Рейтинговые книги
Читем онлайн Исповедь Камелии - Лариса Соболева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64

– Извините, у меня мало времени.

– Мы ненадолго, – сказал Артем. – Нам только посмотреть на Татьяну Чешко.

– Она в порядке, содержится в прекрасных условиях, через пару недель, надеюсь, выпишем.

– А что с ней?

– Фобия. Обычная фобия, но повторяю, состояние ее значительно улучшилось.

– Все-таки разрешите на нее взглянуть, – настойчиво потребовал Артем.

Рябух вызвал медсестру и попросил показать посетителям Чешко. Поднялись на второй этаж, было удивительно тихо.

– Сколько времени у вас находится Чешко? – поинтересовался Артем.

– Около месяца, – коротко ответила та.

Она открыла окошко на двери, крикнула:

– Чешко, встань!

С кровати поднялась молодая женщина, красивая даже без косметики, стеснительно запахнула халат на груди, поправила темные волосы и удивленно уставилась на дверь. София успела заметить, что в палате чисто, но ничего лишнего, на окне надежная решетка. Двинули назад.

– Она содержится в отдельной палате, потому что буйная? – поинтересовался Артем.

– Нет, – ответила медсестра. – Чешко оплачивает отдельную палату.

– Ее совсем не выпускают?

– На прогулки выводим, в столовую.

– А кто ее привез сюда? «Скорая»?

– Сама приехала. – И никаких подробностей.

М-да, впечатлений София набралась, хотя ничего толком не увидела, но зато поняла:

– Оттуда не выберешься. Как в тюрьме.

– В тюрьме хуже, – сказал Артем, он подъезжал к городу. – В психушке срок ограничивается двумя-тремя месяцами, иногда меньше, поэтому многие уголовники предпочитают попасть в дурдом.

– Некоторые люди годами живут в психбольнице, – возразила София.

– Ну, это когда крыша отъезжает и назад не возвращается. Или когда любимые родственники подкупают докторов и запихивают туда престарелых маму с папой, чтоб завладеть их имуществом.

– А за какое преступление сидела Чешко?

– Вооруженное нападение на зал игровых автоматов. Стреляла в охранника, пока сообщник потрошил автоматы, заставив вскрывать их девчонку, что обслуживала игроков. Но охранник успел нажать на кнопку вызова и потерял сознание. Главное, денег было мало, крупную сумму за день увезли. Короче, Чешко попалась, сообщник бежал, его она так и не сдала. Подобных эпизодов было несколько, но не доказали, что это дело ее рук.

– Охранник умер?

– Ему повезло, вовремя приехала «Скорая».

– Тебе не кажется, что ее снова потянуло на разбойную дорожку, поэтому она сама приехала в больницу, чтоб ее подлечили?

– Значит, на пользу пошло заключение, – вывел Артем.

– Мы идем сегодня к Каскадеру?

– Нет.

– Почему?

– Мы с Денисовичем решили, что не стоит тратить на него время, а почему – я тебе раньше говорил. Каскадером пусть занимаются другие службы.

– В таком случае, я навещу папу.

– А кто у нас папа?

Достаточно было слышать Софию, как потеплел ее голос, когда она заговорила об отце:

– Он удивительный человек. Работал учителем в школе, потом стал директором, но свой русский и литературу преподавал. Год назад вышел в отставку, как он говорит, теперь углубляет знания. Папа занимался альпинизмом и поиском древностей, прыгал с парашютом и учил китайский язык. Знаешь, ему шестьдесят четыре, а он подтянут и красив, между прочим, его расположения добиваются две соседки, они просто тают при нем.

София рассмеялась, улыбнулся и Артем, представив престарелых соседок, как они кокетничают, завлекая в свои сети пожилого человека.

– А мама кто? – спросил он.

– Мама погибла, когда я была маленькой, почему-то папа не любит говорить об этом.

– Если хочешь, после работы я отвезу тебя к нему.

Она с радостью приняла предложение, в то время как Артем преследовал меркантильную цель. Никто не знает, что стукнет в голову госпоже писательнице, в истории с Людоедом София отличалась недисциплинированностью. Вдруг ей захочется убедиться, что встреча с Каскадером действительно не состоится? Спокойней, если он точно будет знать, что она у папы чай пьет, а не мчится одна за впечатлениями в «Голубую лагуну».

Арсений Александрович любовался дочерью, она же сосредоточенно поедала пирог с курагой и запивала его чаем. Беря новый кусок, подозрительно взглянула на папу, уложила на тарелку и спросила:

– Кто приготовил? Верхняя или нижняя?

– Нижняя, – ответил отец. – Расплатилась со мной за то, что тащу внука по русскому языку.

– Хм! Внука подсунула! Чтоб чаще к тебе заходить.

– Чем она тебе не нравится?

– Толстая. – София погрузила зубы в пирог, а он вкусный.

– А верхняя?

– Высохшая, как вобла. Они обе старые и страшные.

– Ха-ха-ха! – запрокинул голову отец. – Тебе не угодишь.

– Почему? – пожала плечами София, с аппетитом пережевывая кусок. – Если это будет женщина типа английской королевы, то... сгодится.

Арсений Александрович скрестил руки на груди, он был безумно рад видеть дочь, которая давненько к нему не заглядывала, но упрекать – не в его привычках.

– Ты изменилась, – сказал он.

– Да? – вскинула на папу зеленые очи дочь. – Постарела?

– Софи, откуда мысли о старости?

– Ну, мне тридцать два года... уже!

– Еще, дорогая, еще, – поправил папа с доброй отеческой улыбкой. – Нет, ты похорошела. Глаза горят, лицо не унылое. Ты не влюбилась?

– Что ты, па! – София вздохнула очень уж протяжно, после с большим сожалением произнесла: – Я женщина строгих правил. Просто мне нравится работа, меня не напрягают, не строят... Кстати, а ты как относишься к тому, что я работаю в милиции?

– Это лучше, чем когда ты сидела дома и своей унылостью наводила на меня ужас. Борька недоволен?

– Борька в ярости. Считает, я покрыла позором его голову.

Вырвалось нечаянно, причем вырвалось с ярко выраженным негативом. Арсений Александрович, не любивший Бориса, можно сказать, очень-очень не любивший спесивого без оснований (хотя у спеси никогда не бывает оснований) мужа дочери, нахмурился. София поспешила его успокоить:

– Па, не огорчайся, это же мелочи.

– Мелочами нельзя назвать положение бесправной узницы, он обязан уважать твои интересы. Писать тебе нельзя, потому что только он стоит на постаменте, ты же туда не должна залезать; в милиции работать нельзя, потому что это позор – непонятно в чем этот позор выражается...

– Па, он мирится, мирится.

– Это неуважение, Софи. Хорошо, отставим Бориса. Пишешь?

– Да! У меня классный сюжет... Но он тебе не очень понравится, там много эротики... конечно, в разумных пределах.

– Надеюсь, в разумных. Расскажи.

– Я плохой рассказчик.

И задумалась. В пересказе ее история получится обедненной, у папы может возникнуть неверное впечатление. Нет, книгу надо...

Только читать

Антрепренер выполнил обещание, и утром к Ростовцевым приехал актер на извозчике. Марго как раз занималась погрузкой кресла в коляску, когда он спрыгнул буквально на ходу, снял шляпу, с достоинством и басом представился:

– Трагик Цезарев. (Разумеется, это псевдоним, актеры все избирают звучные фамилии, особенно трагики, хотя Марго не понимала – зачем.) Ее сиятельство Маргарита Аристарховна Ростовцева просила давать уроки...

– Это я, господин Цезарев, – сказала она, про себя отметив, что трагик выпивоха. – Идемте, познакомлю вас с Анфисой, а мне, уж простите, надобно по делам ехать.

На пороге появился Николай Андреевич, натягивающий лайковые перчатки на руки. Вскользь посмотрел на погрузку, затем остановил безучастный взгляд на новом лице, которое Марго намеревалась ввести в дом.

– Разреши тебе представить, дорогой, господина Цезарева... – Она повернулась к артисту, чтоб он назвал свое полное имя.

– Бонифатий Игнатьевич, – подсказал трагик.

– Весьма польщен, – небрежно бросил Ростовцев и перевел глаза на жену: мол, а этот тебе зачем понадобился?

– Господин Цезарев будет давать уроки актерского искусства моей Анфисе, – поспешила сказать Марго, чтоб с уст мужа не слетел бестактный вопрос.

– Угу, – кивнул Николай Андреевич. – Что за погрузка идет?

– Хочу подарить Виссариону Фомичу кресло.

Инкрустированное резное кресло, взятое женой из проходных комнат, баснословно дорогое, но ее деньги никогда не волновали. Николай Андреевич и на этот раз промолчал – не отчитывать же жену при актеришке! Он попрощался, сбежал по ступенькам и, пылая гневом, сел в подъехавший экипаж.

Марго познакомила артиста с горничной и заверила:

– Анфиса очень талантлива, прекрасно читает Пушкина и Байрона. Летом она играла в домашнем спектакле главную роль гусар-девицы, покорила всю помещичью публику.

– Барыня, да что уж вы так-то меня... – зарделась Анфиса.

– Помолчи, милая, – мягко сказала Марго. – А поет она просто великолепно, к тому же редкая красавица, сами поглядите.

Трагик кивал в знак согласия, мотая крупными кудрями, которые падали ему на нос, и с видом знатока (немного беспардонно) рассматривал девушку. Марго приказала подать господину трагику чая, дала ему десять рублей за уроки и отправилась в участок. Она приехала раньше Виссариона Фомича, велела полицейским отнести кресло в кабинет Зыбина и поставить вместо старого.

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 32 ... 64
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Исповедь Камелии - Лариса Соболева бесплатно.

Оставить комментарий