Второй шанс для героя - Юлия Каштанова

– Флинт подозревает, – произнес он после долгой паузы. – Я не стал делать выводов. Будь я Мигель – заподозрил бы любого, кроме себя… Но, к счастью, мы – не Мигели.

Ибарра хмыкнул. Мигель славился тем, что способен был испортить любую дружескую встречу чванством и руганью, коими заполнял все свободное пространство. Как же долго с ним пришлось мучиться, когда еще молодой клан Грандов делал первые шаги, попутно пытаясь не дать всем перессориться! Неудивительно – ведь Мигель хотел править единолично, а его вдруг подняли на смех. Элеонора весьма успешно проехалась в своей книге по всем его недостаткам. Конечно, он пришел в бешенство и еще неделю после обнародования отрывков отчаянно пытался отбиваться. Ибарра помнил, как они смеялись всем кланом, читая его излияния в Интернете…

– И больше никого?

Хуан пожал плечами. Признаться, лидер Альянса в глубине души ожидал, что друг назовет Реконкисту – не всю, только некоторых ее членов – но этому не суждено было сбыться. Молодой человек долго думал, покусывая усики, а потом немного неуверенно произнес:

– Наверное, Армада.

– Почему? – непонимание лидера Альянса было неподдельным. – Они же метр с кепкой от пола! Чайники.

– Вот именно, – поддержал собеседник. – Зато у них большие амбиции и стремление навязать всем свои правила. Неужели не помнишь? Их не воспринимают всерьез, они обижаются, начинают искать признания на стороне… словом – отличная находка для врага.

– Который привык загребать жар руками дураков… – понимающе кивнул Ибарра. – Мда… Здесь ты прав.

По начищенному полу простучали подковки сапог, заставив друзей на всякий случай замолчать – вдруг чужой кто-нибудь? Но это оказался Флинт с очередной пачкой писем.

– Тебе не надоело работать грузчиком? – усмехнулся Хуан, принимая из рук приятеля ношу. – Может, займешься чем-то действительно интересным? Финансами, например, или торговыми делами?

– Да ну… – отмахнулся доминиканец с улыбкой. – Мне это еще в игре надоело. Хоть здесь почувствую себя кем-то другим.

– Тогда, может, нас потренируешь? – хитро прищурился лидер Альянса.

– А вот это дело, – охотно кивнул офицер.

Ибарра, которому что-то в поведении доминиканца казалось ненормальным, наконец смог осознать эту неясность и облечь ее в слова. Он поймал приятеля за рукав и поинтересовался:

– Слушай, а почему ты так быстро поверил, что попал в другой мир? А не обкурился или перебрал лишнего?

Флинт в ответ загадочно улыбнулся. Он вообще был непонятной личностью – для тех, кто мало с ним общался. А болтливого Конора и даже Элеонору, которая плохо понимала разве что немых и невменяемых, он приводил в замешательство. Доминиканцы не особенно старались вникать в тонкости внутреннего мира соклановцев – у них это считалось «превышением полномочий». В этом смысле они мало отличались от своих тезок-монахов. Если человек так себя ведет – значит, так надо, и не важно, что стоит за его поступками. Кто-то называл это равнодушием, кто-то – излишней осторожностью или даже политкорректностью… для большинства же это было чем-то сродни соблюдения правил приличия: я тебя не трогаю, и ты ко мне не лезь. Потому и сложно было понять их, раз познать не удавалось из-за обособленности. И порой становилось ужасно интересно, что движет замкнутыми, мнительными доминиканцами.

– И все же?

– Не сейчас, – мягко возразил Флинт, заранее отметая всякое стремление с ним спорить.

Ибарра понимающе кивнул, хотя подавить приступ внезапного любопытства было не так-то просто. Он взглянул было на Хуана, ища подсказки, но тот снова «ушел в себя».

– Ты бы действительно пошел, потренировался… например, поездил бы верхом, – невинно-серьезным тоном произнес он, не поднимая головы.

– Смерти моей хочешь? – пробурчал лидер Альянса, вспоминая о последнем своем знакомстве со строптивым животным. Нет уж, вернется назад —никогда в жизни в седло не сядет! Тем не менее, сидеть просто так тоже было без толку, поэтому он подобрал с соседнего кресла плащ и шпагу и поплелся к выходу. Хоть пофехтует – тоже полезное занятие. Заодно и мысли в порядок приведет – авось что-нибудь да выкристаллизуется.

Мигеля одолевали смутные сомнения. Конечно, его пока еще не вычислили и не сцапали… но он совершенно один в чужой стране, весьма недружелюбно настроенной к нему и его идеям. Деньги рано или поздно закончатся, как их зарабатывать, не теряя конечной цели и не застревая на пути к ней, он не знал. Нужен покровитель – это он понимал со все большей остротой, по мере того как дорога уводила его все дальше от спасительного побережья.

Своего неизвестного доброжелателя, который снабдил его необходимым минимумом всего, но предпочел остаться неизвестным – только прислал записку – он побаивался: мало ли кто это может быть. Мигель этого типа ни разу не видел – просто в той крошечной таверне, куда вывела его дверь и где он безуспешно пытался найти комнату за просто так, на голову свалилась удача – неведомый господин оставил «подарок для такого же заплутавшего, как и он сам». Откуда он узнал, что Мигель выйдет именно там – загадка. К тому же он не был уверен, что помимо него и автора книги поблизости очутился еще кто-нибудь. Едва ли они стали бы помогать ему дальше. От кого ждать поддержки? От Реконкисты? Не смешите! От Альянса, который последнее время смотрит в рот своим союзникам? От Доминиканцев, которым все до лампочки? Да… а у него союзников просто пруд пруди – не выпрудишь…

Чтобы немного сориентироваться, он решил остановиться в небольшом городке – провинциальной столице. Куда дальше направить свои стопы? Наверное, все-таки в Мадрид – там есть шанс и подняться, и, если нужно, затеряться… заодно и на город поглядит. Судя по картинкам в книжках – там очень красиво.

Именно здесь, в гостинице, где он коротал второй день за размышлениями и проматыванием остатков денег, и случилась неожиданная встреча. За ужином, в который плавно перетек поздний обед, к нему как-то невзначай подсел незнакомец. Мигель даже не обратил бы на него внимания, если бы не смутно знакомый оттенок голоса. Он мало кого знал в лицо, ибо появиться на встрече игроков так и не соизволил, но зато по голосу мог опознать практически любого. За все время игры он наловчился различать людей настолько точно, что по приветствию почти безошибочно мог угадать, кто появился. Были, конечно, и неудачные эпизоды, когда похожие тембры путались, но крайне редко.

– Доброго вечера, – поздоровался голос. Его обладатель носил плащ с капюшоном, скрывающим лицо ровно настолько, чтобы виден был лишь подбородок, зато самому незнакомцу, по-видимому, он не очень загораживал обзор. – Дон Мигель? Как вам наше милое захолустье?

От столь прямого вопроса Мигель опешил. В голове лихорадочно замелькали мысли одна страшнее другой: враги вычислили его, он раскрыт, сейчас повяжут, убьют, сдадут властям или инквизиции… Он чуть язык не проглотил от неожиданности и страха. Обладай он умением Элеоноры держать себя в руках, мог бы не сомневаться, что не выдал себя… но по части воспитания и манер их даже сравнивать не приходилось.

Собеседник почему-то молчал и медлил – очевидно, ждал ответной реакции. Мало-помалу паникерские мысли отходили на второй план, и вскоре Мигель начал осознавать, что враг если и существует, то лишь в его воображении, или, по крайней мере, где-то недосягаемо далеко. И все же осторожность не помешает…

– Вы, наверное, меня с кем-то путаете, любезный дон, – проворчал он, отворачиваясь, но незнакомец хмыкнул.

– Может, и пугаю, а может – это вы себя с кем-то путаете… Мне нужен господин Мальеда, а кто это, если не вы? Вас сложно было бы принять за кого-то другого…

Мигель молчал, чувствуя внутри неприятный холодок. Этот тип слишком много знает и чересчур спокоен. О том, кто он такой, известно было лишь игрокам их любимой онлайн-заварушки, а здесь компьютерами даже не пахло. Одно из двух: или его пытаются на что-то развести, или это кто-то «свой». Но вот друг это или враг – уже загадка посложнее.

– Ну, коли вы настолько мне не доверяете, что даже смотреть в мою сторону не хотите, – произнес человек нарочито равнодушным тоном, – тогда, пожалуй, мне и впрямь здесь делать нечего… Но я в одно не могу поверить: неужто вам совсем ничего не интересно?

За плечом послышался легкий шорох: незнакомец пошевелился и, очевидно, снял капюшон или просто приподнял его. Мигель осторожно скосил глаза: любопытство было сильнее других, более безопасных чувств. Он сидел к незваному гостю вполоборота, больше даже спиной, чем лицом; грамотный фехтовальщик или боец любого другого стиля пришел бы от такой позиции в ужас, но среди достоинств Мигеля искусство боя как-то не затесалось. Впрочем, если бы гость желал его убить, он не успел бы отразить удар даже сиди тот к нему лицом…