Цитадель (Тамплиеры - 3) - Октавиан Стампас

- Хотел я вам отвести в своих рассуждениях роль прекраснодушного сибарита, послушной игрушки в чьих-то хитрых планах. А ведь может статься, что все сложнее, а?

- Я не понимаю, о чем вы говорите, граф?

Де Торрож звучно кашлянул.

- Все вы понимаете, Ваше величество, - когда он произносил это обращение к коронованной особе, в голосе тамплиера звучало нескрываемое презрение, - я считаю своим долгом вас предупредить: если вы всерьез решили опереться на Госпиталь против Храма, то поберегитесь. Вы даже не представляете, по какому узкому лезвию вздумали пройтись.

Бодуэн хватал ртом воздух, как бы собираясь что-то произнести, но великий магистр, не желая слушать его оправданий, продолжал:

- Ваши дочери достаточно подросли, чтобы выйти замуж, и, стало быть, ваша внезапная смерть не осиротит Иерусалимский престол, как это могло быть еще три-четыре года назад. Да и ваш главный союзник, Д'Амьен, наверное изменит свое мнение о вас, когда мы поведаем ему кое-какие ваши тайны.

Граф де Торрож встал, оглаживая ладонью свою могучую, соответствующую общей комплекции, бороду. Король вжался в угол кресла и смотрел на гиганта ненавидящим взором. Возразить ему было нечего, да и не посмел бы он возражать.

Когда великий магистр спустился во внутренний двор, двое оруженосцев помогли ему забраться в седло. Сделать это было отнюдь не просто и удалось не с первой попытки. Дюжие парни обливались потом, граф осыпал их ругательствами и проклятиями за нерадивость. Наконец, все устроилось. Граф де Торрож оказался в седле. Выражение лица у него было недовольное. Болела печень, донимала одышка. Лучше было бы конечно не мучить себя и отправиться во дворец в экипаже. Но только не сегодня. Для этого визита требовалось полное воинское облачение. Великий магистр был символом мощи ордена и его жизненной силы. Не годиться, чтобы символ возили в каком-нибудь дамском рыдване.

Молодой белокурый паж развернул Бо-Сеан, другие рыцари свиты неторопливо разобрались по парам, громко цокая копытами своих коней по камням двора. Королевские слуги и стражники наблюдали за этими приготовлениями с мрачным интересом. Большинство современников испытывало такого рода чувства к ордену Храма Соломонова.

Иерусалим, как и все старые восточные города, строился стихийно. Сразу за стенами, окружавшими дворец, начинался лабиринт узких извилистых улочек, глинобитных стен, тупиков. В 1099 году, после взятия его войсками Годфруа Буйонского, из главного города евреев, все евреи были изгнаны. Лет за двадцать до описываемых событий, они начали постепенно возвращаться, опасливо селясь в кварталах северной части города у самых стен. Кроме них, довольно много было арабов, армян, персов, сирийцев. Латиняне селились, в основном, в районе Сен-Мари ла Гранд. Была возведена особая стена, чтобы отделить эти кварталы от мусульманских.

На улицах и площадях было довольно много народу, в основном торгующего и шныряющего вида. Граф де Торрож был уверен, что все азиаты - воры. Процессия тамплиеров выехала на площадь - здесь кишел вечный рынок. Дымили жаровни, орали ослы, носились собаки, трепетали на ветру полосатые шатры уличных брадобреев. Над всем этим возбужденным человеческим морем шел по канату канатоходец.

При виде Бо-Сеана жизнь, заполонившая рыночную площадь, мгновенно и безропотно расступилась, как вода уступает ножу, чтобы снова сомкнуться у него за спиной. И королевские стражники и комтур Иерусалима давно оставили попытки по наведению более менее благолепного порядка на улицах Святого города. Это было также бесполезно, как при помощи копья или меча сопротивляться наводнению.

В латинских кварталах было несколько тише и чище, и можно сказать, мрачнее. Правда, нищих и проходимцев и здесь было в избытке.

Великий магистр подъехал к большому каменному строению у южной стены города. Здание это имело внушительный вид и представляло собой своеобразную смесь крепости и церкви. Это была резиденция графа и всех его предшественников на посту главы ордена тамплиеров. Здесь, собственно, и вершились все повседневные дела ордена. Огромный храм на Сионском холме использовался только для парадных богослужений и собраний верховного капитула.

Никаких внешних примет того, что резиденция великого магистра тщательно и неусыпно охраняется, видно не было, но граф знал, сколько арбалетчиков и меченосцев по одному сигналу явится, как бы из под земли, при появлении непрошеного визитера.

Во внутренних покоях утомленный де Торрож поспешил переодеться. Жара и тяжелые доспехи сделали свое дело, он был весь в мыле.

- Что, брат Гийом еще здесь? - спросил он у прислуживавшего ему монаха.

- Да, мессир.

Великий магистр дал облачить себя в белую льняную рубаху, широкий мягкий кафтан, пристегнул пряжкой, в виде львиной лапы, плащ к левому плечу. Продолжая вполголоса недовольные переговоры с самим собой, граф прошел в зал, где обычно занимался делами. Стены здесь были задрапированы белой тканью и украшены красными крестами в человеческий рост. У стены с двумя узкими, бойницеобразными окнами стоял большой деревянный стол. По краям его располагались два позолоченных и облепленных вчерашним воском подсвечника.

Брат Гийом сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Одет он был в простую черную сутану, лет ему было сорок с небольшим. На вытянутом, всегда бледном лице светились холодным блеском большие синие глаза. На щеках рисовались отчетливые вертикальные складки, как у человека, который часто улыбается, что было странно, ибо брата Гийома никто никогда улыбающимся не видел.

- Что, больше никто не соизволит пожаловать? - спросил граф, усаживаясь за свой стол.

- Брат сенешаль болен. Брат маршал осматривает арсеналы в Аскалоне, граф де Марейль сейчас, по-видимому, прибудет. А граф де Ридфор... вы же знаете его отношение...

Верховным органом власти в ордене издавна считался капитул, он состоял из высших чинов, то есть магистров всех орденских областей, и наиболее родовитых в уважаемых рыцарей. Но в практической жизни собрать всех членов капитула удавалось крайне редко. Области ордена располагались и во Франции, и в Португалии, и в Венгрии, и в Испании и съезжались провинциальные магистры главным образом для того лишь, чтобы избрать нового орденского главу взамен почившего. Таким образом, граф де Торрож пользовался в своих действиях значительно большей свободой, чем это можно было предположить, ознакомившись с уставом ордена. При нем для совета находилось несколько родовитых рыцарей, эти господа, называемые "ближайшими", и были реально высшим руководством орденской империи.

Со двора донеслись голоса. Брат Гийом выглянул в окно и негромко сказал:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});