Пилот Хаоса - Чарльз Ингрид

Дрожа от усталости, она присела за круглый стол у окна и отдернула штору.

– Наконец-то снег прекратился, – произнесла она.

Ее руки были ледяными, когда она подала Палатону кружку. Очевидно, она была не в себе.

Палатон обдумывал слова утешения, но прежде, чем смог что-либо произнести, она заметила:

– Труп Дарба нашли сегодня днем. Было установлено, что на него напали хищники. От холода тело закоченело, и точно время смерти определить оказалось невозможным, – она глотнула брен. – Тебе повезло.

– И мне не следует искушать судьбу?

– Да, пожалуй, это незачем.

– Тогда я не буду расспрашивать тебя о том чоя.

– Отлично. – Она посмотрела в окно. В ее бронзовых волосах светились капли – там, где растаяли снежинки. – Я ничего не смогла бы ответить тебе, кроме того, что сейчас с ним все в порядке. Он лишился способностей… впрочем, которых и было немного. Он из простонародья.

– Но их было достаточно, чтобы насытить нашего императора. По своим способностям он мог бы войти в Дом? Откуда вы их берете?

Ее глаза блеснули.

– Мог бы, – с трудом произнесла она. – Это идея Гатона. Думаю, если Риндалан узнает об этом, он порвет все отношения с Паншинеа. Уже одно это событие способно сильно повредить престолу. Этого мы не можем допустить. Нельзя позволить, чтобы падение одного члена Звездного дома было истолковано как падение всего Дома, – она поставила кружку на стол. Он потянулся и взял ее за руки.

– Сколько времени твой род входит в Дом?

– Я попала в него первой, – в ее голосах смешались гордость и печаль.

Ему следовало удивиться, но он остался спокоен. Некоторые из вновь обращенных борются куда яростнее за право первородства, чем представители старинных фамилий. Он мог бы посочувствовать Йоране, но не императору.

– Надо остановить Паншинеа.

– Нет! Ему надо вылечиться!

– Невропатия неизлечима. Ее течение можно замедлить, но обратного пути нет.

– Он думает иначе… – Йорана резко остановилась. Она выдернула ладони из его рук. – Чем больше я рассказываю, тем большей опасности подвергаю тебя.

– Все верно, – Палатон откинулся в кресле. Брен приятно согревал ему горло, желудок наполнялся теплотой. – Я достаточно сделал для достижения равновесия.

– Равновесия? А, Дарб! – Йорана почти улыбнулась. – Быстро же ты постиг дворцовые тайны.

– Нет, – возразил он, – так пилот учится находить восходящие и нисходящие потоки.

– И остается на высоте.

Палатон слегка покачал головой.

– Не совсем так. – Он видел, как Йорана дрожит, несмотря на горячий напиток. Он отставил кружку и вновь протянул к ней руки. – Я знаю лучший способ согреть тебя.

Внезапная надежда промелькнула на ее лице и тут же погасла, как только она прочла выражение его глаз.

– Никаких обещаний? – уныло спросила она.

– Никаких.

Йорана встала и прижала руки к шее. Под ее пальцами бешено колотился пульс.

– Сейчас этого будет достаточно.

Она была с ним уже второй раз.

Глава 15

Его разбудило бьющее в окно солнце. Палатон заморгал от яркого света и тут же понял, что близится полдень, а свет отражается от снегового покрова вокруг Чаролона. Он протер слезящиеся глаза и сел, отбросив одеяло.

Йорана забормотала во сне и отодвинулась от него, ныряя в теплую пещеру постели. Ее лицо смягчилось, стало безмятежным и удовлетворенным. Палатон протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но его ладонь застыла на полпути.

Ей не следовало до сих пор оставаться в его постели.

Палатон замер, размышляя. Она беспечно спала, не тревожась о своих обязанностях. Либо сегодня у нее не было дежурства, либо… пребывание с ним входило в ее обязанности.

Вряд ли она хотела, чтобы их отношения стали явными. Нет, она и в самом деле вчера беспокоилась, чтобы об этом не узнали. Вчерашний инцидент не помешал ей прийти – в противном случае она тревожилась бы об осложнениях и пришла к нему только на следующую ночь.

Палатон отдернул руку. Он осторожно выбрался из постели, чтобы не потревожить ее, и отправился в душ. Потом переоделся в летный мундир, теплый даже зимой, и натянул сапоги. Палатона преследовало лицо Недара, ждущего их на летном поле, пытающегося выяснить, где они были и уверяющего, что его вызвал император.

Недар был здесь ни к чему, если Паншинеа выбрал своим пилотом Палатона. Во всяком случае до тех пор, пока не появится работа, которую сможет выполнить Недар, но не осилит Палатон.

Такая, например, как атака через щиты Данби прежде, чем истечет сорокавосьмичасовой срок ультиматума…

Палатон сдернул с вешалки куртку и поспешно вышел из комнаты. Он понимал, что никто не станет извещать его о результатах исследования привезенных вчера образцов, а также о решениях Паншинеа – он всего лишь пилот и не больше.

Но если им воспользовались, чтобы нанести смертельное поражение щитам Данби, чтобы Недар позднее мог уничтожить их – значит, это его дело. Они воспользовались его даром, таким, которым не обладал Недар. Паншинеа не допустил ошибку, он с самого начала предполагал прибегнуть к помощи тщеславного пилота из Небесного дома. Какими бы ни были последствия, надо лишить Недара преимуществ.

Он прошел к главному входу, лестница перед которым была посыпана песком, чтобы снег и лед на ступенях не представляли опасности. Аппараты связи по сторонам огромной лестницы бормотали о том, что император отменил на сегодня все свои встречи. Интересно, где сейчас был Паншинеа?

Наверняка налетном поле, наблюдая за вылетом боевых машин. Палатон нашел свободный транспорт, задал координаты и ускользнул от дворца прежде, чем его заметили.

Заброшенное летное поле уже не было заброшенным – здесь кипела бурная деятельность, в зимнем воздухе вздымались столбы пара от кораблей, разогревающих двигатели. Должно быть, Недар уже вылетел руководить атакой.

Он обнаружил Паншинеа в полном одиночестве, на краю взлетной полосы, с накинутым на плечи меховым плащом. Палатон вышел из машины и направился к императору.

При его приближении зеленые глаза Паншинеа расширились. Император сухо улыбнулся.

– Гатон предупреждал меня об этом.

– Мне следовало знать заранее, – Палатон с сожалением вздохнул.

– И ты бы попытался остановить меня?

– Да.

Император усмехнулся и погрузил руки в глубокие карманы плаща.

– Ты не сможешь спасти меня от самого себя, тезар.

– Но кто-то должен это сделать.

Их внимание отвлек стингер, с воем облетевший круг над полем и устремившийся вдаль.

Роговой гребень Палатона еще гудел от шума, когда Паншинеа сказал:

– Мы обнаружили отходы генетических экспериментов. Все, чего мы боялись, оказалось в привезенной пробе. Разумеется, я не стал оправдывать этим нарушение срока – если бы все открылось, поднялась бы слишком большая паника. Мы объявили о токсичных промышленных отходах, требующих немедленного уничтожения, и Переселении. Ради нашего же блага. Вначале Малаки запротестует, но когда поймет, что его дело плохо, попытается сохранить лицо. Он ничего не откроет. На этот раз ему придется захоронить отходы даже глубже, чем раньше. Эксперименты будут отложены надолго, может быть, нам удастся запугать его навсегда. – Но надо ли его запугивать? Паншинеа отвел взгляд от неба, в упор посмотрев на Палатона.

– Позволь объяснить тебе то, что ты в детстве не усвоил на уроках истории. Позволь напомнить о том, что неприемлемо для чоя ни при каких обстоятельствах. Потерянного дома больше нет. Мы уничтожили его, мы – Звездный, .Небесный и Земной дома. Считалось, что нашим общим прародителем был Огненный дом, но мы уничтожили его. Зачем? Да потому, что чоя в нем занимались тем же, что и Малаки. Мы потеряли дар исцеления, и виноват в этом был Огненный дом. Они вмешивались туда, куда не имеет права вмешиваться никто, кроме Вездесущего Бога. И с тех пор ни один император не пожалел о случившемся – даже я. Несмотря на то, что Огненный дом мог бы дать мне исцеление, – Паншинеа зябко поежился на ветру.

Эти слова мгновенно объяснили все. Палатон вновь обратил взгляд на императора. Он вспомнил гобелен своей матери. Великий Круг – нисходящий или восходящий из моря пламени на Чо. Неужели она знала об уничтоженном Доме?

– Когда… это случилось?

– Столетия назад. Еще до современной цивилизации. Не сомневаюсь, что нескольким из них удалось бежать – даже простаки обладают какими-то талантами – но они не вернулись. Мы рыскали повсюду. Мы не могли упустить многих. Наука способна творить чудеса. Но мы придерживаемся строгой этики в отношении наших технических достижений – правил, которыми Малаки предпочел пренебречь. Он поплатится за это. Может быть, поплатится так, что не рискнет возобновить свои опыты. Если же нет, ему грозит судьба Потерянного дома – я не изменю решения.

Паншинеа бросил на собеседника резкий взгляд. Он почти чувствовал, как вздрагивает Палатон. Император обнажил зубы в кривой ухмылке.