Тайная песня - Кэтрин Коултер

– Этот шлюхин сын не может возвратить себе даже коня. Роланд знает, что я убью его, если он сюда сунется. Дария была права – он уехал в Англию.

Маклауд просто обронил:

– И тем не менее…

Дария знала, что граф не доверяет ей, но она больше ничем не могла убедить его. Девушка сама начинала верить в то, что Роланд вернулся в Англию. А может быть, он умер? Был ли он поблизости? Нет, скорее всего нет. Она держалась робко и почтительно в присутствии графа, оставаясь молчаливой и словно окаменевшей наедине со своей служанкой.

Девушка боялась, что Ина, которой она когда-то так верила, выдаст ее графу.

По щеке Дарии скатилась слезинка. Она слизнула ее, почувствовав соленый вкус на губах, но не вытерла лица. У нее не было сил. Ей хотелось пить, но в кувшине, стоявшем возле ее узкой кровати, не было воды. Она медленно спустилась по крутым ступенькам в большой зал. Мужчины играли в шашки или рассказывали друг другу байки. Женщины скребли столы, разбрасывая свежую стружку. Никто не обратил на нее внимания. Графа она не видела. Дария вышла во внутренний дворик.

Был полдень – время, когда большинство обитателей замка укрылись в тени от палящего солнца.

Она направилась к бочке с водой, чувствуя, как горячие лучи обжигают кожу, но внутри у нее было холодно и пусто.

– Что ты здесь делаешь? Дария уловила подозрение в голосе графа и, сделав над собой усилие, улыбнулась ему.

– Я хотела набрать свежей воды. Сегодня жарко и сухо.

Граф как будто поверил ее словам и пошел к бочке. Зачерпнув воды, он протянул ей чашку и смотрел, как она пьет.

Затем Эдмонд Клэр сказал с разочарованием и недовольством:

– Я только что получил весть о том, что в Тибертон скачет король. Он посетил Чепстоу, обрушив свой гнев на графа Херфорда, а теперь намерен приехать ко мне.

Дария не поняла причину его плохого настроения.

– Но ведь это большая честь для вас, знак королевской милости.

Граф хмыкнул:

– Не такая уж это честь! У него мало власти в наших краях, и это раздражает его, поскольку он хочет подмять все и вся под свою королевскую пяту. Он приходит, чтобы шпионить, унижать и угрожать. Будь я достаточно силен, и стань все приграничные бароны бок о бок, мы бы отослали его обратно в этот Содом, где он живет, в эту выгребную яму под названием Лондон. Пусть размножается со своей шлюхой и не сует сюда носа. Мы сохраняем мир и держим варваров в страхе.

Да, король приезжает, чтобы проверить мое могущество. Он не задумываясь бы продал свою мелкую душонку дьяволу, если бы мог подчинить себе меня и всех тех, кто спасает Англию от валлийских дикарей. У него нет здесь власти. Ха! Никакой власти на реке Уай – и нечего ему тут делать!

Пока он разглагольствовал, Дарии пришло в голову, что она сможет обратиться к королю за помощью. Возможно, ей удастся застать его одного и умолить освободить ее. Поверит ли он ей, если она повидается с ним? Ведь если он откажет ей в милости, граф убьет ее. Ну и пусть, какое это имеет значение? Эдмонд Клэр все равно расправится с ней, когда узнает, что она не девственница.

"Что мне делать?” – в отчаянии думала Дария, заламывая руки.

– Пей свою воду, – буркнул граф, подавая ей вторую чашку.

***

Король Англии откинулся на спинку кресла и посмотрел на своего секретаря Роберта Барнелла. Шатер защищал их от жаркого полуденного солнца, и монарх пребывал в прекрасном расположении духа. Он уже посетил Херфорда, проклятого непокорного мужлана, а теперь собирался в Тибертон, чтобы научить графа Клэра, как следует вести себя со своим повелителем. Барнелл извинился и вышел на несколько минут, чтобы размять мышцы после длительного сидения. Его пальцы тоже устали от бесконечного записывания нравоучений короля. Когда он вернулся, на его лице было странное выражение, но король ничего не заметил.

Барнелл откашлялся.

– Сир, там стоит какой-то нищий калека, который просит разрешения поговорить с вами. Он уверяет, что у него чрезвычайно важные сведения.

Король поерзал на кресле и смерил своего секретаря таким удивленным взглядом, что Барнелл снова смутился.

– Он кажется безобидным, сир. Эдуард неожиданно рассмеялся. Он только что вкусно поел и выпил два кубка сладкого вина.

– Говоришь, нищий калека, Робби? Старый попрошайка, что предпочитает подаяние короля простой солдатской монете? Побирушка, который предложил тебе поделиться деньгами, если я ему их дам?

Отвечай, Робби, или ты проглотил язык и лишился рассудка?

"Король играет со мной, – подумал Барнелл с облегчением, – по крайней мере не гневается”. Эдуард хищно улыбнулся, напоминая в эту минуту волка, загоняющего ягненка. Завидев эту улыбку, подданные начинали униженно пресмыкаться перед повелителем. Секретарь подошел ближе.

– Это не простой нищий, сир. Я полагаю, он достоин времени и аудиенции вашего величества. Старик не обычный христарадник, подходящий для…

Эдуард перебил Барнелла:

– Приведи его сюда, Робби. И моли Бога, чтобы ты не ошибся, иначе я вылью на тебя содержимое твоей чернильницы.

Барнеллу очень не хотелось возвращаться к королю. Он вышел из шатра, пропустив древнего старца. “Ради всех святых, – подумал Эдуард, – старый дурень воняет, как мокрый баран, и того гляди упадет и испустит дух, настолько он слаб и немощен”. Старик издал нечто вроде кудахтанья и отвесил низкий поклон. Но тут же очень бодро выпрямился.

– Ты хочешь денег, – сказал король, нахмурившись.

Нищий крякнул.

– Нет, щедрый сир, я хочу женщину, которая согревала бы мою постель, женщину, удивительно прекрасную, с большой грудью и…

Король в недоумении уставился на просителя.

– …и роскошной задницей. Женщину, чья кожа нежна, как кроличье брюшко, а грот глубок, словно колодец, для моего могучего жезла.

Повелитель расхохотался.

– Может быть, сначала предложить тебе женщину, чтобы искупать тебя? Кто ты, нищий? Простым бродягам не пристало так дерзко говорить со своим повелителем! Отвечай, мне надоело твое фиглярство.

– Как вы нетерпеливы, сир. Я слышал, что даже лучшие актеры Лондона плачут от вашего невнимания. Почему…

– Кто ты такой, наглый мужлан? – зарычал король, поднимаясь с кресла. К его удивлению, старик не затрясся от страха, даже не отступил назад. Он широко ухмыльнулся и принял еще более вызывающую позу. Затем совершенно неожиданно нищий сорвал с лица накладные усы и бороду. Король с недоумением наблюдал за этим превращением, онемев от удивления.

Перед ним стоял Роланд, высокий, худой, с гордой осанкой, и проводил по зубам тыльной стороной ладони. Ладонь сделалась черной, а зубы белыми. Король покачал головой.

– Боже мой, Роланд! Неужто я и впрямь забыл, как легко ты можешь преображаться. Я соскучился по тебе, грубиян ты этакий! – Он обнял молодого человека. – Клянусь святым Эндрю, ты должен помыться.