Полный котелок патронов - Александр Зорич

— Нефиговая берложка для одинокого бюрера, — оценил местечко Тополь. — Будь я бюрер…

— Типун тебе на язык, Костя, — прошипел я.

Глава 12. На «КамАЗе» за артефактами

I rock, rock, rock, I roll, I roll…

«You'll Be Under My Wheels», The Prodigy

— Товарищ майор, — голос лейтенанта Чепракова выдавал крайнюю степень озабоченности, — здесь сто рентген в час! Оставаться больше двадцати минут никак нельзя!

— Знаю, — отрывисто бросил Филиппов, изучая на своем первоклассном армейском ноутбуке карту Чернобыльской АЭС. — А потрудитесь-ка объяснить, — он вдруг резко обернулся к Борхесу, — где мы сейчас находимся? Ведь если верить карте, комплекс нейтрализации ТВЭЛов находится совсем в другом месте!

— Вообще-то я не знаю, — беспечно ответил Борхес. — Дело в том, что здесь, в сердце Зоны, пространство испытывает сильнейшие аномальные деформации. Любая карта здесь врет. А сейчас мы, например, определенно находимся в так называемом пространственном пузыре. На наше счастье — лопнувшем. Потому что будь пузырь целым, мы никак не смогли бы попасть внутрь этого убежища и наверняка были бы изжарены молниями…

Майор терпеливо выслушал нашего товарища.

Хотя по всему было видно, что его нервы на пределе. И впрямь, пора было что-то решать.

Немного поразмыслив, Филиппов повернул экран ноутбука к Борхесу и задал следующий вопрос:

— Видите, где насосная станция номер два? Сможете нас вывести к ней?

— Попробую. Сами понимаете, гарантий тут быть не может. Но для начала нам нужно принять решение относительно посылок, которые нам привезли вертолеты и которые мы впопыхах побросали под мостом.

Я скривился. Что там могло быть, в этих долбаных посылках, ради чего имело смысл производить настолько рискованную вылазку?

Но Борхес, который будто бы прочел мои мысли, пояснил:

— Если ваше начальство подошло к моей просьбе серьезно, там лежит пятьдесят два ценных артефакта, способных защитить каждого бойца в отряде от основных поражающих факторов здешних аномалий.

Тополь насторожил уши.

— А небось ты и «вспышки» запросил? — спросил он.

— Запросил, — степенно кивнул Борхес.

— Так что ж ты сразу не сказал? Они же защищают от электрических разрядов! Будь у каждого из нас по «вспышке», никакие молнии нам были бы не страшны!

— Спешишь с выводами, Костя, — веско сказал я. — Во-первых, не гарантия, что «вспышка» эффективна от разрядов такого вольтажа. А во-вторых, тебе потребуется еще по два «огненных шара» на брата, чтобы компенсировать тепловую мощность разряда.

— Вот-вот, — поддакнул Борхес. — «Шары» я тоже запросил! Но я не имел права рисковать! Вскрывать ящики, разбирать артефакты, развешивать их по поясам всех этих буратин…

Филиппов положил конец нашей академической дискуссии.

— Приказываю прекратить! — рявкнул он, потеряв терпение. — Отвечайте по существу! Каким образом вы намерены доставить сюда артефакты? И главное: сможете ли вы уложиться в двадцать минут?

— Насчет двадцати минут уверенности нет, — отвечал Борхес. — А доставлять будем обычным способом — «рыбками» обвешаем и понесем, как пакетики с эклерами из кондитерской.

— Артефакт «золотая рыбка» существенно снижает вес рюкзака или контейнера, в который она положена, — в который раз пояснил я.

— Да помню я, помню, не склеротик, — проворчал майор. — Но там же эта свистопляска продолжается… Молнии бьют!

Хоть я и сделал рожу кирпичом, а в глубине души тоже, как и Филиппов, не понимал, как быть с молниями. По моему скромному мнению, Борхес просто бредил.

Для пущего эффекта Борхес выдержал длинную паузу. И только доведя нас своей театральщиной уже до белого каления, веско сказал:

— У меня есть свои профессиональные тайны, товарищ майор. Так что расслабьтесь и ждите результата.

С этими словами Борхес увлек нас с Тополем к выходу из резервуара.

— Давно мечтал поездить на этой машине. — Борхес мечтательно упер локоть в проржавленную ступеньку лесенки, ведущей в кабину зловещего «КамАЗа».

— Ты крейзи, да? — осведомился я равнодушно.

— Ничуть.

— Тогда скажи мне,какты собираешься ездить на машине, у которой все внутренности сгнили двадцать лет назад, а в бензобаке нет бензина?

— Вы лучше с Тополем доставайте все свои электрозащитные артефакты, какие есть. И развешивайте на пояса, — посоветовал Борхес, полностью проигнорировав мою реплику.

Сам он первым последовал своей рекомендации.

Вскоре его пояс украсился двумя первоклассными «батарейками» и двумя «бенгальскими огнями».

А вслед за артефактами Борхес извлек из своего рюкзака… черную консервную банку старого спидометра!

По моему хребту пополз хорошо знакомый холодок, не предвещавший ничего светлого. Я ведь уже говорил, что ненавижу все эти градуированные шкалы? Что суеверно боюсь в Зоне любого циферблата? И что спидометр или там тахометр вызывают у меня только одно желание: обойти их метров за двадцать?

Но я заставил себя промолчать: ситуация наша была такая, что не до суеверий.

Борхес вскарабкался по лесенке на водительское место и жестом пригласил нас за собой. С пассажирской стороны дверь плотно приржавела к кабине. Так что Косте пришлось потратить несколько драгоценных минут на то, чтобы выдрать ее буквально с мясом.

Зато кабина вознаградила нас массой антикварных сюрпризов!

Была там, например, коллекция значков на плюшевом вымпеле с золотой лысиной Ленина: «Готов к труду и обороне», «Сигулдский замок», «Ну, погоди!»

Я чуть не заплакал — все это так напоминало детство моей дорогой мамочки, о котором она мне часто рассказывала во время моих отроческих бесконечных простуд и гриппов…

На приборной панели тоже было на что посмотреть. Тут тебе и переводка красотки в голубом бикини, и жизнерадостный медведь с кольцами, символ Олимпиады-80, и какой-то обобщенно безликий прямоходячий динозавр зеленого цвета.

А с зеркала, изъеденного тяжелыми нейтронами, свисал чертик, сплетенный из разноцветных проводков — зеленых, синих, розовых…

— Арт, бля, — одобрительно отозвался Костя.

— Тогда и слова-то такого не знали — «арт»! Тогда говорили «культура быта», — заметил я, утирая сентиментальную слезу. — Либо уже: «предмет декоративно-прикладного искусства».

— В разных слоях населения изъяснялись по-разному. В том, который я знаю подозрительно хорошо, на такие предметы говорили «всякая фуйня».

А чем же был занят наш проводник?

Пока мы с Костей спорили об искусстве, он шаманил со своим страховидным спидометром.

Для начала выдрал из гнезда родной спидометр «КамАЗа». Не церемонясь, выбросил его в окно.

Затем Борхес вытащил на свет божий штук двадцать разнокалиберных проводов из недр кабины и принялся промерять на них напряжение (да-да!) при помощи пары клемм, которая волшебным образом появилась из его ПДА.

Наконец, нащупав искомую пару, он основательно зачистил концы и прикрутил выходы своего спидометра к проводам.

Ничего не произошло.

Уже не в первый раз за эту экспедицию меня посетила мысль о том, что наш Борхес — абсолютно шизанутый сукин сын.

— Ну и чего? — ядовито поинтересовался Тополь, пробуя ногтем на прочность гэдээровскую переводку с гномом, несущим на горбу гигантскую клубничину.

— А вот чего, — ответил Борхес. И придерживая спидометр правой рукой, левой он снял с него мутную крышку из прозрачного пластика, а затем указательным пальцем перевел стрелку с нуля на отметку «5».

К моему величайшему удивлению, «КамАЗ» вздрогнул всей своей проржавленной тушей и издал тяжелый стон, словно был он спящей красавицей, которую наконец-то — не прошло и сорока лет! — поцеловал заблудившийся в лесу немолодой уже принц.

Затем, сначала приглушенно, но с каждой секундой всё громче и громче, заурчал, разогреваясь, двигатель — исполинский, могучий зверь.

Не знаю почему, но я вдруг совершенно явственно понял, что мы сейчас поедем. Вопреки законам физики и здравого смысла.

— У него хоть колеса-то есть? — осторожно осведомился Костя полушепотом.

— С нашей стороны вроде были… Но не исключаю, что это все равно.

— Ну и чушь вы мелете! — вдруг окрысился Борхес. — Как это «все равно»?! Все равно, есть ли колеса?! Конечно, колеса есть! И в сносном состоянии!

С этими словами Борхес снял машину с ручного тормоза и подвинул пальцем стрелку спидометра на отметку «10».

Оглушительно скрежеща, «КамАЗ» тронулся с места.

Вымпел с золотым Ильичом принялся развязно размахивать желтой бахромой.

Туда-сюда, туда-сюда…

К счастью, нам не нужно было ехать в Польшу.

Наши ящички ждали нас совсем неподалеку — в паре сотен метров, под мостом, похожим на увеличенную в двести раз терку для морковки (уж не знаю, какие аномальные воздействия так с мостом обошлись, но он весь был покрыт сетью разнокалиберных сквозных дыр).

Или, точнее сказать, мы трое очень надеялись, что наши ящички дожидаются нас там по сей момент.