Итоги № 3 (2014) - Итоги Итоги

— Вы много читаете?

— Очень. Нечеловечески. За год в компанию «СТВ» самотеком приходит до тысячи четырехсот сценариев. Когда-то просматривал все в надежде отыскать жемчужину. Сейчас большинство фильтруют наши редакторы, но кое-что ложится и на мой стол. В итоге отбираем от силы полтора текста, пригодных для работы. Остальное заказываем сами. И все равно переделываем по многу раз. Мы с вами можем долго рассуждать на тему масштаба личностей и их системы ценностей, но факт остается фактом. Неоднократно я предлагал авторам заплатить двойной гонорар при условии, что через полтора года смогу запустить по их сценарию фильм в производство. В противном случае просил вернуть аванс и небольшую сумму в качестве компенсации за погибший проект и потерянное время. Ни один не согласился!

— Когда в последний раз у вас было так, чтобы ах?

— В зрительском кино — с Петром Бусловым и его «Бумером». Прочел и понял, что сразу можно снимать. С тех пор минуло более десяти лет…

— Уже после смерти Балабанова опубликовали его последний сценарий «Мой брат умер». Прошла информация, будто картину может снять сын Алексея.

— Федор говорил, что хотел поработать с отцом, но журналисты предпочли истолковать услышанное по-своему… Пока не вижу, кому мог бы доверить этот фильм. Хотя допускаю: такой человек появится.

— Вам сильно не хватает Алексея?

— Тут даже говорить не о чем. Любые слова окажутся банальными. Леша был для меня больше, чем коллега и даже друг. Не стоит о грустном…

— Ладно, тогда скажите, чего вы ждете от 2014-го? Кино будет?

— Куда же оно денется? Вряд ли год получится особо удачным, так обычно и идет — волнами, но есть несколько интересных отечественных проектов. «Дирекция кино» во главе с Анатолием Максимовым запускается с масштабным фильмом «Викинг», Тимур Бекмамбетов собирается снимать картину в качестве режиссера, на подходе «Солнечный удар» Никиты Михалкова, «Левиафан» Андрея Звягинцева. Это первое, что приходит на ум. В любом случае надо дождаться результата. Как говорят кинематографисты, экран покажет.

Русский американец / Спорт / Exclusive

Русский американец

/  Спорт /  Exclusive

«Мне никогда не был близок эмигрантский негативизм по отношению к России, я всегда оставался патриотом. И если кто-то в моем присутствии нелицеприятно отзывался о стране, я старался пресекать такие разговоры», — вспоминает главный менеджер хоккейного ЦСКА Сергей Федоров

 

Биография Сергея Федорова практически полностью состоит из превосходных степеней. В конце 80-х он был самым молодым игроком хоккейного ЦСКА и одним из самых талантливых. Его побег из расположения сборной СССР в разгар Игр доброй воли-1990 вошел в ряд самых громких событий тех лет. А роман нашего героя с теннисисткой Анной Курниковой заставил говорить о них как о самой красивой паре в мировом спорте. Недавнее же назначение Федорова главным менеджером ЦСКА сделало его самой медийной фигурой в российском хоккее.

— Сергей, как-то мне довелось делать интервью с вашим коллегой, менеджером известного хоккейного клуба. В кабинете у него стояла магнитная доска с фишками, к которым были пришпилены фамилии игроков. Прихожу к нему на следующий день, нескольких фишек уже нет — одних продали, других обменяли. Вы сами уже научились смотреть на игроков как на фишки?

— У меня такая доска тоже есть, но я вижу на ней не фишки, а живых людей, с их достоинствами и недостатками. Что касается манипуляций с ними — это внутренняя кухня любого клуба. Игроков мы любим и уважаем, но на хоккейные операции влияния это оказывать не должно.

— Выволочки подчиненным часто приходится устраивать?

— Я эмоциональный человек, но разносы после игры — не мой стиль. Иногда, конечно, хочется устроить бурю в раздевалке. Однако я все время держу в голове, что с психологической точки зрения это не самый лучший метод воздействия. Есть тренеры, которые и должны довести до игроков, что они делают неправильно. Я же по большей части ограничиваюсь неформальными разговорами с подчиненными, при этом стараюсь вести их не в этих стенах. Вызов в кабинет генерального менеджера обычно связан с не самыми приятными эмоциями. Мне же важно, чтобы общение было максимально открытым.

— Знаменитый хоккейный тренер Тарасов утверждал, что игроки — это мясо, и его надо резать. Иначе, мол, не будет побед, да и сам наставник может лишиться места. Согласны?

— Если речь идет о своевольных, непослушных хоккеистах — пожалуй, да. Но я не хотел бы, чтобы с моих уст слетела такая фраза. Все-таки игроки — это не мясо. Это талантливые люди, со своими характерами и причудами — их надо уважать и работать с ними. Хотя в России это делать сложно: слишком много факторов, мешающих принять профессиональное решение. Сделать так, чтобы игроки ясно почувствовали — так себя вести нельзя, это ошибка.

— Ваше детство прошло на Севере, в заполярных Апатитах. Жители тех мест обычно отличаются суровым характером, под стать погоде.

— Родился я в Пскове, но родители там прокормить семью не смогли, и в 1978 году мы отправились к друзьям на Север. Отец был тренером, однако подходящую должность не нашел и был вынужден пойти на непрофильную работу. У него был слесарный разряд, и его взяли в мастерскую. Там к зарплате полагались северные надбавки, так называемые полярки, так что на руки выходила вполне приличная сумма. Потом он стал менеджером спортивного клуба «Апатитстрой», который развивал несколько летних и массу зимних видов спорта. Отец отвечал за проведение лыжной «Гонки звезд» и за хоккей, поскольку при клубе была взрослая команда. Имелась и своя детско-юношеская спортивная школа, в которой я делал свои первые шаги.

Вообще у нас была очень спортивная среда. Через дорогу от дома располагался футбольный стадион, тут же — хоккейная площадка. Рядом лес, куда мы регулярно ходили кататься на лыжах. Отец был постоянно занят в клубе, естественно, я все время крутился возле него. Играл в детской команде своего возраста и годом старше. Выходил на тренировки даже со взрослыми. В сильные холода спортшкола закрывалась, и мы с пацанами шли на каток. Пять минут покатаешься, потом трешь заиндевевшие щеки и нос.

— Слышал, футбол в списке ваших спортивных пристрастий занимал первое место.

— Отец во время службы в армии играл в первой лиге. Из-за травмы его карьера прервалась, но любовь к футболу сохранилась. Со временем она передалась и мне. Если бы мы остались в Пскове, наверняка я стал бы футболистом. Там не было сильных морозов, да и хоккей развивался только на областном уровне. В Заполярье же все наоборот: холода стоят девять месяцев в году, лето — только три. В общем, мой выбор оказался продиктован самой жизнью. Хотя мне до сих пор очень нравится футбол. Когда НХЛ в очередной раз прервалась из-за локаута, я вернулся в Россию и собирался поиграть в футбол на профессиональном уровне. Была мысль найти команду из первой или второй лиги и выступать за нее. Но не срослось... Впрочем, у меня есть одно футбольное достижение, которым очень горжусь. В 2006 году я принимал участие в поединке сборной мира против сборной Англии. Игра проходила в Манчестере, на знаменитом стадионе «Олд Траффорд», под патронатом ЮНИСЕФ. Мы готовились к матчу в течение двух недель, все было очень серьезно. Да и состав нашей команды выглядел внушительно: в воротах стоял знаменитый датчанин Петер Шмейхель, в поле играли Диего Марадона и Дзола, а тренировал команду Рууд Гуллит. Против нас выступали профессионалы, совсем недавно завершившие карьеру в английской премьер-лиге. Среди звезд мирового футбола было всего несколько любителей. Причем только двое из них выдержали на поле все 90 минут — я и один итальянский актер. Я играл на позиции центрального полузащитника, отдал Марадоне аж семь передач. Пасовать кому-то еще возможности не было: англичане боролись по-настоящему, при потере мяча сразу начинали прессинговать. После первого тайма, когда мы уходили в раздевалку, легендарный аргентинец показал мне большой палец: мол, хорошо играешь. Это была высшая похвала!

— Вас вообще часто приглашали на необычные мероприятия. Звали даже в Голливуд для съемок в роли Джеймса Бонда.