Дни боевые - Павел Кузнецов

В специальных частях дело обстояло лучше, чем в стрелковых, там и потерь в людях было меньше и кадры были не так подвержены текучести.

На войне как-то сложилось так, что источником внутреннего накопления людских ресурсов стали тылы. Они незаметно обрастали, а если не обрастали, то сохраняли прежнюю численность при резком сокращении боевого и численного состава обслуживаемых ими частей.

Мы сократили тыловые органы и подразделения и укрепили за их счет боевые части. Благодаря этому боеспособность частей возросла, а тылы, освободившись от лишних людей, стали оперативнее. Пополнили политработниками батальоны и роты. Вновь создали или укрепили коммунистами ротные и батарейные партийные организации. Со всем личным составом подытожили результаты прошедших боев, во всех подразделениях провели общие и партийные собрания.

За полтора месяца зимних наступательных боев мы научились прорывать оборчну, бить врага днем и ночью, искусно маневрировать, использовать внезапность, изыскали новые способы борьбы с опорными пунктами.

Разнообразные тактические приемы, примененные в успешных боях за Калинцы, Любецкое, Веретейку, Тополево, Лялино, Горбы и другие населенные пункты, стали достоянием всей дивизии. На боевом опыте прошедших боев учились и новые кадры, прибывавшие к нам.

Что же ожидает нас после кратковременного отдыха? Этот вопрос беспокоил всех.

Ни генерал Берзарин, ни генерал Ярмошкевич меня не вызывали, а самому без вызова в штаб армии ехать не хотелось.

В один из длинных зимних вечеров, когда мы сидели с Вольфенгагеном в его блиндаже и беседовали о наших перспективах, он обратился ко мне с просьбой помочь ему перейти на командную должность.

- Что вы, Даниил Оскарович! - удивился я. - Вы такой образцовый штабник - и вдруг хотите переменить службу! Может быть, чем-нибудь недовольны?

- Да нет, Павел Григорьевич! Штабной службой я доволен, любовь к ней привила мне военная академия. Но в последнее время у меня созрело настойчивое желание перейти на командную должность. Долго взвешивал я и наконец пришел к твердому убеждению, что служба на командных должностях интереснее, чем на штабных.

- Мне думается, - ответил я, - что не следует разрывать штабную и командную службу, ставить между ними непреодолимую грань. На мой взгляд, полноценный командир должен подготавливаться всесторонне и проходить службу, чередуя командные должности со штабными. Не изучив детально работы штаба, не побывав в роли его начальника, командир не сможет полноценно руководить своим штабом и обучать его. Не случайно начальники штабов у нас в частях и соединениях являются одновременно и заместителями командира.

- Значит, желания мои законные? - спросил Вольфенгаген.

- Думаю, да, - ответил я.

В недалеком прошлом я и сам в течение шести лот был начальником штабов различных инстанций - полка, дивизии, корпуса - и так же, как и Даниил Оскарович, мечтал поработать на командной должности.

- Мне хочется начать с полка, - сказал Вольфeнгаген.

- Хорошо, - поддержал я его. - Пока поработайте начальником штаба, приобретите побольше опыта, а там, поближе к лету, можно будет доложить о ваших желаниях командующему. Надеюсь, он поддержит нас.

- Почаще заглядывайте в части, - посоветовал я Вольфенгагену, изучайте их жизнь и быт не только по документам, но и лично. Это необходимо для начальника штаба, а для будущего командира тем более.

Он понял мой намек на его недостатки и, не обижаясь на меня, обещал перестроиться.

* * *

Дивизия получила приказ: выдвинуться на восточный берег Ловати и, заняв там десятикилометровую полосу с центром у Плешаково, поступить в распоряжение 1-й ударной армии.

До Ловати по прямой - тридцать километров, а по дорогам и все сорок.

Вечером 25 марта мы были уже на марше. На новое место рассчитывали прибыть к вечеру следующего дня.

Пройдя за ночь половину пути, части расположились на большой привал в районе Замошка, Ярцево, Херенки, имея боевой состав на западном, а тылы на восточном берегу реки Пола.

Река Пола в этом месте протекала почти в центре межфронтового пространства. И на востоке и на западе небосвод полыхал кровавым заревом, вспыхивали зарницы, доносился отдаленный гул артиллерийской стрельбы.

Около десяти часов утра, когда части готовились к продолжению марша, я выехал верхом в Присморожье, где находился командный пункт нового командарма - генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова. Надо было представиться ему и доложить о состоянии дивизии.

Чем ближе подъезжал я к Ловати, тем хуже становилась дорога. Со стороны озера Ильмень тянуло весенним влажным ветром. На полях еще ослепительно сверкал снег, а санные дороги и бугры уже набухли и покрылись свинцовой синевой. Проложенный по болотам колонный путь начинал портиться, порыхлевший снег проваливался, и лошади боязливо шарахались.

В сторону фронта тянулись транспорты, груженные боеприпасами и продовольствием, шли колонны пополнений, а в тыл лился поток раненых на санитарных машинах и порожняке.

Встречные потоки тормозили движение, и нередко в узких местах, где было мало разъездов и объездных путей, создавались пробки.

К полудню я выбрался на Ловать и, повернув на юг, направился вдоль се восточного берега.

На пути в Присморжье лежали небольшие деревушки: Плешаково, Поддубье, Ершино, забитые полковыми тылами какой-то дивизии. Бой шел в междуречье Ловати и Редьи, где-то за лесом, в четырех - пяти километрах западнее Ловати.

Наши войска, напрягая усилия, стремились отбросить противника за Редью, подальше от окруженной демянской группировки, а тот, упорно сопротивляясь и отбивая наши атаки, рвался к Ловати, стараясь пробиться к своим окруженным войскам.

Судя по грохоту, здесь, на внешнем обводе, боевое напряжение было гораздо сильнее, чем на внутреннем, откуда мы прибыли.

Если дивизия получила предварительную задачу перейти к обороне по восточному берегу, позади дерущихся войск, думал я, значит, противник здесь активен и есть угроза его прорыва на восток. Видимо, центр борьбы на некоторое время перенесен сюда, на внешний фронт. Чтобы успешно решать дела под Демянском, очевидно, надо сначала развязать руки здесь.

Так думалось мне тогда. На самом же деле обстановка на Северо-Западном фронте в то время была гораздо сложнее.

Войска фронта, завершив окружение гитлеровцев в районе Демянска, были распылены и не имели ни на одном из направлений отчетливо выраженных группировок, способных расчленить окруженного врага и уничтожить его по частям.

34-я армия, действовавшая на внутреннем обводе фронта, охватывала противника на огромном пространстве и вела малоэффективные наступательные действия. 1-й гвардейский стрелковый корпус, соединившийся в районе Залучье с войсками 34-й армии, был скован активными действиями врага.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});