Ученица Хозяина Топи - Александра Каплунова

руками водить по воздуху. Почудилось Весенье под пальцами его едва заметное марево, словно воздух дрожал и плавился волнами. И чем дальше шли, тем более сосредоточенным лицо его становилось.

До края улицы добрались уже, когда магик вдруг остановился, да головой повел в сторону, точно чего унюхал. Повернулся медленно.

— Что за дом? — указал Лесьяр в сторону обветшалой халупы. Та едва виднелась, в землю уже сруб ушел на добрую половину, да лесом обступило.

— Да там Анисья живет, — махнул рукой Михай, — блаженная она, ну, убогая то есть. В детстве вроде как уронили ее, так и выросла кривенькая, да не говорит, мамка то умерла в том году, так она одна теперь. Справляется потихоньку, — и в затылке почесал задумчиво, — вы ж не думаете, что это она могла порчу то наслать? Ее ж вроде не обижает никто, да и она не злая. Не выходит правда почти из дому, как мамки не стало, ну да я к ней захаживал, проверял, вроде в порядке все.

Лесьяр лишь зыркнул на мужика, да к дому уверенно направился. Вешка за ним. В дверь постучал.

— Анисья? — позвал, дверь толкая. В доме тихо было, магик и заходить не стал, глянул только внутрь, да на задний двор отправился. Здесь в небольшом палисаднике за изгородью много чего росло — и цветы пушистые с объемными шапками мелких лепестков, и вьюны зеленые, оплетавшие одну из стен избенки. Дальше — грядки с капустой, да репой, огурчики колючие и много какой зелени. Вешка невольно отметила, что все в порядке таком, аккуратно сработано, одно загляденье. Хозяюшка здешняя дело знала.

В дальней части сада среди кустов ягод мелькнула голова в платке, а после и ее обладательница на свет вышла — девушка, кажись Вешкина ровесница. Она и правда кривенькая была — одно плечо куда выше другого и в талии словно согнувшись стояла, но видно, что не специально так извернулась.

— Ходь сюда, Анисья, не боись, Хозяин Топи здесь из-за порчи на полях, — позвал староста.

Но девушка стояла недвижима. На лицо она оказалась не такой уж дурнушкой, глаз один только косил чутка. Сарафанчик простой, весь залатанный, но чистый, лапти аккуратно сплетенные. Она держдала в руках корзинку, полную ягод, да стоило Лесьяру к ней шагнуть, как пальцы девичьи разжались. Полетела корзинка, крыжовником землю выстилая. Анисья попятилась, лицо в руках пряча и головой мотая.

— Анисья, не пугайся, говорю, — повторил староста строго, а после и к магику повернулся, — тебе, Хозяин, конечно, виднее, да только у ней узнавать нечего, она на тех полях и не бывает. Коли у людей что спрашивать хочешь, так лучше мужиков соберу, кто первыми порчу нашел.

— Не надо, — отмахнулся магик, даже и не глядя на Михая. Староста брови лишь свел, хмурясь, да перечить не стал, губы поджал.

— Тебе нечего бояться, — магик же к девушке снова шагнул, ворожбу свою отпуская. Веша уже чуяла, когда Лесьяр колдовать начинал — волоски по всему телу мигом дыбом поднимались, — подойди.

Анисья, словно во сне, медленно руки от лица убрала, невидящим взглядом на магика глядя.

— Иди сюда, — а голос стелется, точно шелест листвы. Легкий, ласковый. Глаза магика желтизной снова затопились, светом озаряясь.

Странно это было, девушка точно сомнамбула к нему подошла. Старосте то явно не по нраву было, но пока Лесьяр никакого зла не творил, он молчал.

Магик тем временем рукой вдоль девичьего тела повел на расстоянии держась. Воздух между рукой его и девицей задрожал, точно от жары плавясь. Вешка наблюдала во все глаза, совсем не понимая, что магик делает, да интерес от того лишь усиливался.

Рука его замерла на уровне живота девицы, и тогда Лесьяр еще пуще нахмурился. Тотчас и Анисья в себя пришла, заозиралась, с него на старосту, а после и на Весенью взгляд испуганный переводя. Заметалась было, да только Веша уже не выдержала.

— Не бойся, — шагнула вперед, аккуратно девушку за руку беря, — он тебя не обидит.

И, видать, было что-то в девичьих глазах, что отклик в сердце нашло, успокоило. Кивнула немая, успокаиваясь, а Лесьяр к старосте обернулся. Долго смотрел на того, словно бы оценивая, да все ж заговорил:

— Порча в поле не спроста взялась.

Анисья вздрогнула, да глазами округлившимися на мужчин уставилась. Рот себе рукой зажала, точно крик сдерживала. Головой замотала. Лесьяр на то глядя только зубы сжал, аж желваки заходили.

Вешка, не понимая, на кого тот злился, девушку лишь успокоить попыталась.

— Все хорошо, милая, — да по плечу погладила. Анисья на нее теперь глянула, от чего Веша ахнула, глаза то у той полные слез стояли.

— Вот здесь я с тобой не соглашусь, ничего здесь нет хорошего, правда, Анисья? — а голос ледяной сталью звенит. Попросил бы ее саму рассказать, да ведь староста уже говаривал, что немая. А вот на блаженную та не походила, даром, что телом не вышла, да зато в глазах явно разум светился. Отвела она взгляд, плечи обреченно поникли. — Мне придется рассказать, — сказал, как отрезал, а девица то вскинулась, головой замотала, испуганная.

— Да что происходит-то? — теперь уж и староста вопросом задался.

Анисья к Весенье потянулась, той в лицо заглядывая, помощи ища, но Вешка тоже ничего не понимала.

— Снасильничали ее, вот что происходит. А дитя мертвое родилось, да раньше срока наверное, — выдохнул Лесьяр безрадостно. Девушка от слов тех на землю осела, точно подкошенная, заплакала, в ладошках прячась.

— Как снасильничали? — староста, кажется, и верить отказывался, — у нас мужики порядочные! — и с таким искренним возмущением, что Лесьяру пришлось того снова взглядом пронзительным осадить.

Весенья же, осознав, наконец, что этой девице пережить пришлось и сама рот зажала. На траву опустилась, девушку обнимая, да к магику взглядом молящим обращаясь. О чем молила и сама не знала, да понимала, что нельзя это так оставить.

Лесьяр в ее глаза внимательно вглядывался, долго смотрел, словно они разговор вели молчаливый.

«Ты ведь это так не оставишь, правда?»

Вздохнул магик, взглядом исподлобья собравшихся смерил.

— Покажешь, кто это был? — спросил осторожно, но Анисья на то не отозвалась.

— Она напугана, Лесьяр, — прошипела Весенья. Неужели не понятно, что коли доселе молчала, то и сейчас ничего говорить не станет? Ну, показывать вернее.

— Я сам найду, — вмешался староста. — Обожди до вечера, Хозяин. А пока милости прошу в мой терем. Там вам прием окажут. И тебе, Хозяин, и ученице твоей.

Лесьяр кивнул.

— А Анисья? — Весенья потянула девушку, поднимая ту с земли, да подол ей отряхивая. Староста словно избегая глядеть на них, велел и