Загадочная история Рэйчел - Кейт Уолкер

— О нет, я меньше всего имела в виду это.

Если Рэйчел стремилась выбить его из колеи, то определенно преуспела. Лицо у него было откровенно растерянным, а пальцы беспокойно теребили темные блестящие волосы.

— Тогда что ты имела в виду?

Внезапно он поднялся и шагнул к стойке бара, чтобы наполнить бокал. Рука у него дрожала, и что-то задело сердце Рэйчел; но она больше не намерена была демонстрировать ему свою слабость.

— Все, что произошло между нами пять лет назад, показало мне, как мало все это значит для тебя. Может, для остальных мужчин тоже, но я говорю о тебе. — Она резко поднялась — так было проще смотреть ему в лицо; он слишком высок, угрожающе велик, когда возвышается над ней, сидящей. — Зная все это, как я могу хотеть участвовать в твоей свадьбе? Как буду слушать твои обещания любить, пока смерть не разлучит вас? Меня стошнит от этого!

Вот оно, его больное место, сказала она себе, когда за ее неистовым взрывом последовало напряженное молчание. Сейчас он скажет, что все это в прошлом, что с Кэсси у него все будет по-другому…

Не хватает еще только сообщить ей, что его чувства к этой женщине сильней, чем к любой другой. Что он любит ее.

И если он это скажет, это будет правдой, потому что Габриэль никогда не говорит ничего, кроме правды.

Глава десятая

— Я очень серьезно намерен дать клятву, — сказал Габриэль, и до Рэйчел не сразу дошел смысл его слов.

Приготовившись услышать признания в любви к Кэсси, она была совершенно не готова к другому ответу. Кроме того, слишком явно прозвучала тоска в голосе, отразилось пустота в глазах.

— И я намерен изо всех сил соблюдать эту клятву. Мне будет нелегко, но я постараюсь. Я постараюсь быть наилучшим мужем для Кэсси, что означает — хранить верность, пока мы вместе. По моим представлениям, неверность мужа — моральное преступление.

— Ну, разумеется, мужа… но не любовника. — Рэйчел постаралась скрыть боль под маской цинизма. — Ведь если нет колец, нет клятв, все случившееся можно счесть пустым и незначительным, давно забытым эпизодом.

Что-то мелькнуло в глубине его глаз. Рука, державшая бокал, сжалась с такой силой, что тонкий хрусталь лопнул. С проклятьем он отшвырнул остатки, которые разлетелись мелкими осколками, ударившись о мрамор камина.

— Габриэль… — запротестовала Рэйчел, но мгновенно осеклась, когда он повернулся к ней. Его лицо внезапно осунулось и посерело, кожа на скулах стала почти прозрачной.

— Если ты хоть на секунду посчитала себя «давно забытой», ты просто не имеешь глаз. Если ты поверила, что случившееся между нами было «незначительным эпизодом», то ни на йоту не испытала тех чувств, которые испытал я.

Она была уже готова поверить. Просто неприлично так хотеть верить. Но поверить ему — все равно, что попросить перерезать ей горло очень тупым ножом.

— Что чувствовала я и что чувствовал ты — две разные вещи! Извини, но я сомневаюсь, что тобой вообще когда-нибудь руководили чувства, не считая чисто физиологических!

— Проклятье, Рэйчел, ты не могла ошибиться сильней! Ты, черт возьми, просто не представляешь, о чем говоришь!

Ярость в голосе, лихорадочный блеск глаз, сжатые кулаки — все вселяло в нее страх, но она была полна решимости не показывать этого.

— Я не могла ошибиться! Может, я выдумала Аманду Брайант в твоей постели? Она была иллюзией, миражом?

— Нет…

— Нет. И не ты ли объяснил мне однажды, что мне ничего не показалось и все было так, как было?

— Рэйчел…

Он пытался перехватить ее руку, но она с яростью вырвала ее.

— Так как же, Габриэль? Что она делала там? Скажи мне! Что? — переспросила она, когда он пробормотал что-то невразумительное. — Что ты сказал?

— Форма защиты! — бросил он, посмотрев на нее взглядом, который в других обстоятельствах она сочла бы дерзким. — Оборона!

— Защита? — не в силах поверить, повторила Рэйчел. — Я тебе не верю. Оборона против чего? Кого? Только не против меня!

Он резко наклонил голову, и она не удержалась от саркастического смешка.

— О, наконец-то! Наконец-то я услышала все! Правда, ты мог бы придумать историю получше…

Посторонний звук не дал ей закончить. Это был таймер духовки.

— Твой ужин, — бросила она, радуясь возможности отдышаться.

Выслушав, куда он его послал, она все-таки направилась в кухню. Вынув пирог из печки, она отрезала большой кусок и бросила его на блюдо.

— Салат?

Она спиной чувствовала, что он стоит за ней.

— Рэйчел… — Его голос зловеще дрожал. — Сколько раз повторять, что я не хочу этого чертова пирога!

— Ну, не могу предложить ничего другого! Я не собираюсь попадать в одну ловушку дважды!

— Надеюсь! — Он проговорил это почти испуганно, словно получил удар в лицо. — Не часто мужчина способен устоять перед таким искушением!

Руки Рэйчел сжали край стола, так что побелели костяшки пальцев, — именно это он сказал в ту ночь у себя в комнате, вспомнила она.

Воспоминание словно ножом полоснуло истерзанное сердце. Она тешила себя иллюзией, что все, что он тогда делал, было любовью. Теперь она знала, что это была намеренная акция опытного мужчины, решившего подтвердить свою репутацию пылкого и умелого любовника. Как же! В первую же ночь довести до предела наслаждения нетронутую девственницу! Высокий класс! И эта девственница — она.

Оставался, однако, вопрос, который следовало прояснить. С немалым усилием она заставила себя оторвать пальцы от стола и повернуться лицом к Габриэлю.

— Скажи мне тогда еще кое-что. Если Аманда была «защитой»… — она вложила в это слово весь свой сарказм, — тогда скажи на милость, кто же бедняжка Кэсси? Зачем ты женишься на ней?

— Потому что я должен, — последовал краткий, бесстрастный ответ.

— Потому что… что?

Удар был так силен, что у нее подогнулись колени. И здесь она оказалась полной дурой! Любовный союз двух сердец, в который она наивно верила, существовал только в ее воображении. Он готов жениться лишь потому, что она ждет ребенка. Хорошим же он будет мужем!

Обида за Кэсси смешалась с ее собственной болью.

— Ты ублюдок!

Под рукой оказалась тарелка с его ужином. Рэйчел схватила ее и швырнула прямо ему в лицо.

— Отвратительный, мерзкий ублюдок!

Слегка отступив, он позволил тарелке врезаться в стену и разлететься смесью фарфоровых осколков, хлебных крошек и жареной курицы.

Не в силах больше находиться с ним в одной комнате, Рэйчел бросилась из кухни.

— Рэйчел!

Он гнался за ней, перепрыгивая через две ступеньки и приближаясь с каждым шагом. Она не смела оглянуться, стараясь не упасть и пытаясь хоть что-то увидеть сквозь слезы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});