Кольцо из Камелота - Элизабет Питерс

— Возможно, — сказала Джесс. — Спросите как-нибудь в другой раз. Если мы до него доживем. Дэвид, они нас догнали. Они прямо сзади.

— Я знаю.

Следующую милю проехали гуськом, голубой автомобиль держался на разумном расстоянии от «ягуара». Потом, когда за поворотом перед ними открылось обширное пространство, в котором не было видно других машин, голубой автомобиль сделал свой ход. Он скакнул вперед и поравнялся с «ягуаром». Несколько долгих секунд они шли рядом. Дэвид прибавил скорость, преследователи сделали то же самое. Но в ровном гудении «ягуара» зазвучала какая-то диссонансная нота; грубое обращение повредило ему, он уже не повиновался с прежней готовностью. Дэвид снял ногу с акселераторами голубой автомобиль вышел вперед. Глядя вдаль, Джесс заметила встречную машину, и комок в горле чуть-чуть отпустил. Сейчас, при свидетелях, они, разумеется, не станут ничего предпринимать...

Сначала она подумала, что противник пришел к такому же мнению, ибо голубая машина продолжала мчаться вперед. За шумом мотора и свистом ветра Джесс ничего не услышала, но в ветровом стекле вдруг образовалась аккуратненькая круглая дырочка, и Дэвид издал изумленное восклицание. Нога его автоматически нажала на тормоз, и как раз вовремя — второй выстрел, должно быть, пробил шину, раздался громкий хлопок, машина дрогнула и остановилась. Дэвид успел съехать с дороги. Голубой автомобиль исчез за поворотом, а встречный маленький «остин» остановился в ответ на взмах руки Дэвида.

* * *

Ночь они провели в поле близ Барнстейпла. «Ягуар» был одной из новейших моделей, с задним сиденьем, но спали оба плохо; Джесс, улегшись спереди, все время стукалась головой о руль, а Дэвиду, чтобы выбраться с заднего сиденья, пришлось приложить значительные усилия. На это ушло пять минут энергичной борьбы, и плотный завтрак в лучшем отеле Барнстейпла вернул ему дар речи.

— Я прошу прощения, — сказал он, разглядывая темные круги под глазами и угрюмо сжатые губы Джесс, — но отныне, когда речь идет о вооруженных бандитах, у меня нет выбора.

— А я уже было поверила, что они не собираются причинять нам вред.

— Не собирались, пока мы тащились за ними, как послушные собачонки. Эпизод со стрельбой доказал, что мы правы. Они не хотят пускать нас в Корнуолл.

— Но мы и так уже далеко заехали, — протестующе напомнила Джесс.

— И поедем дальше. Я сказал, выбора у меня нет.

— О, Дэвид, не говорите. Им даже не надо нас ловить. Они знают, куда мы едем. Им надо просто ждать.

Дэвид ничего не сказал. Ему нечего было сказать. Она была абсолютно права.

Они добрались до Сент-Айвса в середине дня. Джесс, хорошо знавшая район Кейп-Код[42], поняла, почему кор-нуэльские иммигранты предпочитали селиться там, давая новым городам названия покинутых — Труро, Фал-мут, Плимут... Виды напоминали красочные почтовые открытки, с белыми пляжами и белыми чайками над набегавшим прибоем, со скалистыми утесами, поросшими дикими цветами. Сент-Айвс был рыбацким городком, пока его не оккупировали туристы; он по-прежнему прижимался к своей любимой гавани кучкой маленьких голубеньких, желтеньких и оранжево-розовых коттеджей на горбатых булыжных мостовых.

Им пришлось остановиться в городке, чтобы спросить, где находится поместье Трегарт, и их направили назад и вверх по дороге, петлявшей среди утесов, а потом по огороженному деревянным забором пустырю на вершину плато. Дэвид вел машину на скорости двадцать миль, и теперь, когда они почти достигли цели и никаких признаков присутствия рядом врагов не обнаруживалось, оба были уверены, что их ждет тщательно организованная засада. Пока на дороге часто встречались другие машины, можно было особенно не беспокоиться, но, доехав до поворота к дому, Дэвид остановился.

Тяжелые кованые железные ворота, ржавые и потемневшие, закрывали единственный проем в высокой каменной стене, которая, кажется, тянулась на несколько миль в обе стороны. Над воротами склонялись две огромные ели, отбрасывая густую тень. Никого не было видно, но кругом росло столько кустов, что в них спряталась бы целая армия.

Дэвид огляделся и принялся разворачиваться.

— Что вы делаете? — спросила Джесс. — Нам туда.

— Отвезу вас обратно в город.

— И вернетесь сюда один? Нет, Дэвид, нет.

— Джесс, нам надо продумать все тщательнейшим образом.

— Ворота не заперты.

— Это еще подозрительней. Слишком заманчиво.

— Я их сейчас открою.

— Нет, не откроете. Если кто и выйдет из машины, так это я.

— Смешно. Вы сможете меня прикрыть, а я вас нет. В любом случае, они не так жаждут меня убить.

Дэвид вскрикнул и хотел остановить ее, но не успел. Она заспешила, желая скрыть тот факт, что вовсе не чувствует той храбрости, с какой спорила, и что по спине ее забегали мурашки, когда она вышла из-под надежной защиты машины. Ворота были тяжелыми, но податливыми; понадобилось всего несколько секунд, чтобы распахнуть их достаточно широко для проезда автомобиля.

Лет двадцать — тридцать назад извилистая дорога, возможно, производила впечатление. Теперь она была в колдобинах, заросшая джунглями сорной травы, слегка примятой лишь там, где проезжали случайные машины. Обрамляющие дорогу деревья не подрезались десятилетиями, сводчатые ветви обвисли и царапали крышу и бока автомобиля. В зеленом туннеле было темно, сыро и очень тихо. Дэвид выворачивал руль, стараясь объезжать самые глубокие рытвины.

— Знаете что, — медленно сказала Джесс, — мы не сможем отсюда быстро выбраться. Если придется.

Дэвид хотел было ответить, но слова замерли у него на устах. Они внезапно вырвались из заросшего туннеля, и перед ними открылся дом.

Если дорога являла собой разбитые останки дороги, то теперь они видели призрак того, что было когда-то помещичьим домом, возведенным из камня, с широким элегантным фасадом, с башнями на каждом углу и амбразурами спереди. С архитектурной точки зрения не столько кошмар, сколько грубая шутка. Башням не место на георгианском фасаде, а амбразуры были порождением чистой фантазии. Сооружение словно запечатлело в камне смысл известного выражения: «Я ничего не понимаю в искусстве, но знаю, что мне нравится», — и Джесс, втайне сама склонная к некоторой вульгарности, подумала, что в первоначальном виде дом этот пришелся бы ей по душе. Однако сейчас шутка приобрела мрачный оттенок. Юмор исчез, осталась одна грубость. Заросший лишайниками и лохматым плющом, с тусклыми окнами, окруженный кустарником, дом угрюмо торчал, как хулиганистый парень с грязной физиономией.

Дэвид остановил машину посреди открытого пространства, которое было когда-то круговой подъездной аллеей для экипажей, и сделал короткое едкое замечание, состоящее из одного слова.

Если проигнорировать дом, вид был великолепный. Место выбирали так, что отсюда, с высокой точки, на много миль вперед расстилалась панорама скалистого плато и моря. На расстоянии виднелась крыша другого дома, наполовину скрытая деревьями; разделяющие и окружающие их земли лежали невозделанными, превратившись в неухоженное пастбище. Моря они из машины не видели, но слышали, как далеко внизу оно бьется о скалы. Джесс подумала, что из башенных окон вид должен быть потрясающий. А вслух сказала:

— Поехали отсюда. Забудем обо всем этом.

— Поздно. Я заинтригован. Я хочу посмотреть, что будет дальше.

— Никакой засады нет, Дэвид. Пока нет.

— Она может быть в доме. — Дэвид включил мотор, и они проехали оставшееся до ступенек расстояние. — Пошли поглядим.

Звонка не было, только огромный железный молоток в форме короткого меча или кинжала. Такой же символ виднелся над дверью в осыпающемся каменном обрамлении. Джесс посмотрела на своего спутника. Он пожал плечами и послал ей странную слабую полуулыбку. Потом легким кивком указал на молоток. Джесс приподняла его и стукнула.

Глава 8

Она ожидала услышать, как прокатится гулкое эхо, замирая в невидимых внутренних залах, и сказала себе: «Чересчур много триллеров». Молоток издал глухой стук без всякого эха. Она ударила еще разок и с надеждой спросила:

— Как по-вашему, никого дома нет?

— Не знаю. Машины не видно, но она может стоять в гараже. Попробуйте еще раз.

Джессика попробовала, и не раз. Она стала прислушиваться, не раздастся ли звук приближающихся шагов, но понимала, что это глупо; дверь выглядела достаточно солидной, чтобы не пропускать изнутри никаких звуков. Створка вдруг распахнулась без всякого предупреждения, и поднятая в тот момент для очередного удара рука Джесс оказалась нацеленной прямо в нос открывшему дверь человеку.

— Ну-ну, полегче! — воскликнул он, тоже взмахивая руками, как будто для того, чтобы парировать удар. Потом чарующая улыбка расплылась на его очень и очень знакомой физиономии. — Наконец-то вы прибыли! Нет-нет, не надо мне ничего объяснять, я уверен, что вы не кто иной, как моя маленькая, давно пропавшая из виду кузина из Штатов. Дорогая Джесси... Можно мне называть вас Джесси, да?