Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая - Фарид Ахмеров

соавтора – может получиться.

- Мастера, говоришь. Я думаю – есть такой мастер. Как ты думаешь, Ахмеров еще не спит? Надо ему позвонить.

- Здравия желаю, товарищи, - Ахмеров вошел в кабинет Сталина, все еще не решив для себя, зачем его вызвали так поздно, - подполковник Ахмеров, разрешите присутствовать.

- Заходите, заходите, Фарид Алимжанович! Мы думали, что вы уже спите, а вы, вон в форме. Присаживайтесь.

- Спасибо, товарищ Сталин.

- Фарид Алимжанович, вот товарищ Берия согласился с вашими доводами по поводу нашей творческой интеллигенции. Хватит ей «гостить» у Лаврентия Павловича, тем более, толку от нее не много.

- Я очень рад товарищ Сталин.

- Поэтому у меня возник вопрос, а прокормит ли их Узбекистан, не будет ли возражать товарищ Каримов? Не возникнут ли у него трудности с таким количеством переселенцев?

По подсчетам товарища Берии, их с членами семьи будет больше пятисот человек.

- Товарищ Сталин, в нашей реальности Узбекистан принял более миллиона человек в эвакуацию, а ведь это был другой Узбекистан.

- Товарищ Ахмеров, а найдется у вас несколько человек из ваших старых знакомых, которые могли бы со стороны общественности курировать проживание и деятельность переселенцев?

- Так точно, товарищ Сталин! Мои коллеги из «Интеллижент Солютионс» с удовольствием возьмутся за эту работу. Среди них много любителей творчества деятелей искусств именно этого времени. Тем более, есть время, пока определится новый объем заказов по производству программного обеспечения, старый объем, судя по всему, накрылся медным тазом.

- Медным тазом, вы говорите? Первый раз слышу эту интересную фразу.

- Извините, товарищ Сталин. Увлекся.

- Ничего, ничего. Приятно иногда услышать живую русскую речь. Теперь следующий вопрос. Товарищ Берия считает, что пора всему миру делать намеки о случившемся катаклизме. Он предложил опубликовать вашу книжку, из-за которой вы были включены в состав делегации Узбекистана в Москву.

- Книжка то слабенькая, товарищ Сталин.

- Ничего. Мы попросим кого-нибудь поправить, подредактировать ее. Как вы смотрите, если это будет Михаил Афанасиевич Булгаков?

- Я только - за. Но знает ли об этом товарищ Булгаков?

- Вот вы завтра, или вернее уже сегодня, дело ведь за полночь, встретитесь с Михаилом Афанасиевичем и обо всем договоритесь. Надо будет, наверное, заключить договор между вашим институтом и товарищем Булгаковым, в котором заказать ему официально, художественную редакцию произведения товарища Ахмерова, можно даже с соавторством. Вы не возражаете, товарищ Ахмеров?

- Не возражаю.

- Гляди, Лаврентий, он не возражает. Вот вы вдвоем и обговорите все подробности завтрашней операции. Операции Ы. – Усмехнулся Сталин.

«Да, комедии Гайдая повлияли на вождя сильно» - подумал Ахмеров, выходя из кабинета вслед за Берией.

Поговорив еще минут сорок с Лаврентием Павловичем, подполковник направился в расположение института. Придя, он убедился, что, несмотря на позднее время никто из сотрудников не спал. Коротко объяснив суть задания полученного от Берии и Сталина, Ахмеров провел еще некоторые приготовления к утрешнему делу и отправился спать.

И вот позднее утро, Фарид Алимжанович сидит на скамеечке в сквере рядом с Большим Театром, и уже даже немного замерз, ожидая, когда, по словам Берии, мимо этого места должен пройти Михаил Афанасиевич. Но вместо Булгакова на скамейку присел гражданин лет сорока-сорока пяти, по помятому лицу которого было понятно, что вчера ему было хорошо. Однако добротная и подходящая по размеру, хотя и поношенная верхняя одежда, довольно теплая, по сезону, говорила что хозяин, этого пальто с меховым воротником и ботинками на прочной подошве, знал и лучшие времена. Взгляд гражданина очень явно выражал, что ему очень хочется курить, а табачок – кончился. Ахмеров, всегда чутко относившийся к переживаниям «страждущих», молча, протянул соседу по скамейке открытую пачку «Пэл Мэла», из которой торчала ловко отщелкнутая сигарета. Сосед с недоверием посмотрел на странного «господина», предлагающего странную «цигарку», но желание курить было сильнее недоверия. Он взял сигарету, повертел ее в руках перед глазами, правильно засунул себе в рот фильтром к губам, и придвинувшись к огоньку зажигалки, уже горящей в руках у Ахмерова, прикурил. Первый вдох сигаретного дыма, первая затяжка показалась ему такой желанной, такой вкусной, что он даже не обратил внимания на странную, никогда не виданную им, газовую зажигалку. Но первый стресс прошел, и сосед по скамейке начал удивленно и внимательно рассматривать подполковника. Видимо, только теперь он обратил внимание на пальто с воротником из искусственного меха, сапоги, совершенно не местного пошива, кепку, «как у Шерлока Холмса» и конечно на зажигалку.

- Прошу извинения, уважаемый, - через несколько секунд изучения произнес он, - вы иностранец?

- Нет, - коротко ответил Ахмеров, - но я не местный, не москвич.

- Странные «цигарки» у вас, господин-товарищ, - не зная, как обратиться, продолжил сосед, - слабые, кончно, но духовитые.

- Других нет, товарищ, пардон.

- Оно, конечно, спасибо за угощение, ваше благородие, но слабые, а мне по нынешним моим делам, самую крепкую махорку курить надо. – Было видно, что обида на какую-то несправедливость кипела в его воспаленном мозгу. – Меня, Шафоростова, лучшего литейщика завода уволили. И за что, за то, что дома в свое свободное время, от своего достатка беру бутылочку, другую. Так я же на работу вовремя прихожу. И расчет сказали, только после праздников, и премии на Первомай лишили. За что? Как я теперь к жене подойду?

- Ну, если вы, товарищ Шафоростов, окончательно перешли на «французский», то называйте меня «Ваше высокоблагородие», а лучше – товарищ подполковник, - произнес Ахмеров, дождавшись паузы в исповеди не совсем трезвого соседа.

При словах о товарище подполковнике, Шафоростов слегка дернулся и примолк. А Фарид Алимжанович продолжил:

- Вот что, товарищ Шафоростов, возьми вот червонец, похмелись пивом, ничего крепче не бери, поешь в столовой чего-нибудь горячего, жене и дочке возьми кулек конфет, приведи себя в порядок и бегом на завод. На колени падай перед завкомом, обещай перестать бухать, проси вернуть на работу.

- У меня не дочь, у меня сын.

- Завязывай с пьянкой. Учти, теперь я за тебя отвечаю. Смотри у меня. Скоро стране очень понадобятся умелые руки, как у тебя. На этом, прощай.

Ахмеров встал, оставив недоуменного Шафоростова сидеть, с серой купюрой с