Крестоповал. Война совести - Альберт Байкалов

Толпа бросилась к лежащему Антипу и голосившей рядом с ним Прасковье.

– Что же вы наделали? – качал головой, глядя на приближающегося к нему Самохвалова, Леонтий. – Зачем же насмерть?

– Зачем таким тварям жить? – утирая ладонью лоб, вопросом на вопрос ответил Клим. – Им суд даст по три года, выйдут, снова возьмутся за старое.

– Откуда вам знать? – с горечью спросил Никита.

– Так мы за этими негодяями месяц следили, – сказал Самохвалов.

– Это как? – не понял Леонтий.

– Извини, – развел руками Клим. – Пришлось соврать вам, для вашей же пользы. Никакие мы не уфологи, а сотрудники полиции.

– И документ есть? – недоверчиво спросил дед Емельян.

– Какие документы? – возмутился Леонтий. – Уймись. Разве мало тебе того, что они натворили? Как там Антип?

– Живой твой Антип! – ответила уже немолодая женщина, пытающаяся оттащить за талию бившуюся в истерике Прасковью. – В ногу ему попали…

* * *

Глядя на то, как Свищ пытается сломить сопротивление Марты, Матвей ловил каждое слово говорившего по телефону Жакана. Со стороны могло показаться, что мужчина попросту смирился с неизбежностью, и его теперь заботит лишь собственная судьба. На самом деле Матвей глубоко переживал происходящее. Лишь выдержка, воля и умение контролировать свои эмоции в любой ситуации не позволяли ему сейчас начать биться, кричать и пытаться развязать руки. Обычный человек так бы и сделал на его месте, но не он. Матвей берег силы и ждал момента. Тем более в его положении Марте сейчас никак не помочь. Но вот у нее есть возможность воспользоваться случаем и убежать. За проведенный вместе год он научил ее многим вещам. Она отлично стреляла из всех видов доступного простому человеку оружия, хорошо ориентировалась на любой местности… Учил он ее и приемам самообороны. Она знала и умела вытворять такие фокусы, что могла запросто справиться с мужчиной. На ее стороне, как ни странно, слабость. Мало кто ожидает от хрупкой на вид женщины хорошего и точного удара… Сейчас как никогда у нее есть шанс спасти положение. Матвей находится в непосредственной близости с вторым бандитом и даже со связанными руками мог его если не нейтрализовать, то задержать.

В это время Жакан закончил говорить по телефону и встал.

Зная, что голос любимого человека придает сил и возвращает способность думать, Матвей приподнял голову и крикнул:

– Марта!

Свищ замер, медленно поднял голову и посмотрел на него. Их глаза встретились. Сколько было ликования во взгляде у отморозка! Он специально, демонстративно хотел поцеловать Марту и, едва припав к ее губам, тут же взвыл от боли. Еще бы: вцепившись в его лицо зубами, одновременно она вонзила ему большие пальцы рук в глаза и с силой повернула голову.

Свищ кубарем откатился в сторону.

– Ах ты, сука! – опешил Жакан, глядя на то, как его дружок катается по траве и кричит

– Бля! У-уу… Тварь! Порву!.. – вопил Свищ, зажимая руками свои многострадальные очи.

Наконец, придя в себя, Жакан убрал телефон в карман и шагнул к Марте. Но Матвей ждал этого момента. Несмотря на связанные руки, он перевернулся на бок и ударил Жакана носком ботинка по щиколотке. Охнув, тот присел, и зря. В следующий момент носок тяжелого армейского ботинка врезался ему аккурат в переносицу. Бить из положения лежа со связанными руками Матвея учили, как и бегать стометровку в наручниках, открывать замки куском проволоки и иголкой для шитья…

Марта вскочила на ноги и бросилась к нему.

– Куда! – рявкнул он ей. – Не успеешь!

Свищ уже оправился от травм и вставал.

– Пока ты на свободе, я жив! – крикнул он.

Марта развернулась и бросилась прочь.

– Стой! – крикнул Жакан и шагнул следом. Но Матвей снова подцепил ногой его голень, и он полетел на землю.

– Сука! – ревел, обливаясь слезами, Свищ. Он то прижимал к лицу ладони, то убирал их и, часто моргая, таращил глаза. Эти кривлянья и окровавленный рот делали его похожим на сумасшедшего. Хотя наверняка у обоих парней давно нелады с психикой из-за хронического алкоголизма и плохой наследственности.

Наконец Жакану удалось отползти на четвереньках от Матвея, встать на ноги и броситься следом за Мартой. При этом он сильно хромал, приседая на ушибленную ногу. Шатаясь, водя перед собой руками, следом двинулся Свищ.

– Слепой и хромой, – глядя им вслед, со злостью сказал Матвей и подтянул к животу колени. От двух здоровых лбов уйти он не сможет, а вот отвлечь от Марты легко. Немного усилий, и вот Матвей уже на ногах. Парни почти скрылись в густом ернике.

– Эй, люди, а меня с собой не возьмете? – крикнул он, направляясь следом.

Жакан остановился:

– У-у, сука!

Он огляделся по сторонам, поднял с земли суковатую палку и двинулся на Матвея.

О таком можно было только мечтать. По одному он мог разделаться с каждым. К тому же было видно, парни навеселе, а это двойная гарантия успеха.

Вот Жакан уже в двух шагах от него. Матвей отступил назад. Жакан размахнулся. Матвей прыгнул к нему и в следующий момент мощным ударом в пах сложил негодяя.

Едва не ударившись лбом о носки своих кроссовок, парень согнулся. На прошлогоднюю листву и желтое покрывало хвои вылетели слюни. В следующий момент Матвей уже двинул ему ногой по открывшемуся затылку. Завалившись на бок, Жакан замер.

– Ты чего, сука! – завопил Свищ, который, по-видимому, обрел способность немного видеть. В руках у него появился пистолет. Но бандит не решался стрелять.

Он стал медленно надвигаться на Матвея. Из обрывков разговора Жакана с Хвастуном по телефону стало ясно, что бандиты несказанно рады появлению его и Марты у них в руках. Но почему? Стоп! В голову Матею пришла мысль, от которой стало не по себе. А что, если Хвастун решил использовать в своих интересах их трупы? Убить, например, Леонтия, а рядом пристрелить Матвея и Марту. Когда на шум сбегутся соседи, сказать, будто услышал крики о помощи, забежал во двор, а тут Леонтия убивают. Вот и пристрелил обоих. Только Леонтию помочь не смог. Нет, слишком умно и почти невыполнимо, размышлял Матвей, глядя на приближающегося к нему бандита. Как, например, его и Марту незамеченными в деревню провести? А вот если на них в лесу наткнуться – тогда другое дело. Погоди, – снова остановил ход собственных мыслей Матвей, – ты один момент упустил: зачем Хвастун ждет своих помощников в деревне? Конечно, чтобы учинить над кем-то расправу, а преподнести, будто это его, Матвея, рук дело. «Тогда я нужен ему здесь!» – догадался он.

Между тем, держа пистолет направленным Матвею в грудь, Свищ встал в двух шагах от него:

– Отойди и сядь к дереву!

У Матвея вдруг появилась идея попытаться объяснить Свищу его роль пушечного мяса.

– Послушай. – Матвей слегка подался вперед.

– Стой! – Бандит так заорал, что Матвею показалось, будто он ощутил запах его гнилых, похожих на пеньки зубов.

Свищ опустил ствол и дважды выстрелил Матвею под ноги.

– Будь по-твоему. – Матвей стал пятиться. – Может, все-таки договоримся?

– Хавальник прикрой. – С этими словами Свищ показал стволом на землю.

* * *

Уже начало смеркаться, когда уставшие и прокопченные люди стали расходиться по домам. В вечернем воздухе все еще витали запахи пожарища и тревоги. Ставшие в одночасье героями дня Хвастун и Клим долго объясняли мужской части населения, как у них оказались ружья и почему, едва запахло дымом, они сразу решили, что это поджог. Несмотря на большую удаленность от благ цивилизации, старообрядцы чтили законы. Ружья и винтовки, которые имелись в каждом доме, хранились в недоступных для посторонних глаз местах, в специально приобретенных сейфах. С завидным постоянством для проверки хранения приезжал участковый с представителем отдела лицензионно-разрешительной работы. Кроме оружия, которое старообрядцы приобретали в охотничьих магазинах, многие из них получали малокалиберные винтовки и карабины по договору от охотоведов на время сезона охоты. Для этого заключались договоры на пушного и другого зверя, шкурки которого ближе к весне сдавались за деньги государству.

Хвастун легко узнал, что ключ от своего сейфа Леонтий хранит за образами. Тот его перед гостями и не особо прятал. Показав купленную по случаю в Иркутске «Сайгу», он при них убрал ее туда. Сегодня Хвастун этим воспользовался. Он, конечно, как мог, извинялся за самовольство, но Леонтий великодушно простил. Как бы то ни было, казавшиеся поначалу Хвастуну дремучими людьми старообрядцы не переставали поражать своими знаниями и умениями. Антипа отнесли в дом, обработали раны и сделали укол против столбняка. С рассветом его собирались отвезти в больницу райцентра. Трупы застреленных Хвастуном и Климом бандитов убрали в подпол брошенного дома и обложили льдом, который достали из погребов. По поводу них пока никакого решения принято не было. Но староста, коим являлся уж совсем древний дед Никодим Игнатьевич, живший в небольшой избушке на самом краю деревни, велел Леонтию звонить в полицию. Этот момент больше всего волновал Хвастуна. Он ни на шаг не отходил от Леонтия, размышляя над тем, как отговорить его вообще куда бы то ни было сообщать о случившемся.