Космическая опера - Джек Вэнс

Под этой пыткой человек терял ощущение времени, мир лишался очертаний и заволакивался дымкой. Нервно-паралитический скафандр становился реальностью, а реальность становилась сном.

Словно удар гонга, до слуха Пэдди донесся голос Советника.

— Что ты сделал с оставшимися чертежами?

Блэкторн не смог бы ответить, даже если бы захотел. Вопрос докатился до его сознания, как оглушающий медный рев, не имевший смысла.

Советник перестал задавать вопросы, и продолжать пытку стало бесполезно.

Неожиданно Пэдди очнулся от небытия и отчетливо различил склоненное над собой лицо Зигри Хайнга.

— Что ты сделал с остальными чертежами?

Пэдди облизал потрескавшиеся губы. Они не проведут его. Прежде он умрет. Но тут-то и была загвоздка. Под этой пыткой человек редко умирал. Лишь в одном из двадцати случаев включенный в обычном режиме нервно-паралитический костюм способен был убить жертву. Они могли бесконечно и так часто, как им того хотелось, подвергать его мучениям, не нанося соматических повреждений.

— Что ты сделал с остальными чертежами?

Пэдди уставился в бледное лицо котонца. Почему бы не сказать им? Все равно генератор уже навсегда потерян для Земли. Четыре пятых информации ничем не лучше, чем ее полное отсутствие.

Пэдди поморщился. Сын не оставил ему выбора. Но Фэй! Блэкторн беспокоился о судьбе девушки. Поймали ли ее или ей удалось бежать? Пэдди попытался подумать, но скафандр лишил его всякой способности размышлять.

— Что ты сделал с остальными чертежами?

Зигри Хайнга приблизил к жертве лицо, походившее на маску смерти. Глаза котонца то вылезали из орбит, то прятались под нависшим лбом. Раздувались и потухали, устремлялись на Блэкторна и снова уменьшались в размерах. У Пэдди начинались галлюцинации. Воздух вокруг него наполнился лицами когда-то виденных людей.

Тут был и его отец Чарли Блэкторн, машущий ему вишневой веткой, из своего кресла-качалки на него смотрела его мать, у ног старушки лежал их старый пес колли. Пэдди вздохнул и улыбнулся. Как прекрасно было бы оказаться дома и вдохнуть горький воздух торфяников с примесью соленого морского ветра скибберийских верфей.

Видения порхали и кружились вокруг Блэкторна, сменяя друг друга, как времена года. Тюрьма на Акхабатсе, астероид, тела Пяти мертвых Сынов Лангтрии. Цепочка сцен, промелькнувшая слишком быстро, как кинопленка. И снова он узнает виденные некогда картины. Спэдис. Врач и Фэй — Фэй, какой он первый раз увидел ее, маленький черноволосый постреленок, а не девушка. И красивая — ах, такая красивая!

Грация движений, завораживающие темные глаза… В сознании Пэдди воскрес ее танец в Камбороджийском Наконечнике, изгибы ее тела, нежного и сладостного, как взбитые сливки. И он считал ее простушкой!

— Что ты сделал с остальными чертежами?

Призраки исчезли, оставив после себя горький привкус разочарования. Пэдди вернулся в пустую комнату, к котонскому Сыну Лангтрии, которому не терпелось заполучить секрет космического генератора, секрет, который вновь возвращался в руки его деда, двадцать раз повторенного в своих потомках.

— Ах ты, упырь, думаешь, я расколюсь? Не при твоей жизни.

— Ты не выдержишь, Блэкторн, — мягко проговорил Сын. — И не такие ломались под пыткой. Ни одно существо ни одной планеты не может бесконечно бороться. Одни не выдерживают и часа, другие сопротивляются день, третьи — два дня. Один конский герой продержался две недели, не произнося ни звука, а потом заговорил, пуская пузыри и умоляя о смерти.

— Полагаю, вы исполнили его желание? — спросил Пэдди.

Рот Зигри Хайнги искривился и задергался.

— Потом мы отомстили ему. О нет, мы не убили его, он жив и поныне.

— Если я заговорю, вы отомстите мне точно так же?

Лицо Сына растянулось в отвратительной ухмылке, от которой у Пэдди перевернулись все внутренности.

— У нас еще есть твоя женщина.

Пэдди почувствовал себя раздавленным, повергнутым в прах. Вот все и кончилось.

— Значит, вы поймали Фэй?

— Разумеется.

— Я не верю, — еле слышно простонал Блэкторн.

Зигри Хайнга постучал блестящими серо-голубыми ногтями по вертикальному конусу на поверхности стола. Раздался звонок. Желтые бриджи вошедшего котонца заставили Блэкторна зажмуриться.

— Жду ваших высочайших соизволений, милорд.

— Приведите маленькую землянку.

Пэдди ощущал себя как выдохшийся пловец по окончании дистанции. Зигри Хайнга изучающе взглянул на арестованного.

— Планируете идентификацию с этой женщиной?

— Что? О чем это вы? — Пэдди непонимающе заморгал глазами.

— Вы «любите» ее?

— Не ваше дело.

Сын барабанил по крышке стола.

— Предположим, что любите. Допустили бы вы, чтобы она страдала?

— Какая разница, — спокойно ответил Пэдди, — если вы все равно будете мучить нас, пока вам не наскучит?

— Вовсе нет, — елейно пропел Хайнга. — Мы, котонцы, наименее лицемерные из всех живых существ, наделенных разумом. Убив моего отца и тем самым позволив мне обрить голову, вы сделали меня своим должником. Теперь жизнь и смерть в моей власти. Я всемогущ. Я царствую, предписываю, повелеваю.

Две сотни моих завистливых собратьев уже собрались в Пирамиде Южных Мыслителей. Если вы поможете мне утаить знание о космическом генераторе от лже-Сынов с Шола, Бадау, Альфератса и Лористана, тогда моя власть станет безграничной.

— Чтобы убедить меня, вам не хватает красноречия, — сказал Пэдди. — Я вас не понимаю. Вы пытаетесь торговаться со мной? Чего ради? Зачем?

— Мои доводы основания останутся при мне, вас это не касается. Впрочем, в такого рода операции мне следует сохранить лицо.

— Равно как и не терять время? — предположил ирландец.

— Да, не терять время, так как ты можешь потерять память. С теми, кто слишком долго врет в нервно-паралитическом скафандре, такое нередко случается. Воображение начинает вторгаться в область факта, и всякая информация становится недостоверной.

Пэдди зашелся диким смехом.

— Значит, я все-таки загнал вас в тупик. Ваш нервно-паралитический скафандр отказывается жарить ваши каштаны. Ладно, старый филин, каковы твои условия?

Зигри Хайнга бессмысленно уставился в пространство.

— С одной стороны, ты мог бы вернуться на Землю вместе с твоей женщиной и твоим кораблем. Мне не нужны ваши жизни. Два землянина — это такая малость, — котонец сделал жест, будто смахнул песчинку. — Богатства, деньги? — я их не считаю. Вы получите столько, сколько вам будет угодно. — Он снова повторил прежний жест. — Назовите любую сумму — и я не скажу нет. Это с одной стороны. С другой же…

Неожиданный звук прервал его. Пэдди рывком повернул голову. Женский голос — крик отчаяния и боли — исходил из нервно-паралитического скафандра, который охранники осторожно вкатывали в комнату.

— Это, — промолвил Сын Лангтрии, — твоя женщина. Думаю, она испытывает некоторые неприятные ощущения. И такова альтернатива для вас обоих. Навсегда и до скончания ваших дней.

Пэдди дернулся, чтобы встать, но тут же ощутил абсолютную беспомощность. Зигри Хайнга внимательно наблюдал за происходившим.

— Прекрати это, ты, дьявол! — прохрипел Блэкторн.

Правитель подал знак рукой. Котонец в желтых бриджах опустил рычаг, и из скафандра донесся вздох.

— Позвольте мне поговорить с ней, — проговорил Пэдди. — Я должен поговорить с ней наедине.

— Что ж, — медленно процедил Сын Лангтрии, — я смогу предоставить вам такую возможность.

Глава тринадцатая

— Фэй, Фэй, Фэй! — едва не плакал Пэдди. — Почему ты не улетела с этой проклятой планеты, когда у тебя еще был шанс?

Губы девушки сложились в вымученную улыбку.

— Пэдди, я не могла бросить тебя. Знаю, что должна была. Я отдавала себе отчет, что моя жизнь принесет Земле больше пользы, чем тебе. Я помнила все то, что мне внушали в Агентстве Земли, — и все равно я не могла улететь, не попытавшись помочь. Они захватили корабль.

Они стояли в просторном, длиной несколько сотен ярдов, концертном зале с высоким потолком, залитым сиянием, которое казалось одновременно голубым и желтым, как яркий лунный свет.

Ирландец обвел помещение взглядом.

— Они слышат нас?

— Не удивлюсь, если каждое слово, которое мы произносим, даже шепотом, многократно усиливается и записывается на пленку, — удрученно ответила Фэй.

Пэдди приблизился к девушке и еле слышно проговорил ей на ухо:

— Они хотят выторговать наши жизни.

Фэй посмотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых еще не исчезли следы пережитого ужаса.

— Пэдди, я хочу жить!

— Я тоже хочу жить, Фэй, — жить с тобой, — не разжимая рта, сказал он.