Быть любимой - Людмила Белякова

Наташа была в отпуске, излить душу было некому, потому что Анна Павловна Свету понимать перестала давно. Словом, Свете было плохо.

«Да откуда же у нее столько денег? — размышляла она, краешком глаза наблюдая, как Нина, придя из магазина, выкладывала из пакета какие-то трусики-маечки-носочки. — Это ж просто какой-то подпольный миллионер Корейко!»

— И зачем же вам столько? — возможно более презрительно спросила Света, надеясь, что Нина ответит ей в таком же тоне и они поругаются.

— А в запас. По дешевке-то чего не купить. Пусть лежат. Трусы не колбаса, не испортятся.

— И где ж вы эту дешевку все находите? — все так же презрительно продолжила Света.

— А у нас на первом этаже распродажа по оптовым ценам. Объявление разве не видели? Даже народу немного, сходите…

— Да я уж обойдусь.

— Дело хозяйское.

Умиротворенную мечтами о близком отпуске Нину из равновесия вывести не удалось, но тут зашла Ира Гапова, и Света решила припомнить ей бурный «служебный роман» с одной особой, Галькой Миссиль, которая недавно вышла замуж и уехала за границу. Гапова сначала не поняла, что Света упрекает ее за предательство их дружбы, выразившееся в «полном растворении в Миссиль», а когда поняла, вспылила, что было на нее совсем не похоже, и сказала, что если Света не прекратит навязывать ей свои дурацкие фантазии, то она тотчас же повернется и уйдет.

Свете не хотелось, чтобы Гапова уходила, и она оставила тему. Они пошли курить, но все время просидели на лестнице молча. Гапова, кажется, на нее все-таки рассердилась.

Наконец, в отделе появился Димка Творожков, и Света привязалась к нему, почему он до сих пор не сделал предложение той девице, с которой сейчас встречался. Поскольку в комнате были и Нина, и тем более Маша, Димка обсуждать вопрос своей личной жизни не стал, при подчиненных обозвал старшую сестру несусветной дурой и заявил, что у нее крыша едет и ей нужно показаться психиатру.

Света очень обиделась, накричала на брата, но потом быстро успокоилась. Это горько-сладкое, пульсирующее острой болью чувство, которое наполняло ее после ссор и скандалов, приглушало ощущение гложущей пустоты и тоски. Лучше уж было чувствовать себя оскорбленной, чем просто звеняще никакой. С тех пор как у них с Толькой все «наладилось», то есть, попросту говоря, он стал ей безразличен, такие стычки и примирения с коллегами и родственниками заменили их нежные с Евсеевым встречи после долгой разлуки.

— Что-то рано у вас в этом году началось, — заметила Нина, не отрываясь от долбежки по клавиатуре, когда Маша ушла обедать. — Обычно в конце сентября…

— Что «началось»? — ответила нежным голоском Света, приятно расслабленная после того, как любимый братик ушел, в ярости крепко хлопнув дверью.

— А вот это, что сейчас было.

— А что было, я не понимаю?

— А то, что каждой осенью у вас сезон поиска врагов и оппонентов по скандалам.

— Я не понимаю, о чем вы, — ответила Света сквозь зубы, опасаясь, что услышит сейчас что-то весьма неприятное.

— Ну как же… Вот вы сейчас попытались подначить меня на то, чтобы я на вас накричала. Вам это не удалось, и вы набросились с обвинениями на Гапову. Этот номер тоже не прошел. Наконец, подвернулся Творожков, и с ним, хоть с третьей попытки, вы какой-никакой, а скандальчик закатили.

— Что это за чушь вы несете?

Нина, наконец, оторвалась от своей писанины и повернулась к ней.

— Ну уж не чушь, матушка-сударыня… Прошлой осенью у вас была большая охота на блаженной памяти Галю Миссиль — не припоминаете?..

Как же Свете было этого не помнить! Эта карьеристка, отучившись — со Светиной подачи! — три месяца в Италии, вдруг стала начальником отдела рекламы, с гигантским окладом и такими премиями, что у Светы аж дух захватывало! А все из-за того, что она оказывала сексуальные услуги чуть ли не всему директорату прямо в их служебных кабинетах! Силенков ей розы таскал корзинами!

— А потом, к весне, вы с ней как бы наладили отношения и очень мило общались во время вашей общей командировки в Германию. Не так ли? Помнится, вы даже всплакнули на прощальном банкете по поводу ее отбытия в Польшу.

Света промолчала, решив выслушать Нинин монолог до конца.

— Позапрошлой осенью вы пытались организовать кампанию по увольнению Авессаломовой, но быстро разочаровались в своем начинании и к Новому году «Ленусика» снова страстно полюбили. Не было такого?

Света опять промолчала, чувствуя, как ее душа наполняется горечью — и Нина ее не хочет понимать, напротив, просто льет грязь ушатами.

— За год до этого вся фирма была вовлечена в грандиозный скандал по поводу пропавших у вас денег, которые вы, непонятно почему, хранили в незапертом столе на работе.

— Да, да! — почти закричала Света. — У меня здесь тысячами, тысячами пропадали доллары!

— Насколько я знаю, у вас пропала одна тысяча здесь, в отделе, в чем вы обвинили ночного сторожа, который удивительным образом их нашел. Анна Павловна Луценко удержала у вас примерно триста долларов из той суммы, которую вы доверили ей на хранение, но об этом вы сказали только мне, и я, естественно, молчу об этом до сей поры. Примерно в то же время ваша лучшая подруга Гапова вытянула у вас стольник зеленых, когда вас угораздило выйти на минутку из комнаты и оставить ее наедине с вашей сумочкой.

— Откуда вы об этом знаете? — не выдержала Света.

— Вы рассказали об этом Луценко, а она рассказала мне. Вообще, это сверхоригинально — жаловаться одной воровке на другую — не находите? И причем поддерживая хорошие отношения с теми, кто якобы регулярно залезает в ваш карман.

«Господи, все, все против меня!» — ужаснулась Света.

— Но вопрос даже, в общем, не в том, кто, когда и сколько у вас исхитил…

— А в чем же тогда?! — возмутилась Света.

— Вопрос в том, откуда у человека, который на бог весть какую зарплату фактически содержит семью из четырех человек и собаки и постоянно в долгах, свободных полторы тысячи долларов?

Света не знала, что ответить. Но она же точно помнила, что эти деньги у нее все-таки были, были, были! А сейчас их нет совсем, и она в кошмарном положении…

— Я не буду отвечать на ваши вопросы.

— А и не надо. Мне-то все ясно. Вы себе лучше на них ответьте.

Света помолчала, думая, сказать еще что-нибудь или нет, и все-таки сказала:

— Я, что же, по-вашему, сумасшедшая? Нина уже повернулась назад к дисплею и, задумчиво растягивая слова, ответила, как всегда распределяя пункты по степени важности.

— Во-первых, вы сами это сказали, а до этого вас назвал сумасшедшей родной брат, который, надо полагать, достаточно давно с вами знаком. Во-вторых, если б эти деньги действительно существовали, то вы бы сами мне рассказали, откуда они, чтобы действительно не казаться психически ненормальной. В-третьих, разве здоровый на голову человек будет обращаться к… э-э… пси-хо-ло-гу и лечиться собственной вареной мочой?