Хозяин с перцем - Марина Весенняя

Женщин, - ответил начальник, в очередной раз заставляя меня посмотреть в лицо развратника. Он точно это делает нарочно. - И нет. Я никого не бью. Не бью, не порю, не режу. Я не садист.

- Разве это не обязательная составляющая?

- Представьте себе, - пожал плечами мужчина с иронией. - А каждого своя Тема. Кому-то нравится боль. Мне — красивые женщины, которых иногда можно связать. Кому-то нравится передавать контроль, - наглец-босс посмотрел на меня очень выразительно. - А вам что по душе?

Что мне по душе?

Ха! я знаю точно, что мне не по душе — вот такие игры. Вернее, я, конечно, уже позволила затянуть себя в этот странный… издевательски-шутливый... флирт? Но продолжать его я не намерена.

Улыбнулась. Хитро, ехидно.

- А вы с какой целью интересуетесь? - протянула игриво, поднося к губам чашку с чаем. - Думаю, учитывая всё... будет некорректно просить вас подыскать мне партнера по интересам для... детального просвещения.

Кое-кто поперхнулся моим кексом. Или ответ встал поперек горла.

- Да, точно не стоит…

Ну вот, повеселились и хватит. Пора и честь знать, как говорится.

Главное, вроде, выяснили — я не стану свидетелем какой-нибудь жести. Босс зла на меня вроде не держит… Прикалываться может сколько ему влезет. А флирт… если это конечно он, лучше пресечь на корню. Казалось, мы сразу договорились не касаться этой темы, и вот… Пара часов, и снова кружим и кружим вокруг зажженной свечки. Глупые мотыльки.

Причем я — самый глупый и наивный, потому что позволяю себе реагировать на провокацию.

Да, я завелась.

Сложно оставаться холодной и отстраненной, когда не просто говоришь о сексе, но тебе прямо задают вопрос - «что мне нравится?», «в чем моя фишка?».

Что мне по душе?

Готова дать руку на отсечение, что «мое» - это верный партнер, который не будет изменять. Но, в противовес подобному мнению, полнейшее ощущение, что я — бревно. Во-первых, спасибо бывшему. Во-вторых, все ему же — ведь сексуальным львицам не изменяют, разве нет? Во всяком случае, сложно избавиться от ощущения собственной неполноценности. В-третьих… На фоне приключений и осведомленности Виктора — я точно дуб. Дуб-дерево-ствол-бревно. Простой ассоциативный ряд.

- Оль, - мужчина отставил чашку в сторону. Улыбка исчезла с лица, глаза помрачнели. - Давайте начистоту. Я затеял этот разговор не просто так.

Да ладно?

- Это неудобно. И, возможно, с моей стороны было бы лучше не вгонять вас в краску лишний раз…

Как-то мне очень не по себе сейчас стало.

- Понимаю, это не совсем то, чем вы хотели бы делиться со мной…

- Виктор Олегович! - он со своими долгими заходами меня до истерики доведет. - Не тяните кота за хвост.

Говорит, что не садист? Ага, конечно. Еще какой.

А у меня фантазия буйная. Что он такого хочет спросить, что хуже вопроса о моих сексуальных предпочтениях?

- Вчера в клубе… - мужчина сплел пальцы замком. - Перед тем как мы пошли в комнату. Вы обронили, что ваш начальник — мудак.

Упс.

То есть ой.

Ой-ой-ой.

Схватилась за голову.

Черт! Как я могла забыть?

Зажмурилась, лишь бы не видеть лица Громова. Но этого оказалось мало — опустила голову на стол, прикрылась руками.

Это кошмар. Это…

Что хуже? Чуть не переспать со своим начальником или назвать его мудаком? И все в один день.

- Не убивайтесь так, - предложил этот добрейшей души человек. Еще чуть-чуть и у мужчины над головой нимб засияет. - В иных обстоятельствах, до меня бы эта информация не дошла, да и вы имеете полное право выговариваться. Это даже полезно. Просто все так совпало… И не вижу смысла делать из этого трагедию.

Мельком глянула на нанимателя.

- Ольга, я без претензий. Но хотелось бы понять. Чем вызвано столь нелестное мнение о моей персоне?

- Вернемся к теме секса? - с надеждой предложила я.

- Оля, - голос Громова звучал строго.

Ну вот, даже сексом не отвлекла.

- Дело не в вас, - пискнула перепуганная мышка.

- Я уж надеюсь. Учитывая, что мы с вами едва знакомы.

Закусила нижнюю губу.

Ну точно, словно родителей к директору вызвали, а ты сидишь и гадаешь — насколько сильно потом влетит.

Поежилась.

- Знаете… - а вот нечего опять на себя напраслину возводить. Виктор сам сказал — высказываться имею право. На правде настаивает. Пожалею обо всем я чуть позже. Секунды через три, как выпалю всю правду-матку. - Все-таки в вас. Эта ваша инструкция… И… Вы понимаете, как я отношусь к своей работе? Спрашивали, что мне по душе? Вот это все, - показала на кухню. - А не… всякое. Я люблю готовить. Я хочу готовить. Я хочу, чтобы это ели. А не фотографировать и выбрасывать в помойку.

Каждое слово будто било по Виктору. Он становился мрачнее. Но меня-то уже понесло.

- Я… я подписывалась быть вашим личным поваром. А по факту…

Замолчала. Жаловаться на свое положение? Стыдно.

Но… Черт, если я от отчаяния готова ходить по неизвестным клубам и напрашиваться на сессии.. Лучше выговориться.

- А по факту? - подтолкнул Виктор.

- Вас не было больше трех недель. И до этого, пока готовился переезд и документы. Еще три недели. Я не работаю. Я не просто не работаю. Я в чужой стране, где мне даже поговорить не с кем. В чужом доме. Где мне нужно просто сидеть и выкидывать продукты. При этом получая деньги и….

- Я был вынужден уехать, - зачем-то оправдался Виктор. Будто был должен.

- Я это понимаю. И ни в коем случае не высказываю претензий. И, вы правы — в других обстоятельствах, вы бы не услышали от меня ничего. И…

- И