Правда зеркала - Майкл Р. Флетчер

сказала она.

Бедект взглянул вниз на живот, нависавший над поясом.

– Он делает меня счастливым, – и хмуро посмотрел на девушку. – А пустая трата денег делает тебя бедным.

– Конечно, папочка, – ответила она.

«Папочка»?

«Ты же не думал, на самом деле не думал, что нравишься ей?»

Бедект взрыкнул и поднялся. Колени захрустели, а поясницу словно кто-то сжал тисками.

– Нам нужны лошади.

О боги, как он скучал по Лаунишу, своему старому боевому коню. Какой это был прекрасный зверь. На мгновение ему пришла мысль спросить Цюкунфт, не может ли она глянуть, где Лауниш сейчас, но все же Бедект решил не делать этого. Они уже и так слишком сильно отвлекались на всякую ерунду.

Торговец лошадьми знал, что Бедект спешит, и воспользовался этим в полной мере. Проклиная его и всех его потомков до десятого колена, Бедект ушел от него с двумя клячами, которые едва волочили ноги, седлами, выглядящими старше, чем он сам был, и очень небольшим количеством монет.

Они двинулись через Зельбстхас к южным воротам. По мере приближения к ней колоссальная городская стена выглядела все более впечатляюще. Ему это не нравилось. Вера определяет реальность, но это было невозможно. Он был мертв всего две недели, и этого времени не хватило бы, чтобы заставить все население города поверить в существование такой стены. Даже в этой реальности, охотно воплощавшей самые безумные убеждения, люди строили стены руками. Вера – слишком изменчивая субстанция, имея дело с ней, трудно вообще что-либо гарантировать. Возводить сооружения из дерева и камня гораздо легче, чем из веры.

И все же никто не обращал на стену никакого внимания.

«Тогда она должна возвышаться здесь уже много лет».

Бедект подъехал к торговцу, торгующему фруктами, Цюкунфт последовала за ним.

Он указал на стену тем, что оставалось от его левой руки.

– Как давно она здесь?

Торговец сморгнул, глядя на Бедекта – тот и не подумал спешиться, – и решил, что ответ – самый быстрый путь, чтобы избавиться от этого отморозка.

– Стена? Да уж лет восемь.

Бедект развернул лошадь и снова двинулся по улице. Восемь лет. Это было невозможно. Он был здесь меньше месяца назад, и никакой стены тут не было.

Доказательство, что его вера ошибочна, возвышалось над ним, и Бедект, самый здравомыслящий человек из всех, когда-либо ходивших по земле, принял представленные ему доказательства. За то короткое время, что он провел в Послесмертии, здесь каким-то образом прошли годы. Он ухмыльнулся. Вихтих придет в бешенство, узнав, что его репутация лучшего фехтовальщика, без сомнения, поблекла, а может быть, его даже полностью позабыли.

Одни боги знают, что тут могло измениться за это время, какие безумные новые религии – порождение горячечного бреда людей – могли успеть появиться. Это означало, что Зельбстхас готовится к войне дольше, чем он думал. Это также означало, что у Моргена было больше времени укрепить свое могущество, чем хотелось бы Бедекту. На какие еще города-государства уже распространилась власть Геборене?

Толпа пешеходов редела, и Бедект видел все больше и больше вооруженных священников, часто – целыми отрядами. Город выглядел спокойным, умиротворенным. Он не мог себе представить, чем занимаются отряды вооруженных священников, шатающихся по улицам. Он не видел никаких признаков религиозного раскола или нищеты. Даже в Гельдангелегенхайтене, где они все посходили с ума по богатству, были бродяги и нищие. Здесь же на глаза Бедекту не попался ни один человек, который не выглядел бы сытым и хорошо зарабатывающим.

Солнце стояло высоко, заливая улицы своим светом, и они едва не сияли в нем – ослепительно белые и невероятно чистые (учитывая, сколько людей спешило по ним). Бедект почувствовал себя грязным, он будто пачкал этот прекрасный город одним своим присутствием. Судя по взглядам, которыми его одаривали горожане, многие из них разделяли это чувство. Какой-то части его души захотелось поцарапать мостовую сапогом, а затем спрятаться где-нибудь, чтобы увидеть, кто придет ее отполировать и как быстро эти люди явятся.

– Великолепный город, – сказала Цюкунфт, ехавшая рядом с Бедектом.

Для того чтобы сесть верхом, ей пришлось задрать юбку, и теперь взгляду Бедекта представала гораздо большая часть бедра, чем тот был готов увидеть.

– Я никогда нигде не видела настолько… чистого.

– Это все их проклятый божок. Он одержим чистотой. Он руки моет каждую минуту, скребет до крови – по крайней мере, раньше так делал.

Бедект подумал, какое впечатление новый Зельбстхас произведет на Штелен, и сплюнул на улицу, заработав новую порцию презрения и отвращения со стороны окружающих. Он расхохотался им в лицо, и они тут нашли что-то другое, на что можно было обратить свое презрение. Ему захотелось всего лишь поцарапать камень в безупречной мостовой; Штелен захочет утопить это место в крови и грязи. Да сжалятся боги над каждым, кто окажется достаточно глуп, чтобы продемонстрировать ей свое неодобрение.

Отряд жрецов Геборене в чистых белых одеяниях с подозрением наблюдал за Бедектом и Цюкунфт из-под своих капюшонов. Путники миновали их, и ни один из жрецов не предпринял попытки помешать им. Бедект выдохнул. Это было бы чертовски типично для него – загреметь в тюрьму, не успев выбраться из города.

Бедекту представился Вихтих, произносящий: «Это стало бы довольно значительной помехой для воплощения твоего глупого плана, не так ли, старик?»

Что, черт возьми, он делает? Мчится черт знает куда спасать какого-то ребенка, чтобы…Чтобы что? Чтобы эта сумасшедшая зеркальщица продолжала помогать ему?

«Ты знаешь, что причина не в этом».

По крайней мере, не вся. Проклятый список.

«Почему бы тебе не вычеркнуть из него эти последние несколько вещей? Почему бы не принять, что ты являешься дерьмовым мерзавцем, и не признать, что нет такого преступления, которое ты не готов совершить?»

Тогда Штелен будет презирать его. Он знал, что она скажет:

«На самом деле ты боишься упасть в глазах обладательницы этой симпатичной задницы, если не спасешь мальчика. Ты совсем размяк»

И она назовет его идиотом, и не ошибется. Бедект заскрежетал зубами и зарычал себе под нос. Без Цюкунфт у него не было шансов остановить Моргена, не было шансов исправить вред, который он ему причинил. «Не было шансов…» – он оборвал эту мысль. По одному делу зараз. Спасти этого проклятого ребенка, чтобы она показала ему, что ему действительно нужно предпринять. Оставалось только надеяться, что она не сочинила всю историю от начала до конца. От этой мысли у него внутри все сжалось.

Цюкунфт не обращала никакого внимания на перепады в его настроении. Она поглаживала нос своей лошади на ходу и говорила