Третьего раза не будет! (СИ) - Муратова Ульяна

Утешало то, что спать он со своей зазнобой не мог. И сейчас не может. А хороший секс — это мощнейшее оружие, сбивающее мужиков с ног. Так что боевой арсенал у меня есть. А что до этой зазнобы, было бы совсем уж странно, если за десять лет он не оброс увлечениями. Неприятно, конечно, что сам не рассказал, но я и не спрашивала. И потом, с его точки зрения мы и знакомы-то пару дней всего, требовать чего-либо ещё слишком рано и глупо. Надо проявить терпение и побольше радовать, а дальше он от своей бывшей и сам может избавиться, зачем она ему теперь, когда есть я?

Перед сном я настояла на сеансе массажа и упражнениях, и Алекс не просто не сопротивлялся, а был даже рад.

— Я заметил небольшие улучшения.

— Думаю, что через месяц результат будет очень значительным, — улыбнулась я, старательно массируя его плечо. — Какие планы на завтра?

— С утра у вас занятия, а перед ужином думаю взять вас на прогулку на крыларах. Можем слетать к морю, тут недалеко.

— Ух ты! А море тёплое, искупаться можно?

Алекс посмотрел на меня, словно я в кипящей смоле купаться предложила.

— В нашем море не купаются, слишком мало шансов выбраться обратно на берег не надкусанными. Морские ящеры похлеще сухопутных будут. Поэтому мы купаемся в реках и озёрах, в пресной воде живности поменьше.

— И даже позагорать нельзя?

— А зачем тебе загорать? — ещё сильнее удивился Алекс.

— Ну, у нас считается, что смуглая кожа — это красиво.

— Ерунда, красота не в цвете кожи.

Я не стала отвечать, побольше внимания уделив своим манипуляциям.

Словно почувствовав мои душевные метания или ощущая себя виноватым из-за явного отказа меня целовать, сегодня Алекс был необычайно нежен. А значит, не безнадёжен.

Засыпая, я думала только о наших чувствах и волновалась лишь об одном: сможет ли он полюбить меня снова?

Глава 11. Сахарные деревья

Алексис

Секс с Аней меня полностью устраивал и поднимал настроение, а главное, можно было не заморачиваться всеми этими душу вынимающими разговорами про чувства. К счастью, её эти розовые сопли не волновали.

Так что заниматься делами я отправился в хорошем расположении духа. В кои-то веки у нас с Эртанисом были время и возможность обсудить парочку нововведений, которые я давно хотел опробовать. Сейчас, когда следующий урожай вирры нужно собирать только через пару месяцев, можно было по-другому распланировать его распределение.

Провозившись с планами до обеда, мы с другом наработали хороший аппетит, поэтому болтать за столом было некогда, а после нас ждали некоторые финансовые вопросы и прибывший артефактор.

Я планировал использовать часть привезённой бирюзы, чтобы выкупить свободный кусок земли, примыкающий к уже имеющимся владениям. Кроме выращивания вирры или ей подобных ягод, почва там мало на что годилась, да и участок был небольшим, но будучи единственными возможными покупателями, мы столкнулись с откровенной жадностью королевских стряпчих. Взятку за право купить не самые лучшие земли они хотели такую, словно сами лично присыпали почву эргами.

Видимо, придётся идти к королю и просить привести его подчинённых в чувство. Всё равно стоило бы поговорить с дознавателями и рассказать о забытых мною двух с лишним годинах. Теперь у меня были доказательства отсутствия в Аларане, что, конечно, не снимало с меня подозрений полностью, но хотя бы существенно снижало их градус. Кроме того, необходимо официально зарегистрировать детей в фамильных книгах при дворе и у отца.

С отцом я планировал связаться сразу по возвращении домой. Думаю, двум существующим наследникам он будет рад, а уж появлению моей супруги тем более. Зная его отношение к Ксендре, скорее всего, он будет настаивать на других детях от Ани. У меня, к сожалению, ни братьев, ни сестёр больше быть не могло. Вскоре после моего рождения отец едва не погиб, получив очень серьёзные травмы, целители, включая мать, несколько суток собирали его по кусочкам. Восстановить удалось большинство функций, но иметь детей он больше не может. Мама тогда могла уйти, но осталась рядом с отцом и всегда поддерживала его. Даже когда он бесился из-за того, что дар во мне проявился материнский целительский, а не боевой, как у десятков поколений моих предков.

Отец до сих пор остаётся одним из сильнейших боевых магов Аларана. Меня он тренировал с детства, поэтому от обычных целителей я отличаюсь возможностью при необходимости перейти в рукопашную. Вообще, убиваю я с такой же лёгкостью, что и лечу, не зря же мне дали прозвище Доктор Смерть.

Мы до сих пор не знаем точно, что является первопричиной — характер или дар, но доподлинно известно, что обладающие одним и тем же даром имеют много общего и в характере. Но я — необычный целитель, жизнь не была для меня такой ценностью, как для коллег. Я и до войны был жёстким в своих решениях и оценках, но она сделала меня по-настоящему циничным.

Самое ужасное на войне — равнодушное отупление. Бесконечное обессиливание, недосып, недоедание, постоянный страх смерти из любого через пару месяцев делают равнодушного монстра просто потому, что у всего есть предел. У страха смерти он тоже имеется. После заключения мира я долго не мог почувствовать вкус жизни. Смотрел на людей, и мне было по большому счёту всё равно, живы они или нет.

Многие, с кем я служил, превратились в таких же бездушных монстров. Исключением стали лишь единицы, включая Эртаниса. Его спасла любовь к семье и Маритане и, вероятно, любовь Маританы.

Я же смог жить дальше только благодаря желанию доказать Ксендре, что я чего-то стою, и делам. Наверное, забавно это слышать, но иногда, чтобы остаться в здравом разуме, нужно его чем-то хорошенько загрузить. Идея Эртаниса делать вирраль меня поначалу особо не привлекала, нужно было просто чем-то занять себя. Да, опустевшие после войны земли на юге были дёшевы, да, мы могли их выкупить и использовать, да, проект выглядел многообещающе, но всё это я воспринимал разумом, эмоционально я был пуст и ко всему равнодушен. И если бы друг предложил отлавливать ящеров, чтобы варить из них мыло, или добывать илеоку, я бы принялся за дело с тем же нулевым энтузиазмом. Мне было всё равно, чем заниматься. Хотя мог и засесть в своём лействе и не заниматься ничем. Дед оставил в наследство поместье Эльогар, которое хоть и не приносило никакой прибыли, но и убыточным не было, там вполне можно существовать годами, не задумываясь о работе. А если опять урезать жалованье работникам, как это делал дед, то и получать крошечный доход.

Сейчас же наше с Эртанисом дело обрело для меня смысл, со временем я начал его любить и ценить. Первые урожаи, продажи, доходы, успехи и уверенность в завтрашнем дне дали опору. Глядя на семью друга, я всё чаще задумывался о детях, но гнал эти мысли прочь. И тем сильнее ненавидел свою неизвестную жену, ведь мне казалось, что она отнимает у меня часть жизни.

Кто знал, что жена ни при чём и сыновей у меня аж двое?

К счастью, сейчас я созрел для того, чтобы получать удовольствие от занятий с детьми, учить их тому, что считаю важным сам. Даже к лучшему, что они не появились в моей жизни раньше. Кем бы я предстал перед ними сразу после войны? Смог бы пройти тот же путь, зная, что за спиной у меня семья и я обязан вернуться?

Из размышлений меня вырвал голос Эртана.

— Я всё думаю начать выращивать сахарные плоды. Сахара мы используем много, сезон созревания у них с виррой отличается, поэтому можно не переживать за нагрузку на сборщиков урожая. Сможешь найти специалистов? — спросил друг.

— Смогу. Мне тоже эта идея приходила в голову, особенно если учесть, что в предгорьях для вирры уже слишком холодно и ветрено, а для сахарных плодов — самое то, — я развернул карту на столе. — Смотри сюда, мы планировали выкупить вот этот участок, но если хотим замахнуться ещё и на плантацию сахарного дерева, то можно расширить территорию до предела вот тут. И тогда долина будет принадлежать только нам двоим.