Эффект Эволюции - Майкл Мил

— Ну, с другой стороны, там действительно почти всегда и был день, — понимающе пошутив, улыбнулся Андрей.

Они дошли до административного корпуса и поднялись на свой этаж; колеса чемодана еле слышно катились по полу коридора вслед за шагами пары.

Горяев вставил ключ и открыл дверь в свой номер, элегантным жестом первой предложив Мире войти. Девушка прошла внутрь. Андрей аккуратно закатил чемодан, поставив его у стены, справа от двери, и прошел вглубь комнаты.

Затем он галантно помог даме снять куртку, после чего на несколько секунд отвернулся, чтобы пойти повесить ее в шкаф, который находился в маленькой прихожей при входе в номер.

Повернувшись, Горяев замер в изумлении. Он в буквальном смысле затаил дыхание, боясь спугнуть представившуюся ему потрясающую картину.

Жалюзи были подняты и Мира, стоявшая сейчас спиной к нему, что-то рассматривала в окне. Свет солнца как всегда стерегущего долину, очерчивал плавные изгибы ее, как Андрею теперь казалось, божественной фигуры.

Вся словно окутанная этими золотисто-белыми солнечными лучами, она предстала ему одновременно неуловимо воздушной, хрупкой и удивительно женственной, манящей. На ней была легкая кофта, не скрывающая тонкость талии и плотно облегающие округлые бедра джинсы. Горяев на мгновение представил ее без одежды, лежащую здесь, на его кровати, и тут же ощутил сильную волну почти непреодолимого желания.

«Да ты маньяк», — тут же мысленно шутливо одернул себя Андрей.

В этот момент, словно почувствовав на себе его взгляд, девушка обернулась. Горяев смутился, и тут же отвел глаза в сторону. Ему показалось, что он думает на столько «громко», что она услышала его нескромные мысли.

— Я сделаю кофе, — предложил Андрей, пытаясь скрыть свое смущение, — Хочешь?

— Я бы лучше выпила чай, у тебя есть зеленый чай? — отозвалась она.

— Мне это самому кажется удивительным, но он у меня есть, — ответил он, выдвигая ящик стола. — Значит, выпьем чаю!

— Нет уж! — На ее губах появилась коварная улыбка. — Чай выпью я, а ты — максимум сок. И не спорь, — она сморщила комически угрюмое лицо и пригрозила ему указательным пальцем. После чего они в одну и ту же секунду разразились громким приступом веселого смеха.

— Ну… Андрей, — сквозь смех с трудом произнесла она. — Я же за тебя отвечаю. Поэтому ты должен меня слушаться…

Вскоре он уже наливал чай, заваренный в небольшом стеклянном чайничке. Бледно-изумрудный напиток струился, издавая приятный успокаивающий аромат. Когда кружка наполнилась почти до самых краев, он аккуратно передал ее девушке, удобно устроившейся на маленьком диванчике. Горяев почувствовал сильный голод, да и Мира призналась, что не ела с самого утра. Андрей заглянул в холодильник. Его содержимого вполне хватало на несколько хороших сэндвичей. И вот, через десять минут, положив кусочек ветчины на салатный лист и дольку помидора последнего из сэндвича, он подал тарелку с ними девушке.

— Ммм, как вкусно, — Мира, состроив выражение хищного удовольствия, откусила большой кусок сэндвича. Андрей тоже не остался в стороне, и скоро их совместными усилиями с сэндвичами было покончено. Потом еще были тосты с вишневым джемом, затем миндальное печенье… Он обнаружил целую пачку, которую привез с собой с материка и про которую до времени забыл.

И в довершении всего настала очередь пары кремовых пирожных, тех, что он вчера вечером принес из столовой.

— А они не испортились? — предварительно поинтересовалась Мира, хотя по ее виду нельзя было сказать, что сейчас ее это сильно заботит.

— Думаю, нет… Не должны, — поворачивая в руке и критически разглядывая свое пирожное, ответил он.

Разделавшись с пирожными, которые оказались на вкус вполне нормальными, они переглянулись и на их лицах появились улыбки от одновременно пришедшей к ним очень похожей мысли.

— Мы — хомяки, — вздохнула, а затем с легким сожалением произнесла Мира.

— Бесстрашные, всеядные хомяки, — улыбнувшись, уточнил Андрей.

За окном (как часто бывает в этих широтах) как-то неожиданно, буквально в одно мгновение, быстро поменялась погода. Солнце закрыли тяжелые низкие облака, небо приобрело характерный свинцово-серый оттенок. Еще мгновение, и на обратной стороне стекла стали появляться капли, скорее даже похожие на мельчайшие бусинки водной пыли. В долине моросил дождь, перемежаемый сильными порывами ветра. Когда порывы были особенно сильны, о поверхность оконного стекла разбивалось больше маленьких капелек.

От всей этой непогоды, творящейся там снаружи, здесь, внутри комнаты, стало как-то особенно уютно и тепло.

Гостья Андрея встала с диванчика и подошла к окну.

Все видимое пространство долины как будто накрыто темной вуалью. Вода озера-клясы, часть одного из заливов которого можно было видеть из окна, покрылась бесчисленными бугорками волн. Небо стремительно прорезала рваная вспышка молнии, возникшей из тяжелого ватного нутра туч, и в мгновение скрывшейся за темной глыбой горы. Вслед за этим Мира и Андрей услышали тяжелый рокот грома и вскоре, сначала еле различимую, но быстро набирающую четкость и силу мелкую дробь града, тысячами жадных ледяных осколков жалящих все на своем пути.

Гроза захватила власть в маленьком мире долины.

Андрей стоял рядом, чуть сзади от Миры, наблюдая за стихией сквозь пелену стекающих по стеклу капель и бьющихся в бессилье проникнуть внутрь маленьких льдинок.

Следующая молния уколола землю совсем близко, в неуловимое мгновение отразившись в тысячах и миллионах падавших капель дождя и осколков града. Следом ударил гром с такой силой, что, казалось, задребезжало оконное стекло.

Мира вздрогнула от неожиданности и в этот момент ощутила на своих плечах успокаивающие руки Андрея. Она повернулась к нему. Глаза их встретились. Андрей почувствовал нестерпимое желание поцеловать ее, ощутить вкус ее нежных губ. Во взгляде Миры светилось ответное чувство, ее взгляд излучал готовность поддаться его страстному порыву…

26 июня

Горяев проснулся, от того, что почувствовал пятно света у себя на лице. Солнечный луч настойчиво пытался разбудить его, и, наконец, ему это удалось. Андрей открыл глаза.

Чуть смятая простыня еще хранила тепло и запах ее тела, но сама Мира уже упорхнула словно птичка — тихо и осторожно, так, чтобы его не разбудить.

На лице Андрея появилась улыбка, в это мгновение утреннего пробуждения он чувствовал себя бесконечно счастливым. И, хотя ее не было рядом, он думал о ней и словно физически ощущал ее присутствие. Теперь ему хотелось думать о ней и только о ней все время…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});