Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны... - Сергей Козлов

* * *

Главное преимущество спецназовца не сила и ловкость и даже не навыки приобретенные по спецдисциплинам. Это второстепенные, хотя и немаловажные составляющие успеха в бою. Спецназ побеждает, в первую очередь, головой. А умный человек, как правило, обладает хорошим чувством юмора. Поэтому всевозможные розыгрыши в спецназовской среде не редкость, стоит только подставиться.

С. Козлов

Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево

В июне восемьдесят третьего года меня из двенадцатой бригады перевели в 173 отдельный отряд спецназначения. Перевели за строптивость и антагонистические противоречия с нашим новым комбатом, майором Портнягиным, бывшим замполитом, возомнившим себя рейнджером. Когда наши служебные взаимоотношения стали соответствовать ленинскому определению революционной ситуации, мы с ним объяснились и вот вам результат…

Часть, куда я попал служить, отличалась от всех прочих частей специального назначения тем, что она была укомплектована боевой техникой и процентов на девяносто девять офицерами пехотных и танковых подразделений. Это была ссылка. Никогда не отличавшийся высокой воинской дисциплиной, здесь я решил откровенно «забить» на службу. Тем более что тогда в отряде командиры групп имели средний стаж офицерской службы лет по восемь-десять и служить уже абсолютно не рвались. Занятия за них, а, соответственно, теперь и за меня, с личным составом проводили сержанты. Мы же, определив пункт сбора после занятий, спокойно шли пить пиво.

Неделя прошла плодотворно. Близилась суббота, которая обещала быть не менее интересной.

Напомню, что в армии суббота – это парково-хозяйственный день. В спецназе, где никогда не было боевой техники, он посвящен наведению порядка в казармах и на прилегающей территории, а также выполнению других хозработ по плану старшины, который и занимался с нашим личным составом. Нет, день, как и положено, начинался с построения, но после него офицеры, которым делать было просто нечего, разбивались на группы по интересам и шли, кто пить пиво, кто писать пулю, а кто совмещать и то, и это. Суббота в спецназе – это, как во всем цивилизованном мире, начало уикэнда.

Но это только в нормальном спецназе. В отряде, где по штату имелась боевая техника, суббота была посвящена ее обслуживанию и офицеру положено было при этом присутствовать. Быть, так сказать, организатором и вдохновителем этого процесса. Откуда было это знать мне, рафинированному спецназеру, имеющему диплом референта-переводчика с английского.

Только я собрался после построения совершенно, как мне предполагалось, законно выпить три литра запланированного пива, как меня окликнул комбат и без обиняков предложил мне посетить парк боевых машин, где заняться приемкой вверенных мне трех БМП-1. Это был «облом». На КПП стояли старшие товарищи и делали недвусмысленные знаки, предлагая посвятить субботу ранее намеченному. Комбат же, видимо, заметив их, стал более жестко ставить задачу, определяя все, вплоть до времени доклада об исполнении. Надо было принимать радикальные меры и я включил «на полную» систему «Дурак».

– Товарищ капитан, мне на технику никак нельзя, – заявил я совершенно серьезно.

– Это почему? – искренне изумился комбат.

– У меня на запах бензина аллергия, – меня несло, как Остапа Бендера.

– А БМП-1 заправляются соляркой, – сказал комбат, еще ничего не подозревавший. Это было для меня новостью, но отступать было поздно.

– А от паров соляры у меня наступает остановка дыхания, – продолжал заливать я.

Видимо, начиная догадываться, что его дурят, комбат сказал, добавив металла в голосе:

– Возьмите с собой пару дюжих сержантов. Они, в случае чего, вас откачают и, при надобности, на броню подсадят.

– Что вы? Что вы? – замахал я руками. Я, как брони коснусь, так сразу в обморок падаю. Сержанты могут не откачать. В этом случае только пивом отпаивают.

Комбат, наконец, понял, что я откровенно над ним издеваюсь, прошипел: «Ну, как знаете». И удалился. Я же отправился по ранее намеченному маршруту.

Если кто-то полагает, что мне все это сошло с рук, то он заблуждается.

Комбат, безусловно, доложил комбригу, и меня начали поминать на всех совещаниях, что вот-де, мол, у лейтенанта Козлова аллергия на боевую технику. Меня это не особо трогало, тем более что в начале июля я уехал в отпуск. Дома я рассказал эту историю отцу, который сам был в то время командиром воинской части. Он выслушал меня, а потом «вдул»:

– Ты там придуриваешься, а если завтра война? А ты своей техники не знаешь! Ну, и что из того, что в училище не учил? Должен освоить!

Я подумал, что он прав.

Спустя некоторое время после отпуска наш отряд в полном составе отправился в Армению в горный учебный центр Алагяз, который находился у подножья горы Арагац. Отряд должен был отрабатывать вождение и стрельбу из боевых машин в горных условиях. Проникшись наставлением отца, я напросился на вождение. К технике у меня действительно стойкая неприязнь, я – единственный из всего выпуска Рязанского училища даже водительских прав не получил. Тут же обучение теории вождения длилось не более пяти минут, после чего я уселся за штурвал БМП. Порядок вождения автомобиля и БМПшки кардинально отличаются. Если при трогании с места автомобиля сцепление надо отпускать плавно, то при трогании с места боевой машины сцепление надо бросать. Я же на спуске с горы двигался на полувыжатом сцеплении, вследствие чего, спустя некоторое время, появился характерный запах горящего главного фрикциона. Учуявший его зампотех второй роты, проводивший занятие, взвыл от горя:

– Сука! Мать твою…! Я только на этой машине фрикцион поменял! Чтобы я тебя больше у машин близко не видел!

Так произошел «облом» с изучением матчасти и вождением, но я не унывал. Впереди были боевые стрельбы.

В этот раз я подошел к вопросу основательно и попросил лучшего моего наводчика-оператора Серегу Мальцева научить меня управляться с грозным вооружением БМП-1. Серега в свое время закончил учебку командиром отделения и был парнем очень толковым, недаром в военном билете в графе «национальность» значилось «еврей». Но родом он был откуда-то с Урала и общение с русским пролетариатом не прошло бесследно. Пьяница он был запойный. За любовь к товарищу Бахусу его сняли с должности и разжаловали. Но мастерство не пропьешь. Серега очень толково и методически грамотно все мне объяснил, затем мы потренировались вхолостую, и я пошел на огневой рубеж.

По условиям упражнения нужно было с места поразить на вершине холма мишень, имитирующую танк. На это давалось три штатных выстрела из орудия «Гром». После этого огнем пулемета поразить с ходу и с коротких остановок мишени, имитирующие РПТР, пулемет и, кажется, группу пехоты. Я зарядил оружие машины и доложил по радио о готовности руководителю стрельбы. На горе появился «танк». Прицелившись, я выстрелил и тут же зарядил оружие. Кажется, попал, выстрелил и снова зарядил. Кажется, опять попадание. Я увлекся, появился азарт, но «танк», к сожалению, больше не поднялся. «Вперед!» – скомандовал я, и машина тронулась. В прицеле замелькали то небо, то земля. Вдруг слышу в шлемофоне голос механика-водителя: «Товарищ лейтенант! Цель!» По его подсказке ору: «Короткая!». Машина клюет носом и замирает. Навожу «кристаллом» на цель спаренный пулемет и жму на электроспуск правой рукой. Для тех, кто не знает, поясню. Электроспуск орудия находится на правой рукоятке привода, а пулемета – на левой. Увлекшись, я перепутал. Раздался выстрел орудия, который удивил меня сначала не менее тех, кто наблюдал выполнение упражнений. Стрельба велась боевыми выстрелами. В прицел я увидел, как в возникшем взрыве что-то, кувыркаясь, улетело в сторону. Безусловно, я попал. Как потом выяснилось, не опознанный мной в полете предмет был новым подъемником мишени. Говорят, вопль жалости оператора стрельбища переплюнул матюки нашего зампотеха. Из-за поднятой взрывом пыли стрелять дальше было невозможно. Машина, как и положено, дошла до конца маршрута, где в шлемофоны поступила команда «Разряжай!», которую я беспрекословно выполнил, предварительно задрав ствол орудия вверх. Далее машина, поворачивая направо, должна была вернуться на исходную позицию. Моя же задача состояла в том, чтобы во время разворота машины поворачивать башню так, чтобы орудие постоянно было направлено в сторону мишеней. Но что-то случилось. Пройдя немного влево, башня остановилась и, как я ни пытался повернуть ее, ничего у меня не выходило.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});