КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ - Кадзуо Исигуро

Вспомнив о моей просьбе, мисс Гайвенс заметалась, но в конце концов вернулась на кухню и тихо произнесла:

– Простите, мистер Бэнкс. Вы говорили…

– Ладно, мисс Гайвенс, думаю, нам будет удобнее поговорить вечером, когда Дженнифер ляжет спать.

– Прекрасно. Я зайду к вам.

Если у мисс Гайвенс и возникли какие-нибудь предположения относительно тою, о чем я собирался с ней поговорить, то она не подала виду. Одарив меня невозмутимой улыбкой, она направилась в гостиную исполнять свои обязанности.

Минуло уже почти три года с тех пор, как я впервые услышал о Дженнифер. Меня пригласил на званый вечер мой школьный приятель Осборн, с которым мы перед тем долго не виделись. Тогда он еще жил на Глостер-роуд, и там я впервые повстречался в тог вечер с молодой дамой, которая впоследствии стала его женой. Среди прочих гостей была и леди Битон, вдова известного филантропа. Быть может, потому что с остальными гостями не был знаком – большую часть вечера они рассказывали забавные истории о людях, мне совершенно неизвестных, – я провел много времени, беседуя с леди Битон, хотя и опасался наскучить ей. Она рассказала мне печальную историю, связанную с ее деятельностью в качестве казначея благотвори тельного фонда для сирот. За два года до того при кораблекрушении у берегов Корнуолла погибла супружеская пара, и их единственный ребенок, девочка, которой исполнилось теперь десять лет, жила с тех пор у бабушки в Канаде. Старая дама была весьма слаба здоровьем, почти не выходила из дома и не принимала посетителей.

– В прошлом месяце, оказавшись в Торонто, – продолжала леди Битон, – я решила навестить их. Бедная девочка произвела на меня удручающее впечатление – она так тоскует по Англии! Что же касается старой дамы, та и за собой-то едва способна ухаживать, что уж говорить о ребенке.

– А ваш фонд не может ей помочь?

– Я сделаю для девочки все, что смогу. Но у нас, знаете ли, так много подопечных! И строго говоря, она не в таком уж бедственном положении. В конце концов, у неё есть крыша над головой, и родители оставили ей вполне приличное состояние. В той работе, которой я занимаюсь, самое главное – ничего не принимать слишком близко к сердцу. И тем не менее, увидев бедняжку, я почувствовала глубокое сострадание. Знаете, это такая необычная индивидуальность – даже притом, что девочка несчастна.

Вероятно, по ходу ужина леди Битон рассказала мне о Дженнифер что-то еще. Помню, я вежливо слушал ее, но почти ничего не говорил сам. И только гораздо позже, уже в холле, когда гости разъезжались, я отвел леди Битон в сторону.

– Надеюсь, вы не сочтете это неуместным, – сказал я, – но девочка, о которой вы мне рассказывали… Ну, эта Дженнифер. Я бы хотел чем-нибудь помочь ей. Я даже готов взять ее к себе, леди Битон.

Быть может, мне показалось, но в первый момент она чуть не отшатнулась от меня – во всяком случае, у меня возникло такое ощущение, – однако потом сказала:

– Это очень похвально с вашей стороны, мистер Бэнкс. Если позволите, я свяжусь с вами по этому поводу.

– У меня вполне серьезные намерения, леди Битон. Недавно я получил наследство, поэтому вполне могу обеспечить девочку.

– Не сомневаюсь, мистер Бэнкс. Что ж, давайте поговорим об этом позже. – Сказав это, она отвернулась и стала бурно прощаться с другими гостями.

Но леди Битон действительно связалась со мной менее чем через неделю. Возможно, навела кое-какие справки относительно моего характера; возможно, просто хорошенько все обдумала, – во всяком случае, ее отношение к этому делу заметно переменилось. Во время обеда в кафе «Ройял» и при последующих наших встречах она была исключительно добра со мной, и всею через четыре месяца после ужина у Осборна Дженнифер появилась в моем новом доме.

Ее сопровождала канадская няня мисс Хантер, которая отбыла обратно через неделю, бодро поцеловав девочку и взяв с нее обещание писать бабушке. Дженнифер с большой серьезностью отнеслась к выбору спальни и из трех предложенных мной вариантов остановилась на самой маленькой комнате. Она сказала, что небольшая деревянная полочка, тянувшаяся вдоль одной из стен, идеально подойдет для ее коллекции. Как вскоре выяснилось, коллекция эта состояла из морских раковин, орехов, высушенных листьев, камешков-голышей и других подобных предметов, которые девочка собирала в течение нескольких лет. Аккуратно разместив их на полке, она позвала меня посмотреть на свои сокровища.

– У меня каждая вещичка имеет свое имя, – объяснила Дженнифер. – Понимаю, это глупо, но я их так люблю! Когда-нибудь, дядя Кристофер, когда буду посвободнее, я расскажу тебе о каждой из них. Пожалуйста, попроси Полли, чтобы она была очень осторожна, если станет здесь убирать.

Леди Битон помогала мне проводить собеседования с претендентками на должность няни, но решающее влияние на наш выбор оказала сама Дженнифер, слушавшая наши «интервью» из соседней комнаты. После ухода очередной кандидатки она появлялась на пороге и выносила отрицательный вердикт.

– Дикий ужас,- сказала она об одной женщине. – Наверняка это чушь, что ее последняя подопечная умерла от пневмонии. Она сама ее отравила. – О другой она заключила: – Мы никак не можем ее нанять. Она слишком нервная.

Мисс Гайвенс на меня произвела впечатление унылой и весьма холодной особы, но по непонятной причине именно она моментально заслужила одобрение и доверие Дженнифер и, надо признать, за два с половиной года вполне их оправдала.

Почти все, с кем я знакомил Дженнифер, отмечали сдержанность и благоразумие, удивительные для ребенка, пережившего такую трагедию. Она и впрямь обладала на редкость уверенными манерами. Особенно поразительной была ее способность легко относиться к неприятностям, которые любую другую девочку повергли бы в слезы. Прекрасный тому пример – ее реакция на происшествие с дорожным сундуком.

На протяжении нескольких недель после приезда она беспрестанно говорила о своем сундуке, который должен был вот-вот прибыть морем из Канады. Помню, как однажды она подробно описывала мне деревянную карусель, которую кто-то смастерил для нее и которая находилась в том самом сундуке. В другой раз, когда я сделал комплимент по поводу какого-то костюма, который они с мисс Гайвенс купили в «Селфриджез» [6], она торжественно взглянула на меня и сказала:

– А у меня есть лента для волос, которая идеально подходит к нему. Она прибудет в сундуке.

Между тем в один прекрасный день я получил письмо из компании по грузовым перевозкам с извинениями за утерю сундука. Компания предлагала компенсацию. Когда я сообщил об этом Дженнифер, она посмотрела на меня долгим взглядом, потом беззаботно рассмеялась и сказала:

– Что ж, в таком случае нам с мисс Гайвенс придется отправиться в чрезвычайно разорительный поход по магазинам.

Поскольку два или три дня она по-прежнему не выказывала никаких признаков расстройства из-за потери, я решил, что должен с ней поговорить, и однажды после завтрака, заметив ее в саду, вышел к ней.

Утро выдалось солнечным и морозным. Сад мой невелик даже по городским меркам, но красиво распланирован и, несмотря ни на что, даст приятное ощущение уединения. Когда я вышел из дома, Дженнифер бродила по лужайке с игрушечной лошадкой в руке, изображая, будто та скачет по верхушкам кустов. Помню, я подумал, что роса может испортить лошадку, и хотел было предостеречь Дженнифер, но потом подошел и просто сказал:

– Не повезло нам с твоими вещами. Ты отнеслась к неприятности потрясающе спокойно, но, наверное, для тебя это было большим ударом.

– О!… – воскликнула она, беззаботно продолжая играть с лошадкой. – Это действительно было немного неприятно. Но на деньги, которые выплатят, можно купить много других вещей. Мисс Гайвенс сказала, мы пойдем по магазинам во вторник.

– И все же я считаю тебя исключительно мужественной девочкой. Но знаешь, нет нужды делать вид, будто тебе все равно. Ты понимаешь, о чем я говорю? Если тебе хочется немного расслабиться и погоревать, не стесняйся этого. Ни я, ни, уверен, мисс Гайвенс тебя не выдадим.

– Да все в порядке. Я вовсе не расстроена. В конце концов, это ведь всего лишь вещи. Если теряешь маму и папу, разве стоит огорчаться из-за вещей?- Она коротко рассмеялась.

Насколько я помню, то был один из немногих случаев, когда Дженнифер говорила о родителях.

– Наверное, и впрямь не стоит, – согласился я и пошел обратно в дом, но на полпути обернулся и добавил: – Знаешь, Дженни, я все же не уверен, что это правильно. Ты могла сказать это кому угодно, и тебе поверили бы. Но я, видишь ли, знаю, что это не так. Когда я приехал из Шанхая, веши, которые прибыли вместе со мной в моем сундуке, эти вещи были мне дороги по-особому. И остаются таковыми.

– Ты мне их покажешь?