Антология современной швейцарской драматургии - Андри Байелер

Входит повар с очень большим ножом.

БАНКИР. Что вам надо?

ПОВАР. Я повар.

ДИРЕКТОР ОТЕЛЯ. А, явились!

ПОВАР. Я несколько лет ждал этого момента.

БАНКИР. Верно. Вот туша. Приготовьте ее как следует.

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА (остальным). Помогите! Хеннер собирается меня забить.

БИЗНЕСМЕН (повару). Для меня с кровью.

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. С кровью?! Меня собираются убить, а вы говорите «с кровью»?

БАНКИР. Не будь истеричкой.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. Да вы с ума сошли! (Повару.) Вы этого не сделаете. Как вам это в голову пришло? Мы ведь не каннибалы.

ЕПИСКОП. Господи, помоги нам.

КИТАЕЦ (по-китайски). А, собственно, о чем идет речь?

ПРОФЕССОР. Все-таки должны же быть какие-то минимальные этические нормы…

МИНИСТР. Успокойтесь, сохраняйте спокойствие, мы наверняка найдем компромисс.

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. Компромисс? Съесть меня только наполовину?

БАНКИР (повару). Чего вы ждете?

ПОВАР. Уже целую вечность я не выходил с кухни, там, внизу, в полуподвале. Без окон, в которые можно было бы видеть улицу, бункер с искусственным освещением. Сейчас я впервые снова вижу дневной свет, если, конечно, это дневной свет. Я и так знаю, что происходит снаружи. Вначале шумели то тут, то там и не очень громко. Но сегодня… Переполох. Вы слышите?.. Нет. Вы ничего не слышите. Ужасно. Это ужасно, это конец. Там снаружи полно пророков. Они всем предсказывают будущее, и оно зовется «смерть». Откуда так внезапно и так быстро взялось столько людей? Сотни тысяч, возникли из ничего. Даже здесь, наверху, в снегу, полно людей, они безумствуют и неистовствуют… Каждый второй — террорист-смертник. За несколько секунд одни террористы-смертники убивают других террористов-смертников и при каждом взрыве забирают жизни невиновных… Иногда я думаю, я — центр всех этих взрывов, все они берут начало в моем мозге. В нем вся ненависть мира. Она почти разрывает меня… Но все наоборот. Все это приближается откуда-то издалека. Повсюду все взрывается. Магазины, штаб-квартиры, частные виллы, электрички. Ноги, руки, головы взлетают на воздух. Кровь. Кровь… Уже давно, никто не помнит с каких пор, везде появились взрывные устройства, сделанные много лет назад неспящими лунатиками, которые детьми ходили по улицам, а сейчас, повзрослев, наконец могут сами пережить собственное вознесение в банковском квартале посреди Сити или Уолл-стрита. Их жертвы Богу.

ЕПИСКОП. Сгинь, сатана!

ПОВАР. Никто не знает полностью систему запальных шнуров, которые образуют сплошную сеть вокруг всего земного шара. Даже самая дальняя долина в Колумбии или в Верхней Баварии опутана проводами и при необходимости или по случайности взлетит на воздух. Центрального пульта управления нет, и даже тех, кто думает, что это они управляют ходом истории, носит взрывной волной туда-сюда. От того, кто сейчас больше всех уверен, что правит миром, зависит меньше всего. Больше нет никакого управления, что же это за мир?.. Вас и меня разорвет на кусочки совершенно одинаково, хотя ни один повар, если он еще в своем уме, не решится выйти из своей кухни. Но вы же видите, мы все-таки рискнули выйти. Все повара, во всем мире… Я это знаю, я это вижу. Мне стоит только прикрыть глаза. Мужчины в кашемировых пальто и женщины в мехах пробираются тайком от укрытия к укрытию. Полицейские уже не знают, как быть, между преступниками и жертвами больше нет никакой разницы. Они уничтожают сами себя, и никто не может положить этому конец. Ни жалости, ни пощады, ни улыбки там, на улицах, и откуда им взяться, если все идет к концу и больше не начнется заново, как после прошлых катастроф, после падения Рима, после Французской революции, после Русской. Разве что потом где-то из-под руин снова радостно закричит ребенок. Больше нет, как раньше, короля, который мог бы основать новую империю. Сегодняшние короли лежат мертвые среди своих мертвых вассалов, работавших на них за деньги, под мертвыми деньгами, горами акций, вонючими кредитами. Там, снаружи, пахнет разложением, гнилью последних десятилетий. Один вдох — и тебя шатает, три — и ты задохнешься. Это конец. На этот раз погибнут и дети. (Он бросает пригоршнями арахис, очень много. Уходит. Директор отеля уходит следом за ним.)

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. Арахис!

Все кидаются на орехи. Хватают как можно больше. Лихорадочно жуют.

БАНКИР. Орешки. Мелочь.

15. Затишье перед бурей

Все набрали себе по кучке арахиса. Они сидят по одиночке, очищают орехи, жадно едят. Молча. Наконец не осталось ни одного ореха.

БАНКИР. Что бы из меня вышло, если бы я не стал тем, кем я стал.

БИЗНЕСМЕН. Банкир.

БАНКИР. А что бы из тебя получилось…

БИЗНЕСМЕН. …если бы я не стал тем, кем стал.

БАНКИР. Бизнесмен.

БИЗНЕСМЕН. Ты думаешь, тебе не повезло, что ты…

БАНКИР. Вроде того, да.

БИЗНЕСМЕН. И что мне не повезло?..

БАНКИР. Да, очень.

БИЗНЕСМЕН. Тебе кажется, другие люди…

БАНКИР. Да.

БИЗНЕСМЕН. В чем-то?…

БАНКИР. Иные.

БИЗНЕСМЕН. Счастливее?

БАНКИР. Определенно.

БИЗНЕСМЕН. Трудно сказать, в чем тут дело.

БАНКИР. Пару минут назад, когда мы разбирали орехи, ты отдал бы мне несколько штук, если бы я тебя попросил?

БИЗНЕСМЕН. Нет.

БАНКИР. И никто во всем мире не отдал бы. (Замечает еще один орешек.) Вон. Вот еще один. (Отдает его бизнесмену.)

БИЗНЕСМЕН (ест орех).

БАНКИР. Что надо сказать?

БИЗНЕСМЕН. Что?

БАНКИР. Надо сказать: «Спасибо».

БИЗНЕСМЕН. Спасибо.

БАНКИР. Когда мне было восемнадцать, я путешествовал пешком и автостопом по Греции. Спал на пляжах и всякое такое. Плавал с рыбаками. Может, если бы я остался там…

БИЗНЕСМЕН. Для меня такой страной была Франция.

БАНКИР. Наксос. Сегодня я был бы рыбаком в Наксосе.

БИЗНЕСМЕН. Мне тоже было восемнадцать, я тоже бродяжничал. Помогал собирать персики.

БАНКИР. Греческого я не знал, никого не понимал.

БИЗНЕСМЕН. А я и сегодня не знаю французского.

БАНКИР. Что бы из нас вышло…

БИЗНЕСМЕН. …если бы мы не стали тем, кем стали.

БАНКИР. Да.

БИЗНЕСМЕН. Да.

16. Все выходит за границы дозволенного

ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО (у окна). Здесь плохо пахнет. Почему окно не открывается?

ЕПИСКОП. От них плохо пахнет, фройляйн. Просто от них плохо пахнет.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО. Ладан, пот, моча… Раньше оно открывалось.

ПРОФЕССОР. Что-то здесь очень сильно воняет. Это точно.

БИЗНЕСМЕН (намекает на министра). Он наложил в штаны.

МИНИСТР. Почему отсюда нельзя выйти?

ПРОФЕССОР. Кал можно есть. Если назвать его фекалиями, можно есть.

МИНИСТР (все смотрят на него с жадностью). Я не наложил в штаны.

БАНКИР. Моча. Мочу можно пить.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА НПО (у окна). Хоть кирпичом в него кидай. Закрыто.

БИЗНЕСМЕН (профессору). Откуда здесь взяться фекалиям? (Банкиру.) Уж точно не из тебя.

БАНКИР. Дам тебе тысячу за полстакана мочи.

БИЗНЕСМЕН. Да откуда тут взяться моче.

ПРОФЕССОР. Если ничего не попадает внутрь, то нечему выйти наружу. Закон природы.

МИНИСТР. Я это все время говорю.

КИТАЕЦ (по-китайски). Это сказал Мао Цзэдун. Мао Цзэдун.

ЕПИСКОП. Деньги плохо пахнут, это сказал Иисус. Здесь так отвратительно пахнут деньги.

БАНКИР (его осенило). Деньги!

БИЗНЕСМЕН. Что «деньги»?

БАНКИР. Я съем свои деньги. (Ест.)

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА. Дай мне тоже сотенную.

БИЗНЕСМЕН. Точно. У меня тоже где-то есть… (Жует банкноту.)

ЛЮБОВНИЦА БАНКИРА (получила купюру). Это пятьдесят. (Ест.)

ЕПИСКОП. Кредитная карточка. Про кредитные карточки Иисус ничего не говорил. (Пытается есть свою кредитную карточку.)

ПРОФЕССОР. У меня есть евро и доллары. Что калорийнее? (Решается, ест.)