауб

Из кустов появился Мишка с гусем под мышкой и Тимур – без добычи.

– Он меня ущипнул, зараза, – прокомментировал свой провал Тимур. – Больно так! Синяк будет, мать точно догадается.

– А где Костик? – ахнула Наталка.

– Так он же не может бегать, наверное, там и лежит, – ответил Тимур.

– Надо его забрать. Нас никто не видел? Он вроде не кричал «атас».

– Точно никого не было, – сказал Дамик, – я только видел, как машина мимо по дороге проезжала. Фары светились.

– И я машину видел, – сказал Тимур.

– Я за ним пойду, – сказал Мишка. – Я его привез, мне его и выручать. Ждите. Если что – свистну два раза.

Мы сидели над гусями и ждали возвращения ребят. Скоро мы услышали свист, но сигнал прозвучал только один раз – длинно и протяжно.

– Что это значит? – Наталка подскочила наместе.

– Я не знаю, – ответил Тимур. Дамик тоже пожал плечами.

Ни Мишка, ни Костик не появлялись.

– Ладно, чего так сидеть? Давайте гусей запечем, – скомандовала Наталка.

Я сидела около костра, который разжег Тимур, и смотрела за тем, что делают остальные.

Наталка проворно обмазала гусей глиной, которую набрала у реки. Костер прогорел, и Тимур засунул гусей в яму.

– Чай будешь? – спросила Наталка.

Я только успевала удивляться – Наталка, как волшебница, достала из своих штанов эмалированные кружки, Тимур притащил котелок, а Дамик заранее набрал ягод для чая.

Напиток был очень вкусным. Я даже не стала спрашивать, из каких именно ягод ребята его сварили.

Мы сидели у костра и ждали, когда запечется гусь.

Мишка появился неожиданно. Один. Все подскочили, и я тоже. Сердце билось так, что аж выпрыгивало из груди. Да, я только сейчас поняла, что означает это выражение.

Мишка плюхнулся молча возле костра.

– Ну, рассказывай уже, – потребовала Наталка. – Это ты свистел? Что значит один раз?

– Что мы не вернемся. И чтобы вы не высовывались, – ответил понуро Мишка. Наталка заботливо предложила ему чай.

Мишка, прихлебывая, начал рассказывать. Когда он вернулся за Костиком, там уже стояла машина. И два мужика допрашивали Костика, что он там делает. И почему орут гуси. Костик сказал, что катался на велосипеде, устал, прилег отдохнуть, а почему орут гуси – он понятия не имеет. Наверное, спугнул, когда на велосипеде ехал.

– Встань, когда со взрослыми мужчинами разговариваешь! – потребовал один из них. – Ты чей будешь? Кто твой отец?

Костик кое-как поднялся, но молчал. Мужик понял, что ничего не добьется, и так, шутя, скорее для виду, дал Костику пинка под зад и велел отправляться домой – поздний вечер, а он один в поле. Костик от пинка рухнул на землю. Мужик, как оказалось, попал ровно по ране. И Костик немедленно оказался в луже крови. Даже пошевелиться не мог, только стонал. Мужик перепугался и все спрашивал: «Откуда кровь? Почему кровь? Я ж не сильно ударил!»

– А дальше что? – спросила Наталка.

– Ну, я появился. Сказал, что за другом приехал, узнать, куда он запропастился. Мол, катались вместе, да Костик отстал.

Костик лежал и стонал уже сильно.

– Это вы его так? – спросил я у мужиков. – За что? Его родители ждут, а вы его до крови избили. За то, что гуси заорали?

Мужик, тот, который пендаля дал, чуть сам рядом с Костиком не лег. Ну, мы загрузили Костика в машину и повезли к тете Тамаре. А куда еще? Оказалось, что у него швы разошлись. Пришлось заново зашивать. Тетя Тамара этим двум мужикам такое сказала, что у меня уши в трубочку свернулись. Она им за ребенка пообещала кару наслать страшную и проклятие, чтобы больше ни на одного пацана даже руку не смели поднять, не то что ногу! Еще пообещала перелом ему на ногу наслать.

– Она мировая, тетя Тамара, – сказал Мишка. – Сразу поняла, что мы за гусями ходили, но не выдала нас. Даже пригрозила этому, который пендаля дал, помимо перелома чирей на заднице наколдовать, чтобы он сесть не мог. Все правильно она говорила. У парня свой отец есть, он его и накажет, если надо. А эти мужики пусть сначала своих сыновей родят и вырастят, а потом им поджопники раздают. Ну, пока она Костика заново зашивала, его родители прибежали. А вы же знаете, какая у Костика мать. Тетя Луиза тому мужику чуть голову не оторвала. Она на него кинулась, лицо расцарапать обещала, так тетя Тамара еле ее удержала.

Мужики тете Луизе про гусей пытались сказать, что, мол, наверняка воровали пацаны, поэтому гуси и кричали, только тетя Луиза орала на них так, что они про гусей быстро забыли. Тетя Тамара от себя добавила. В общем, они обещали отцу Костика шифер привезти, сколько потребуется. И тете Тамаре тоже.

– Тетя Тамара про нас не спрашивала? – спросила Наталка.

– Спрашивала, – ответил Мишка. – Особенно про Каринку спрашивала. Я сказал, что Каринка в порядке. И я вас домой провожу. Больше ничего не говорила.

А тетя Луиза сказала, что, если кто-то про ее сына еще слово дурное скажет или про гусей вспомнит, она кинжал возьмет и тому пятую точку сама распорет.

– Зыкинско, – кивнула Наталка.

Я даже дышать боялась. Рядом со мной сидел Мишка. И я гордилась тем, что он такой смелый. А еще тем, что он проводит меня до дома. Пусть даже с Наталкой и пусть даже потому, что пообещал это тете Тамаре. Но ведь проводить до дому – это можно считать свиданием? Это ведь знак, что я ему нравлюсь? У меня так заболел живот, что начала кружиться голова. Мне очень хотелось потерять сознание, но я не могла подвести Наталку. Да и тетя Тамара бы меня точно убила, если бы ей, помимо окровавленного Костика, еще и меня на ночь глядя привезли. Еще мне очень хотелось пойти домой рядом с Мишкой. Пусть бы он даже не держал меня за руку – я уже знала, что это неприлично. Я так размечталась о проводах, что не вникала в то, о чем говорят другие. Ребята гадали, когда поправится Костик, накажет ли его тетя Луиза и расскажет ли она другим мамам о гусях. Наталка говорила, что нужно подождать, когда Костик сможет ходить, и только тогда идти на рыбалку.

– Ты извини меня, я не хотел, – тихо сказал Мишка.

– За что? – я его даже не сразу услышала. Только почувствовала, что он ко мне придвинулся. И мне опять стало нехорошо. В животе урчало, и я боялась, что Мишка услышит эти ужасные звуки и отсядет от меня.

– Ну, что в саман тебя засунул. Я же не думал, что ты не знаешь, – сказал Мишка.

Я была счастлива. У меня дико болел живот, видимо, от чая с ягодами. Меня тошнило, кружилась голова, но я была так счастлива, как никогда в жизни. Лицо чесалось от засохшей глины. Волосы, вымытые только вчера, были грязными, и я знала, что нам с Наталкой попадет от тети Сони. Но мне хотелось петь, танцевать, бегать или просто не двигаться – сидеть рядом с Мишкой, гордиться тем, что он рядом. Я даже боялась голову повернуть в его сторону, чтобы не спугнуть этот момент. Теперь я точно знала – я ему нравлюсь, это настоящее свидание и то, что он проводит меня до дома, – это определенный знак. Еще какой знак! Ведь он со мной говорил и попросил прощения. Я мечтала о том, чтобы он опять засунул меня в саман, чтобы повторить этот момент – он сидит рядом и тихо мне шепчет, чтобы не услышали другие. А до этого – несет на руках.

– Мне здесь нравится. С Наталкой хорошо и с тетей Соней хорошо. И с дядей Давидом, и с тобой… – произнесла я и тут же прикусила язык.

Мишка резко подскочил и подошел к яме – поворошил палкой угли и достал запеченных в глине птиц. Глина отваливалась кусками вместе с перьями.

– Готово, – сообщил он.

Все набросились на еду. Оказалось, мальчишки по дороге прихватили огурцы, яблоки, ягоды, хлеб, соль, которые теперь доставали из карманов.

Домой мы вернулись уже за полночь. Я считала, что все испортила своим признанием, ведь Мишка больше не сказал мне ни слова. Он проводил нас до дома, но всю дорогу болтала только Наталка, которую заботило одно – как бы пробраться в дом, чтобы не разбудить маму. Пришлось лезть в окно. Я уснула сразу, как только голова коснулась подушки. Да, это выражение я часто встречала в книжках, но раньше не понимала – как именно это происходит. И только теперь поняла.

Утром меня разбудил крик тети Сони:

– Девочки, да что с вами такое? Я вас добудиться не могу! Работы полно, а вы спите! Вы что, тети-Тамариного отвара напились вместо чая? Вставайте скорее!

Наталка, как и я, спустила одну ногу с кровати и сказала:

– Да, мамочка, мы уже встали, сейчас все сделаем.

Но вдруг подскочила, тут же очнувшись от дремы, и уставилась на меня.

– Что-то не так. Мама должна была нам самое страшное наказание придумать. Что-то случилось. Вставай скорее!

Мы подскочили и выбежали во двор.

– Ну, наконец-то, – сказала тетя Соня. – Тамик на вас, подмести, убрать, погладить. Я вернусь к обеду. И почему вы такие грязные? Ладно, потом.