Стан золотой крови - Настасья Дар

к изуродованным частям кожи, — на этих словах из глаз покатились слезы, — Я просто не могу пересилить себя, и позволить даже тебе прикоснуться к своему телу… И я не знаю, изменится ли это когда-нибудь… По сути, отношения со мной изначально обречены на провал. Тебе ни к чему такая обуза… Прости что не сказала сразу.

Сказала и подумала: — “ А Хану то ты спокойно позволяла прикасаться к себе, маленькая лгунья!”. И в этот раз от внутреннего голоса отмахнуться не удалось…

Я честно думала что смогу подпустить Глеба к себе, но все опять пошло наперекосяк! И если уж быть честной то виной этому вовсе не Хан, а я сама, не сумевшая быть честной даже с самой собой в этих чувствах.

Выслушав все, что я сказала, Глеб с тяжелым вздохом опустился рядом со мной на землю, и твердо произнес:

— То что не сказала сразу, это конечно зря, — увидев как я поникла, парень поспешно добавил, — Не потому что я сразу отказался бы от тебя, а потому что вел себя более осторожно и осмотрительно.

Услышав эти слова я стерла со щеки слезу, и подняла на Глеба до предела удивленный взгляд. Посмотрев в мои изумленные глаза, он слегка улыбнулся и продолжил:

— Мне плевать, что находится под твоей одеждой, Кара. Я не вижу шрамов на твоем лице, не замечу их и на теле — потому что в моих глазах ты самая красивая и желанная девушка на всем белом свете. И я уверен, что все-же смогу найти к тебе подход. Пусть не сразу, но поверь, я еще займу немалую часть твоего сердца…

Прижав к моей щеке свою горячую ладонь, Глеб легко поцеловал меня в лоб, и тут-же отстранился, не настаивая на продолжении.

Прикрыв веки я потерлась щекой о его руку, и все еще не в силах поверить услышанному, произнесла:

— Ты уже ее занял…

Мои слова приободрили парня, и он прижал меня к своей груди. Я не стала противиться, но душа внутри разрывалась на куски от тоски и боли. Ну почему? Почему я не могу по настоящему полюбить его?! Будь ты проклят Хаган!!! Будь проклят за то, что забрал мое сердце!

И все равно я постараюсь привыкнуть к Глебу. К его прикосновениям… Если я могу сделать этого удивительного человека счастливым, то чем это не смысл жизни? Любить и быть любимым — это две равноценные составляющие счастья, и далеко не каждый человек получает и первое и второе. Лучше уж иметь хоть что-то одно, чем и вовсе остаться у разбитого корыта, захлебнувшись в неразделенной любви.

— Клянусь, я очень хочу чтобы мы были вместе. И я очень постараюсь из…

— Да вы верно издеваетесь надо мной?!

Лесную тишину разрезал гневный возглас Хана, наполненный едва сдерживаемой злостью.

ГЛАВА 11

Отпрянув друг от друга, мы с Глебом поднялись на ноги, и стали оглядываться вокруг, пытаясь понять откуда доноситься голос. В итоге обнаружили Хана метрах в десяти от нас, между двумя огромными сросшимися кедрами. Видимо он тоже направлялся на занятие, и услышал наши голоса.

— Это не твое дело, Хан. Иди куда шёл, — твёрдо произнёс Глеб.

— Что ты сказал?! Повтори! — черноволосый неверяще прищурил глаза. Похоже парень и не знал, что друг может дать ему открытый отпор.

Глеб весь напрягся, и по-моему я даже слышала скрежет зубов. Вздернув подбородок, он медленно повторил:

— Я сказал — это не твое дело!

Хан зло усмехнулся.

— Еще как мое. В стане запрещены отношения!

Этого я уже не выдержала… Вырвав свою руку из ладони Глеба, подалась вперед, и сократила расстояние между нами ровно в половину. Выставив перед собой палец, я гневно отчитала:

— Хватит нести чушь! Я была сегодня у твоего отца, и он сказал что наши отношения — это только наше дело и наша ответственность! Мы лишь не должны быть вместе на виду у всех. Так какого черта ты цепляешься к нам?!

Было видно что я застала парня врасплох. Видимо он не думал, что я решусь рассказать о нас с Глебом Дархану.

Пойманный с поличным, он лишь на долю секунды смутился, и быстро вернул лицу выражение полной невозмутимости.

— Вы ведете себя неосмотрительно! Если вашу интрижку уже ни единожды заметил я, то и другие застанут. Поэтому будьте добры оставить все эти нежности за пределами лагеря, — сосредоточив взгляд на мне, Хан добавил, — Идем, рыжая, у нас занятие. Мне некогда обсуждать ваши любовные похождения.

Услышав это, я сложила руки на груди и дернула бровью, даже не думая двигаться с места. Заметив это, Хан вкрадчиво поинтересовался:

— Хочешь чтобы в следующий раз арахна тебе голову откусила? Нет, если обучение тебе не нужно, то я только рад! Времени свободного больше будет.

Черт… Еще одну встречу с этим чудовищем я без помощи Хана вряд ли переживу.

С силой закусив изнутри щеку чтобы не послать парня куда подальше, я развернулась, и подойдя к Глебу шепнула:

— Мне нужно попасть на занятие…

Глеб согласно покивал головой. Хоть и очевидно было что он расстроен, но виду парень не показывал.

— Иди, я все понимаю. Встретимся позже.

Глеб первым ушел из леса, напоследок легонько чмокнув меня в нос. Постояв несколько секунд, глядя в спину парню, я развернулась, и как на казнь поплелась в сторону поляны, обходя Хана по широкой дуге.

За спиной послышалось раздраженное фырканье. Совсем как у кота, которому сметаны не досталось. Очень наглого и противного кота…

Когда мы пришли на поляну, Хан снова заставил меня обнажить руки и ноги. Сегодня это далось уже чуточку легче. Наверное потому что я совсем забыла про шрамы, снедаемая гневом и злостью.

Подойдя ко мне вплотную, Хан взял мою ладонь и вложил в нее какой-то тяжелый круглый предмет. Это оказалось небольшое выпуклое медное зеркальце, на оборотной стороне которого был выплавлен рисунок, похожий на лабиринт из каких-то знаков.

— Это кузунгу. Я рассказывал о нем на прошлом занятии, помнишь?

Я кивнула, рассматривая зеркало.

— Помню. Эта вещичка поможет мне не оказаться сожратой тварями вроде Арахны.

— Верно. Давай приступим. Раз ты так легко освоила транс, то сегодня попробуешь познакомиться с миром духов.

— Но что это значит?

— Просто прогуляйся. Почувствуй как твое тело ведет себя в потусторонней реальности. Для начала хватит и этого.

— Ладно, — нехотя смирилась я.

Хан тем временем отвернулся, и присев около своего рюкзака, достал из него малюсенький бубен шириной не больше чем в две ладони.

Теперь