Мое стихийное бедствие. 1 часть (СИ) - Тоин Дарья

Сбавляю скорость, далеко уводя стрелку спидометра от второй сотни. Дальний сменяю на ближний при редких встречных, что, как и я, по глупости решили покорять опустившийся вечерний туман. Повышаю градус климат-контроля, пока не согреется и не перестанет дрожать, хотя уже, кажется, спит.

Съезжаю на обочину, наконец взяв эмоции под контроль, снимаю с себя джинсовку, как тогда ночью, закрывая её, укутывая своего котёнка. Нина немного морщится от моих касаний, всхлипнув, как маленький ребёнок. Я хотел показать ей здешние места, хотя бы этот закат сейчас, розовый с дымкой, размывающий горизонт и сводящий всё во что-то небесное, незыблемое. Можно даже заехать к друзьям, у них как раз должно начаться выступление, но похоже опять не в этот раз.

Тихо включаю музыку, подстраивая мысли под мелодию. Снова выезжаю на трассу, теперь уже никуда не торопясь и не рискуя людскими жизнями. И всё думаю, что из себя представляет эта девочка рядом. Моя девочка, безусловно.

Сдался бы я? Нет, она точно не тот человек, от которого мне бы хотелось отказаться сейчас. Хотя это было бы правильно — я ей не нужен. Но что вообще считать правильным? Её жизнь, мою жизнь, жизнь Алики, Тэми, Стаса? Да любого, о ком сейчас ни вспомни, можно разобрать по частям и обвинить в чём угодно.

Но ради чего её в чём-то обвинять? Я хочу знать о ней больше...

Сворачиваю на заправку: нужно залить полный бак, а то с этой поездкой и явно тремя полученными штрафами за превышение скорости сжёг почти под ноль всё топливо. И один Аллах знает, как я боялся, что опоздаю, что она не возьмёт трубку, в очередной раз не слыша мои звонки, останется с тем глупцом. Боялся, что она просто меня забудет, вычеркнет из жизни, будто меня и не было. Может же, имея на это полное право.

Эгоизм? Хочу задержаться в её жизни, сместить другого, показав и доказав, что она может быть желанна... мной. Разве этого мало?

Беру кошелёк, выхожу из машины, и всё вроде бы, как обычно, пистолет-бак-двери-касса-девочка улыбается штатно. Решаю взять бургеры и кофе по акции, потому приходится заправиться, немного отъехать и ждать готовности заказа. Интересно, будет хоть вкусно? Никогда такое не брал... Когда подхожу к авто, будто оголодавший, заглядывая в крафтовый пакет и вдыхая ароматы фаст-фуда, не сразу понимаю, что что-то не так.

— Мне взял?

Закрываю дверцу, только после обернувшись: Нина сонно потирает до сих пор опухшие веки, зевнув. Так захотелось улыбнуться, приблизиться и поцеловать... просто коснуться, попробовать сейчас её губы на вкус, слегка прикусить их: растравить её, заставить откликнуться мне после стольких пролитых слёз по другому мужчине... слёз, стекающих по её щекам, почувствовать и стереть каждую из них из её памяти...

— Дамир! Ау, ты оглох!?

Откашливаюсь, отвернувшись к рулю.

— Да, взял.

Раскрываю пакет, протягиваю ей стаканчик с быстрорастворимым, та берёт его обеими руками, пытаясь согреть пальчики.

— Снова застыла? — Тянет коснуться её, потому вытягиваю руку и дотрагиваюсь до лба, пытаясь понять хоть что-то, а не думать, как было бы круто просто сейчас откинуть её сиденье и проклясть всё, весь этот миниатюрный салон, набивая синяки, но всё же целуя её. Стянуть платье, следя за её меняющимися эмоциями, стать сумасшедшим, поехавшим, но счастливым. Аллах, как же... — Температуры нет, кажется.

Нина всё это время сидела, вжавшись в кресло и почти не дыша. Наверное, меня спасло только кофе, едва ли позволит что-то такое ещё раз Нахохлилась маленьким воробушком, не знающим, куда ей деваться, и выдохнула вот только сейчас, когда убрал руку.

— Не делай так больше...

Закрываю глаза, сжимаю желваки, выдыхаю. Она спешит добавить:

— Без предупреждения не делай, ладно? Не надо меня трогать, я говорила же!

И я понять не могу: может, мне просто приснилось всё, что было в первую нашу ночь, а? Может, я выдумал её блуждающий по мне взгляд, сорвавшееся дыхание, все эти мелочи: как она прикусывала себе губы, забываясь, как глаза прикрывала, как ресницы дрожали и цвёл румянец, пока она постанывала от моих движений... от меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

О, сколько я не взывай к великому сейчас, всё равно не могу себя остановить. Нужно переключиться: достаю из пакета её коробочку с едва заметным логотипом этой заправки. Нина ставит кофе в подстаканник, берёт бургер, впервые улыбнувшись. Чуточку, будто боясь, что быть самой собой здесь после пережитого я ей не позволю. Почему!?

Открывает, сглотнув, подносит ко рту, сжимая поджаренную булку пальчиками, пробует на вкус, но тут же резко отстраняет от себя, стирая ладошкой след от кетчупа на губах.

Будто забылась. Не ест подобное? Всё стандартно? Почему тогда всё это бьёт мне прямо в голову и побуждает отложить пакет, уже спрашивая:

— Можно я?

Какой я стал послушный, сказали спрашивать разрешение — исполняю? Только Нина не понимает.

— Что? — Немного сводит бровки, посмотрев на меня.

Повторяю, медленно приближаясь.

— Можно?

Рука касается уголка губ, пока теряется её дыхание. Стираю подушечкой пальца что-то несуществующее, замерев на расстоянии собственной ладони. Что она чувствует сейчас? Её не пробирают мурашки, ей не хочется приблизиться, утолить истому? Или это только мне одному так не хватает её?

Немного подаюсь вперёд, почти сплетая дыхания и всё равно не понимая, что таится в этих топазах, как вдруг она резко отводит голову к окну, ткнув мне в рот уже давно забытый мной бургер.

Приходится проиграть, надкусить, даже прожевать, еле как проглатывая кусок.

— На вкус отвратительный!

Нина уже успела сделать вид, что сейчас ничего не было, увлеченно рассматривая тот самый закат в лобовом, но хоть удосужилась ответить:

— Да, отвратительный. Ровно, как и ты, Дамир.

Выдыхаю, отстраняясь к спинке собственного кресла... как с ней вообще наедине оставаться?

"Нет. Нет никого хуже, чем я,

Ты сама мне сказала."

(в исп. KINA и Артёма Амчиславского — "Скандал"*)

____

* cover на оригинал "T-Fest feat. Баста — Скандал". Источник: https://youtu.be/UOC5l8R7ZuM. Но в исполнении названных смысл меняется.

Это же не ревность?

Нина

Дамир выезжает на дорогу, ни слова больше не говоря. Я всё же доела свою булочку, поняв под конец, что та не так уж и плоха. В конце концов, я ничего не ела до этого. Выпила кофе, начиная чувствовать себя чуточку лучше. Нет, реально, спать сидя — вообще не моё.

А ещё он почему-то перестал гнать. Я не знаю, о чём с ним сейчас говорить, да и стоит ли? Не пойму. Мне хочется... перестать молчать, но не найду причины произнести хоть слово.

Касаюсь щеки, второй, нахожу в сумочке зеркало, стираю остатки макияжа к чёртовой матери, пытаясь заставить себя остановиться и не сдирать себе кожу. Больше всего мне хочется сделать вид, что ничего раньше не было. Потому начинаю вслушиваться и всматриваться... Опускаю стекло, зажимая стеклоподъёмник до упора, выставляю руку, ловя ладошкой потоки воздуха. Тот незримо играет с пальцами, обтекая их. Это даже немного расслабляет, но всё вдруг прекращается, не успев начаться.

Вот, почему он сейчас перестраивается вправо и сворачивает с трассы?

— Ты куда?

Задумался? Даже не ответит? Придётся обернуться самой, переспросив.

— Дамир.

Точно, немного дёрнулся, а я почему-то улыбнулась от этого движения.

— Извини, задумался.

— Куда мы?

Теперь улыбнулся он.

— Недалеко друзья устраивают Фаер-шоу, ты не против?

Fire-шоу? Это же танцы с огнём? Никогда не видела... Удивительно, у него всюду друзья. Тэми, Стас, теперь ещё и эти... Кого я могу назвать своим другом? Вот, именно "другом"? Да никого, это давно уже осознала.

— Мне всё равно.

Посмотрел на меня, будто погладив.

— Хорошо, Нин. Мы ненадолго, если ты не захочешь остаться.