Элингтонское наследство - Вентворт Патриция

— Это вы не мне должны говорить. Я позвонил в Хедингли, и скоро сюда приедет начальник полиции. Вы лучше подумайте, что можете сказать в свое оправдание.

Джимми комкал в руках мокрый от слез носовой платок.

— Я ничего больше не могу сказать, — безнадежным тоном произнес он.

Миссис Мерридью шла по темной дороге. Гнев, который поддерживал ее силы, понемногу утихал. Она стала прислушиваться к каждому шороху, к каждому звуку в темноте. В общем, было не так уж темно. Она подумала, что полная темнота была бы лучше. Идти было совсем недалеко, но ведь убийство может произойти в самом неожиданном месте… Доббс не имел права выпроваживать ее и отправлять домой одну, без провожатого.

Она подошла к предпоследнему дому и вдруг почувствовала, что не в силах двинуться дальше. Миссис Мерридью остановилась, толкнула калитку и вошла. В доме ужинали. Ричард недавно вернулся. Он ехал домой с большим нетерпением. Уже оказавшись на деревенской улице, он почувствовал необыкновенное волнение. Еще полчаса… еще двадцать минут… десять минут… вот сейчас… сейчас он увидит Дженни! Когда он наконец подъехал к дому и поставил машину, это сейчас уже наступило. Он ее увидит!

Но Дженни встретила Ричарда холодно и никак не отозвалась на его появление. Спокойно, он не должен ее пугать… Не должен торопиться. Ричард помог принести из кухни суп. «Кэролайн — великая мастерица, ее супам нет равных!» — объяснил он Дженни. Когда Ричард убирал посуду со стола, послышался отчаянный стук в дверь, и вскоре в комнате появилась миссис Мерридью. Глаза у нее были красные, шляпка съехала набок.

И тут началось форменное безумие. Миссис Мерридью упала на стул и, плача, запричитала тоненьким дрожащим голосом.

— Мне он никогда не нравился… и я никогда ему не доверяла. Я говорила Мириам… но она не слушала. Молодые никогда не хотят слушать… а потом бывает слишком поздно, и какой тогда прок?! Я вас спрашиваю, какой тогда прок? Если ее уже не вернешь! — она опять разрыдалась. — Я ведь говорила Мириам: «Будь осторожна, думай, что ты делаешь». А она только смеялась: «Он всего лишь мальчик». Я ей давно говорила… еще три месяца назад, когда она гостила у меня. Но она повторяла, что он еще мальчик, абсолютно безобидный. А я ей тогда сказала: «Это ты так думаешь!»

Кэролайн была напугана, но знала, как нужно действовать в подобных ситуациях. Она велела Ричарду увести Дженни, а когда они ушли, стала хлопотать около миссис Мерридью, оказывая ей помощь. Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что случилось. Мириам Ричардсон ей не нравилась, но было ужасно сознавать, что именно из ее дома девушка отправилась на встречу со смертью. Это казалось невероятным…

— Она ведь была здесь! Приходила повидать Ричарда, но его не было, а она не могла ждать. Уже стемнело, но она сказала, что спешит и не может остаться.

Миссис Мерридью выпрямилась и промокнула глаза.

— Потому что у нее было назначено свидание с этим негодяем.

— Вы об этом знали?

— Конечно нет! Если бы я знала, то ни в коем бы случае не допустила… Злобная тварь! Убийца!

В соседней комнате Ричард, стоя у окна, смотрел на Дженни. Она вся дрожала, и он не знал, как быть. Наконец Ричард решительно пересек комнату и опустился перед девушкой на колени. Дженни сидела на диване и смотрела на свои дрожащие руки. Когда Ричард коснулся ее, она посмотрела на него. Глаза ее были полны слез. Пальцы сжимали друг друга так крепко, как будто ей необходимо было за что-то держаться.

— Дженни… — произнес он растроганно.

— Она была здесь, — дрожа проговорила Дженни. — Она не могла ждать. Так она сказала. Она хотела повидать вас, но не дождалась…

— Дженни… дорогая…

Слезы покатились по щекам. Ричард обнял ее и крепко прижал к себе.

Глава 23

Мисс Мод Силвер писала письмо своей племяннице Этель. Она перевернула страницу, и ее перо замерло в воздухе — мисс Силвер прикидывала, как поделикатнее сообщить Этель о ее младшей сестре, Глэдис Робинсон. С Глэдис постоянно происходили какие-то неприятности, а у Этель и без того хватало всяких переживаний. Эти бесконечные семейные ссоры… Глэдис верна себе! Собственно говоря, ее замужество с самого начала не заладилось. Тщеславная, легкомысленная Глэдис ничего не желала понимать. Она была ужасно избалована, ее глупая мамаша только и делала, что восторгалась милым личиком своей дочери, не замечая ее недостатков, и совершенно не пыталась с ними бороться. Конечно, теперь уже поздно обо всем сожалеть. Нужно было хоть как-то примирить Глэдис и ее супруга, который уже был доведен до белого каления. Мисс Силвер решила пока ничего Этель не сообщать. Позднее… если ситуация не изменится.

Этель и так сильно перенервничала из-за среднего своего сына. Слава богу, самое страшное позади, мальчик постепенно поправляется, болезнь отступила. Но заставлять Этель снова волноваться ни к чему.

Мисс Силвер собиралась писать дальше, но тут дверь открылась, и вошла ее верная Эмма Медоуз.

— Мисс, вы примете мистера Моттингли? — спросила она.

Фамилия была незнакомой, но мисс Силвер почему-то была уверена, что где-то уже ее слышала.

— Да-да, проси, — ответила она, отложив в сторону письмо.

В комнату вошел огромный господин, таких среди клиентов мисс Силвер еще не было. Велик был не только его рост, но и вся объемистая фигура. Мистер Моттингли, в свою очередь, был поражен миниатюрностью пожилой леди и приятной старомодностью ее облика. Ее волосы были аккуратно подобраны сеточкой, а манеры не могли не восхищать. Он принялся объяснять причину своего визита и, неожиданно для себя, заговорил более мягким тоном, чем намеревался.

— Мисс Мод Силвер?

— Да, это я. — Мисс Силвер вышла из-за стола и протянула гостю руку. — Чем могу быть полезной, мистер Моттингли? Садитесь, пожалуйста!

Она указала на кресло, стоявшее спинкой к окну. Обстановка гостиной напоминала мистеру Моттингли интерьер гостиной его бабушки, жившей в Бристоле. Мебель почти такая же: не модная, но и не настолько старая, чтобы считаться антиквариатом. Была в ней некая скромная безыскусность, как и почти во всех предметах, наполнявших комнату. Вот только письменный стол, очень удобный, выделялся своим сугубо практичным видом. Осмотрев мельком комнату, посетитель взглянул на мисс Силвер.

— Мне трудно решиться… Вообще-то я хочу посоветоваться, гм… Мне рассказал о вас мистер Гриншо. У меня с ним была деловая встреча, и он рекомендовал вас. Очень рекомендовал…

Мисс Силвер села в свое удобное кресло по другую сторону камина. Она вспомнила дело Гриншо, довольно простое, однако требовавшее крайне деликатного подхода.

— Да-да, помню. Мистер Гриншо — милейший человек, — улыбнувшись, сказала мисс Силвер. — Надеюсь он в полном здравии?

— Да… вполне!.. — кратко ответил Моттингли, поглощенный своими мыслями. — У нас с женой есть сын… — наконец заговорил он, подавшись вперед и крепко сцепив пальцы. — Единственный оставшийся в живых. Мы потеряли трех сыновей, но этот выжил. Сейчас ему двадцать три года… Как видите, уже взрослый, давно бы пора заняться делом. Но он не оправдал наших ожиданий.

Со столика, стоявшего у кресла, мисс Силвер взяла свою сумку для рукоделия и вынула недовязанный нежно-розовый детский жилетик.

— В каком смысле, мистер Моттингли? — спросила она, немного помолчав.

— Он слишком еще легкомыслен. Я, мисс Силвер, человек религиозный. И Джимми воспитывал соответствующим образом, но, повторяю, он нас разочаровал. Нет, не подумайте, что Джимми не в меру баловали. Мы с женой понимаем, что долг — превыше всего. Очень часто нам хотелось закрыть глаза на его шалости и дурные привычки. Ведь он у нас единственный, но всякий раз мы не уступали искушению, мы укреплялись духом ради его же блага… — мистер Моттингли умолк, обессилев.

— А что же произошло теперь, мистер Моттингли? — мягко спросила мисс Силвер.