Дорога на Скво-Спрингс - Луис Ламур

Убедившись, что помощи ждать неоткуда, Джон круто повернулся и вошел в салун. Ярость и отчаяние ослепили его, в висках стучала мысль, что все погибло, все, за что он жестоко боролся столько лет! Но пока еще у него оставались деньги.

Воровато оглядевшись по сторонам, он нащупал секретный замок и открыл сейф, куда столько лет складывал попадавшее в его руки золото. Аккуратно опорожнив ящик, разложил все в несколько мешков, чтобы легче было забрать. Под фундаментом находился еще один тайник, в котором лежали слитки. Он решил, что за ними еще успеет вернуться. Ну а теперь, пока все на улице заняты пожаром, у него есть шанс незаметно скрыться.

Джон принес пару седельных сумок из своей комнаты, которые заботливо держал там на всякий случай, и аккуратно переложил в них мешки с золотым песком и самородками. Перекинув их через плечо, он крякнул под тяжестью сумок и двинулся на выход. До конюшни, где стоял его вороной, оставалось всего несколько шагов.

Но ему не суждено было пройти их. Вздрогнув, Дэниел увидел в дверях исполинскую фигуру, загородившую путь к спасению.

— Ты, никак, собрался куда-то, приятель? — мягко поинтересовался Кэддо.

Дэниел, казалось, окаменел. В первый раз в своей жизни он почувствовал, как от страха зашевелились волосы на затылке и неприятный холодок пробежал по спине.

Перед лицом смертельной опасности он остался один. Расс Чито мертв, что же касается Берни, тот вряд ли смог бы помочь ему, даже если бы захотел. Похоже, этому верзиле так не доставалось ни разу в жизни. А остальные его головорезы, напуганные происшедшим, скорее всего воспользовались случаем и сбежали из поселка. Кэддо пришел за ним.

Дэниел никогда не считал себя трусом. Вот и сейчас ему довольно быстро удалось овладеть собой, хотя что-то по-прежнему подсознательно тревожило его.

— Всю свою жизнь, Джон Дэниел, ты грабил и убивал, теперь этому пришел конец. Скоро «твой» поселок превратится в кучу углей, да и ты его ненадолго переживешь, — прогремел великан.

Краем глаза заметив на стойке бара несколько бутылок, Дэниел схватил одну из них и с силой метнул в своего врага, но тот мгновенно уклонился, и бутылка, ударившись о стену, с грохотом разлетелась на мелкие осколки. Кэддо рванулся вперед.

Выхода у Джона не оставалось, и он бросился ему навстречу, вложив в удар всю свою ярость и отчаяние. Кэддо не пытался увернуться, он принял удар не дрогнув и, казалось, даже не почувствовав его, а затем ударил сам. У Дэниела подкосились ноги, и он рухнул на колени.

Кэддо не торопился добить своего врага, отлично сознавая, что еще один удар может оказаться для того последним. Его холодный немигающий взгляд привел Джона в ужас.

— Ну что, говорят, ты любишь избивать женщин, Дэниел? А каково попробовать самому? Я слышал, тебе и убивать нравится, может, тоже хочешь испытать на себе? Как тебе моя идея?

Дикий, панический ужас придал Джону сил, и, неожиданно вскочив, он рванулся к выходу. Кэддо попытался перехватить его, но не успел — с мужеством отчаяния Дэниел отшвырнул его прочь, и тот тяжело рухнул на пол, уронив по дороге стул.

Кубарем скатившись по черной лестнице, бандит изо всех сил бежал к конюшне, он мог ускользнуть, только успев туда раньше Бона. За спиной раздавался грохот сапогов его преследователя. Ну, еще немного! И вдруг в ушах его зазвенел колокольный звон — его вороного не было в стойле!

Как попавшая в капкан лиса, он затравленно озирался по сторонам, надеясь найти хоть какое-то оружие. Две огненные вспышки, почти мгновенно озарившие суровые черты Бона Кэддо, оказались последним, что увидел Джон в своей непутевой жизни. Он скорее почувствовал, чем услышал грохот выстрелов, и что-то с неимоверной силой ударило его в грудь, отбросив далеко назад. Он уже не увидел, как винтовка снова изрыгнула язычок огня, потому что был мертв и падал, падал, ломая ветки мансаниты.

В Тонто-Бейсин по-прежнему стоит одинокий большой фермерский дом, окна которого смотрят на долину. Тополя шелестят над ним, как будто нашептывают обитателям свои секреты, а на веранде часто стоит немолодая, по-прежнему красивая женщина и с улыбкой смотрит вслед мужу, идущему по полю вместе с двумя долговязыми пареньками. А в доме весело напевает дочка, и мать узнает песенку, которую сама когда-то пела, будучи молодой. Она погружается в воспоминания и ничего не замечает вокруг, пока тяжелая рука ласково не ляжет ей на плечо, и ее муж, чьи волосы уже тоже поседели, не обнимет ее за плечи.

Перед ними далеко расстилается мирная долина, и сыновья весело плещутся в ручье, перед тем как собраться за ужином; в доме щебечет дочь.

— Да, мать, у нас с тобой вышла неплохая жизнь, — вздыхает мужчина.

К северу от их ранчо еще виден остов дома, в стене которого, если знать, где искать, можно обнаружить глубоко застрявшую пулю. Эту пулю никто никогда не видел, как и простреленный навылет череп в яме, бывшей некогда домом несчастного старателя, и побелевшие от ветра и времени кости в зарослях мансаниты. А если бы какому-нибудь случайному путнику пришла охота разглядеть их получше, он смог бы заметить в них две аккуратные дырочки всего в полудюйме друг от друга.

ЧЕЛОВЕК ДАФФИ

Ковбой нанялся к Даффи дней за шесть до того, как все случилось.

Даффи, много чего повидавший за свою долгую жизнь и похожий на старый, кряжистый дуб с узловатой корой, сразу догадался, что добром это не кончится, как только увидел направлявшегося к его конюшне Клипа Харта. Память пока его не подводила: он не забывал ни человека, ни животного — ничего из того, что увидел или узнал, достаточно поколесив по свету.

Семь лет назад в Эль-Пасо Клип Харт пристрелил человека, и Даффи случайно оказался свидетелем этого. С тех пор в разных городах происходило много схожих убийств, а три года назад в тюрьме штата в упор застрелили парня, осужденного за угон скота. Харт иногда попадал под подозрение, но чаще всего в связи с грабежами, и ему всегда удавалось благополучно вывернуться.

Теперь, через семь лет после их последней встречи, Даффи показалось, что Харт немного постарел, обрюзг и выглядел угрюмым и озлобленным. Он обвел все вокруг холодным подозрительным взглядом человека, знающего, что за ним идет охота. С ним прибыли еще двое, их Даффи не знал. Один из них проехал дальше, затем, остановившись у дверей салуна и укрывшись за лошадью, стал внимательно наблюдать за всем, что происходит на улице.

Харт бросил взгляд на вывеску над входом в платную конюшню, а затем подозрительно поглядел на сидевшего в большом кресле рыхлого толстяка.

— Это вы Даффи? — Его глаза впились в лицо старика.

— Да, я самый и есть. — Старик поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. — Чем я могу вам помочь, мистер?