Мир с членистоногими - Лев Цитоловский

когда они подошли, — что я говорила?

— Да, я понимаю, — расшаркался тот. — Вы не обижайтесь, обратился он к Стасику, — мог ли я пройти мимо. Её диаметр — мой периметр. Вы, конечно, знакомы с понятием «периметр»?

Стасик был знаком. Кроме того, он умел избавляться от подобных типов.

— Проваливай отсюда, — прошипел он тихо, — пока жив.

— Да, да, — угодливо согласился тот. И затерялся меж колон.

— Такие дела, Стасик, — вздохнула Вера, — невозможно выйти на улицу. А хамить я не люблю.

Они были почти одного роста, но Вера намного крупнее и Стасик заглядывал снизу.

— А ты попробуй изменить походку, может, легче будет, — иронично посоветовал он.

— Ничего не выйдет, у меня такие кости. Итак, какие у тебя предложения, в ресторан пойдем?

Стасик смущенно пошевелил пальцами:

— Понимаешь, на это у меня сегодня не хватит финансов.

— Да ну? — удивилась она. — А я довольно дорогая женщина.

— Я так и думал, но не будем торговаться, у меня прорва дел. — И он торопливо зашагал прочь, даже слишком торопливо.

— Да хватит тебе трусить, — окликнула она его. — Чувствительный какой! Есть у меня деньги, я плачу.

— Ни за какие коврижки.

— Ладно-ладно. А домой ко мне пойдешь?

Сердце у Стасика прыгнуло и заметалось. Он покачнулся и даже положил руку на грудь.

— Ого! — засмеялась Вера, — смотри, инфаркт не дай бог получишь, возись потом с тобой на больничной койке. — Она сжала ему запястье и замерла на мгновенье, отсчитывая удары сердца. — Пульс горячий, но выживешь. Я так понимаю, что уговаривать тебя не нужно? Насчет ресторана, просто тебя попугала. Дома у меня всё готово для теплого приема, сам увидишь.

Вскоре они оказались у двери в прихожую, и Вера почему-то позвонила. У нее, оказывается, уже были гости, парень и девушка. Они свободно расположились за столом, придвинутым к дивану. Девушка — ничем не приметна, разве что слишком уж худосочная, но парень! Мало того, что размерами он напоминал слона средних лет, у него было страшное, ассиметричное лицо дегенерата. Отовсюду выпирала такая сытая сила и жестокость, как будто он годами отбирал завтраки у заключенных. Когда Стасик вошел, он жевал, потом оказалось, что жует он всегда. Вера рядом с этим детиной казалась маленьким, никому не нужным бантиком, девушка просто затерялась где-то у его локтя. Стасику сделалось нехорошо, и он заставил себя смотреть на Веру. Пожалуй, у нее и в самом деле такие кости. Дома это выглядело ещё красочней — уже не размеренные движения вверх и вниз, а какие-то умопомрачительные восьмерки.

Будто не замечая, как поразили Стасика ее гости, она сказала:

— Я пойду на кухню, а вы здесь поболтайте немного. Это Зина, а это Борис. Можешь называть его просто Бобик. А юношу нашего зовут Стасик.

Она выскользнула, а Стасик примостился у окна и отдернул занавеску. За окном было тихо, пустынно, скучно и он развернулся к необычной паре. Ну и бандюги, подумал он, куда я попал?

Зина пыталась уложить реденькие, белесые волосики, они никак не лежали. На столе покоилась миска салата. Бобик, то и дело, запускал в нее объемистую деревянную ложку, потом надвигался на Стасика, деловито работал рижней челюстью и меланхолично глядел в окно за его головой, пока не проглатывал последние остатки пищи и тогда снова опускал в миску ложку. А Стасику всякий раз мерещилось, что он собирается закусить им самим. Поэтому он счел за благо завязать разговор.

— Я вас где-то видел э-э… Бобик, — сказал он. — Вы, случаем, не работали на стройке?

— Не-а. Я не работаю. — Он покачал челюстью и благодушно ухмыльнулся. — Салат. Вера говорит, питательный. Покушай. — Он облизнул ложку и протянул её Стасику.

— Спасибо, — отстранился Стасик, — я салат не ем.

— А то, будут ватрушки. Во! — Он показал обеими руками. Объедение.

— Вы, кажется, заткнете за пояс Собакевича, — натянуто улыбнулся Стасик.

— Не стоит изощряться, — вмешалась Зина, — Бобик читать не умеет.

— Зина, — позвала из кухни Вера, — будет наводить красоту, помогай!

Пока они накрывали на стол, Бобик, положив блюдо на колени, рассказывал Стасику, как его любят женщины и какие они готовят ему вкусные вещи. Попутно он уписывал остатки салата, а под конец опустил в блюдо открытую ладонь и языком очистил его от майонеза. Стасик ожидал, что он вытрет ладонь о собственные брюки, но нет, Бобик воспользовался пачкой салфеток.

Наконец, сели за стол. Бобик, видно давно ждал этой минуты, он расположился поудобнее, сразу видно, надолго, и, широко раздувая ноздри, заявил:

— А я могу всю это водку в один бидон слить и выдуть без перерыва.

— Не нужно, Бобик, — попыталась остановить его Вера, — придется снова бежать в магазин.

— А я хочу, — помотал головой Бобик. — Хочу.

— Но ведь это вредно, — поддержала Веру Зина. — Ты можешь заболеть.

— Ну и пусть, — стоял на своем Бобик, — что вам водки жалко?

— Не водку жалко, а тебя, дурня.

— Сейчас встану и уйду! — Пригрозил он.

Уломать его не удавалось, а у Стасика никак не укладывалось, чего они с ним так цацкаются. Погнали бы его подальше — и дело с концом, тем более, сам предложил. Кончилась эта канитель тем, что Бобик вылакал-таки всю водку залпом, а Зина пошла в ларек.

Потом включили музыку, и она заглушила довольное урчание Бобика. Иногда только в мелодию вклинивался хруст индюшиных костей, которые он перемалывал и глотал. Вера делала попытку оживить вечеринку непритязательной болтовней, а Зина молча возила вилкой по тарелке.

Медленные блюзы сменились быстрым танцем, Стасик пригласил Веру и, шаг за шагом, вывел ее в коридор. Стасика било током, когда они касались в поворотах танца.

— Ты часто меняешь мужчин?

— Да как сказать, мы уже не дети.

— А я тебе приглянулся?

— Не сказала бы, но у тебя такое тонкое лицо. Не удивилась бы, если бы оказалось, что ты балуешься стихами. Ты мальчишка, а мне надоела грубость. Мужчина без интеллекта навевает тоску.

Ещё бы, подумал Стасик. Вот, Бобик. Только и радости, что звериная злоба и свирепость.

— Это верно, — согласился он, — каково там Зине!

— Знаешь, пригласи ее на танец.

— Вот ещё! Буду я за него отдуваться, пусть сам, наконец, оторвется от жратвы, извини за грубость.

— А ты и не должен, но ведь и не развалишься?

Нужно пригласить, решил Стасик, а то решит, что он боится этого чудовища. Бобик меланхолично жевал, а Зина сидела рядом и томилась. Стасик остановился напротив неё и небрежно поманил рукой. Зина просветлела и торопливо отодвинула стул.

Танцевала она не плохо, но просто, сразу подчинялась партнеру. Держалась, правда, чересчур близко и Стасик с тревогой косился