Ненужная семья (СИ) - Фомина Татьяна

Именно на этой мысли меня ловит Алан:

– О чём ты думаешь?

– Что у тебя очень взрослый сын, – отвечаю, глядя мальчику вслед. – Он один?

– Да.

– Странно, – размышляю вслух.

– Что странного? – цепляется к слову.

– Что у тебя только один ребёнок. Ты очень любишь детей, – делаю такой вывод из своих наблюдений, пока Рус пошёл переодеваться и уже не может нас слышать.

– Дети должны быть от любимой женщины, Яся, – произносит изменившимся тоном Алан.

Напрягаюсь, невольно коснувшись запретной темы, отворачиваюсь и старательно вытираю Настю полотенцем. Снимаю с её головы шапочку и пальцами расправляю прижатые плотным силиконом кудряшки.

– Мам, можно я не буду переодеваться, – капризно дует губки. – Я потом ещё купаться хочу.

– А в купальнике за столом сидеть нельзя.

– Почему? – спрашивает дочь в один голос с Аланом.

– Так не принято, – отвечаю обоим.

– Глупости, – отмахивается Алан. – Мы же не в ресторане. Пусть ребёнок поест и идёт купаться.

– Мам, можно? Пожалуйста! – Настя невинно хлопает глазами, скорчив при этом такую жалостливую рожицу, что Алан начинает смеяться.

Глава 36

Алан

Даже не верится, что весь этот кошмар почти закончился. Я и так никогда особо не любил лето, но прошедший месяц тянулся бесконечно долго, и порой мне казалось, что он никогда не кончится. Раза четыре я находился на самом краю и не верил, что завтрашний день для меня наступит. Но каждое утро, встречая рассвет, я находил в себе силы, чтобы двигаться дальше.

Мне чертовски не хватало Батурина и его недюжинной помощи. Но больше всего мне хотелось увидеть Ясю. Нестерпимо, мучительно, до ломоты во всём теле душа рвалась к той, в ком я видел смысл своей жизни.

– Какой же ты всё-таки мерзавец! – плюётся ядом Динара, нисколько не заботясь ни в выражениях, ни в том, что все скандалы она устраивала на глазах сына.

– Ты это знала, и тем не менее тебя это не остановило, чтобы выйти за меня замуж.

– Я тебя любила! – выкрикивает, изображая мученические страдания.

– Это была не любовь. Тебе просто нравилось слепое обожание.

– Я была беременна! Какой же я была дурой, решив, что ребёнок нас сблизит. Надо было сделать аборт, а не рожать от такого урода, как ты! – замахивается, но я ловлю её руку.

– Тебе ничто не мешает сейчас дать своё согласие, – медленно цежу слова, глядя в сверкающие гневом глаза жены. – И стать свободной.

Я не забыл, сколько раз Динара угрожала сделать аборт во время своей беременности, и сколько раз Руслан заливался криком, потому что его мать могла просто уйти из дома, потому что устала от его постоянного ора. И только после того, как у Руслана появилась няня, я смог спокойно работать. Но Динара и тогда умудрялась обвинить меня, что я изменяю ей с няней, хотя дома я бывал крайне редко.

– Свободной?! Свободной?! – смеётся мне в лицо. – Неужели ты думаешь, что я не знаю, зачем тебе понадобился развод?!

От её слов внутри всё холодеет.

«Господи, пожалуйста, только не это!»

От мысли, что она каким-то образом узнала о Ясе, я испытал не просто страх, а дикий неподдельный ужас. Динаре не составит труда снова обвинить Ясмину, что это она стала причиной разрушения семьи, а Ясмина именно так всё и воспримет.

– За тем, что мне надоело терпеть твои измены, – произношу недрогнувшим голосом, отчаянно желая свернуть эту тонкую шею.

– Как будто ты мне не изменял! – с вызовом бросает мне в лицо.

Нет, я далеко не святой, и измены были. Но это были случайные единичные случаи, а не то, что я увидел собственными глазами.

– Мне очень далеко до тебя, дорогая.

– Я молодая красивая женщина! Что мне оставалось делать, если мой муж не желал замечать этого?

– Развестись, и найти того, кто оценит тебя по достоинству.

– Чтобы дать тебе свободу?! Этого не будет никогда!

По-хорошему договориться у нас всё-таки не получилось, хотя я старался. Не хотел выносить грязь из семьи, и Динара была уверена, что я никогда этого не сделаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мне пришлось приложить все имеющиеся на руках факты измены к своему заявлению. В нашей стране измена не является прямой причиной для развода, но, имея доказательства, суд уже не предусматривает срок на примирение супругов.

Динара устроила скандал прямо в суде, она кричала, бросала всё, что попадалось ей под руку, грозилась покончить с собой, и её пришлось выводить из аудитории, где проходило рассмотрение поданного мною иска, и отдать под наблюдение медиков.

Со своей стороны я сделал всё возможное, чтобы избежать фатальных последствий, на которые Динара никогда бы не решилась, но рисковать я не хотел. Поэтому всю ответственность за жизнь и здоровье Динары я передал её отцу.

***

– И как перенёс развод Руслан? – спрашивает Ясмина, когда я рассказал ей некоторые подробности своей жизни.

Мы сидим напротив друг друга за столиком недалеко от бассейна.

– Да нормально перенёс, – перевожу взгляд на детей.

Я не помню, чтобы Руслан рос таким подвижным, но Кнопка – это просто неугомонное чудо с шилом.

Долго усидеть за столом у неё не получилось. Настя, как мышонок, быстренько сгрызла кусочек пиццы и умчалась в бассейн, даже не надев шапочку, отчего её такие милые кудряшки превратились в свисающие мокрые сосульки.

– Он тоже устал от постоянных истерик матери.

– Бедный ребёнок, – жалеет Ясмина, по сути, совершенно чужая женщина, когда родной матери совершенно на него наплевать.

– Может, Кнопка его хоть немного растормошит, – высказываю с надеждой.

– Настя кого хочешь растормошит, – жалуется Ясмина на гиперподвижность своей дочери, которой уже надоело играть в бассейне.

Кнопка кидает в верх большой надувной мяч, пытаясь вытянуть Руслана, снова усевшегося с телефоном и бросающего в нашу с Ясей сторону настороженные взгляды.

– Ребёнок и должен быть живым и подвижным, – не могу с ней согласиться, наблюдая за маленькой егозой.

Руслан с подозрением воспринял знакомство с Ясминой и, если бы не Кнопка, тараторящая без умолку, то вряд ли бы он стал задерживаться. Но Настя засыпала его вопросами, на которые, как мне показалось, ей совершенно не требовались ответы, и перетянула всё внимание на себя. Поэтому Яся уже не выглядела представляющей угрозу, какой наверняка воспринял её Рус с самого начала.

Боковым зрением замечаю летящий предмет и на автомате ловлю ярко-жёлтый надувной мяч.

– Настя! – прикрикивает Яся на дочь. – Разве так можно?

Бросаю маленькой проказнице её игрушку и оставляю Ясю за столиком. Настя, обрадовавшись, что с ней будут играть, снова кидает мяч мне, а я пасую Руслану.

– Ну, папа! – возмущается сын. – Я же не маленький!

– Ты не маленький, а вредный! – не оставляет его без внимания Настя.

– Кто из нас ещё вредный!

– Ты, конечно! – утверждает девчушка и снова кидает в него мяч, а я лишь беспомощно развожу руками, глядя на возмущённый взгляд своего сына.

Пожалуй, этот день – самая лучшая награда за всё, что произошло в последнее время, и я чувствую себя по-настоящему счастливым, пока Яся не приносит мне оставленный на столе телефон с входящим звонком от Батурина.

Глава 37

С не самым лучшим предчувствием принимаю звонок.

– Что-то случилось?

Яну известно, где я, и напрасно он не стал бы беспокоить.

– Случилось, Алан, – подтверждает мои худшие опасения Ян. Только вот голос Батурина звучит как-то уж очень странно.

– Говори уже, – набираю полные лёгкие воздуха, чтобы быть готовым к любой неприятности, и останавливаю свой взгляд на Ясмине. Она мой личный источник душевных сил.

Мне катастрофически мало того времени, что мы провели вместе. Словно измученному жаждой дали один глоток воды, а остальное вылили на его глазах. Яся замечает моё внимание, заметно тушуется и, обняв себя руками, отходит немного в сторону.