Афанадор - Евгений Гаркушев

Мальчик боролся с собой, решая, оставить часы или спрятать их под ближайшим древесным корнем, когда из-за сосны показался огромный черный силуэт. Галкин замер. Медведь! Это было как раз то, чего мальчик подсознательно боялся все время. Дикий зверь в глухом лесу.

Медведь был огромен, в два человеческих роста. Он шел на Диму и злобно скалился. За спиной медведя что-то трепыхалось – сначала мальчик решил, что он кого-то несет – может быть, своего детеныша? Дима не мог двинуться с места. Да и зачем? Огромный зверь все равно догонит. Чем же он помешал ему? Оказался рядом с его берлогой? Или этот хищник просто ищет себе пропитание? И нашел завтрак в его лице?

– Пошел отсюда, – тихим неуверенным голосом сказал мальчик.

– Что-что? – переспросил медведь. – Это ты мне?

Тут Галкин окончательно понял, что дело – труба, опустился на четвереньки и попытался уползти в лес. Но медведь быстро нагнал его, схватил за шиворот и поднял на ноги, дохнув в лицо влажным горячим воздухом. Дыхание зверя не было зловонным. Он пах мокрой шерстью, травой, а еще – медом.

– Ты, что ли, Галкин? – строго спросил медведь. Несмотря на то, что рычащих букв в словах вопроса не было, он все равно порыкивал. Поэтому у него получилось "Рты, рчтоли, Ргалкин?" Но «р» он выговаривал тихо, и понять его можно было без труда.

– Я, – признался Дима, решив, что хуже уже все равно не будет.

– Меня за тобой прислали. Грумми, – заявил зверь.

– Я не Умми. Я махалец, – прошептал Дима, решив, что медведь назвал так его. Может быть, «умми» – какое-то производное от слова «ум»? Но Диме не пришлось долго тешить себя подобными надеждами. Он ошибся. Медведь оскалился и проревел:

– Еще бы. Конечно, ты не Грумми. Грумми – это я. Меня так зовут. И не смей употреблять этого слова – махалец. Что ты все время ругаешься, как задвинутый?

– Извините, – попросил Дима.

– Это – другое дело, – миролюбиво рыкнул медведь. – Пошли. Задвинутых, вроде бы, рассеяли и отогнали, но они еще могут рыскать вокруг. Я заберу тебя отсюда.

– Куда?

– В замок Рен-Редин, конечно, – удивился Грумми. – А куда ты собирался направиться с нашими друзьями? Меня послал за тобой Аристарх.

Имя «Аристарх» медведь выговорил сочно – похоже, слова с несколькими «р» ему особенно нравились.

– Ых, наверное, бродит где-то неподалеку, но мы его ждать не станем, – продолжил Грумми. – У него возникли некоторые проблемы. Да и с магом, хм, определенные сложности… Тардавкуса больше с нами нет…

– Его убили? – ахнул Дима.

– Хуже. Махальцы похитили его. Маг был один. Йети как раз праздновали День Кедрового Ореха глубоко в чаще леса, и пришли на выручку слишком поздно. А сам Тарди не сопротивлялся в полную силу. Он хотел задержать врагов…

– Наверное, чтобы я мог убежать, – грустно заключил Дима.

– Наверное. И это значит, что дело того стоило. Тарди – хороший маг! Взбирайся ко мне на спину – мы полетим в замок, к Аристарху!

Только сейчас Дима вдруг понял, что находится за спиной медведя. Конечно же, это были крылья! Но, если на то пошло, говорящий медведь – не менее странное явление, чем крылатый. А мальчик уже беседовал с Грумми несколько минут и нисколько не переживал по этому поводу – хотя, пожалуй, такое положение вещей должно было его смутить.

Осторожно, чтобы не задеть кожистые, в некоторых местах покрытые мелкой шерстью крылья, Дима полез на шею медведю – туда, куда он показывал лапой. Грумми опустился на все четыре конечности, чтобы мальчику было удобнее на него взбираться.

Когда Галкин пристроился на спине, обхватив медведя за мощную шерстяную шею, Грумми прытко, с неожиданной для такого крупного зверя скоростью побежал по траве. Разгоняясь, он петлял между деревьями. Пожалуй, сейчас он мог поспорить в скорости с мчащейся по ипподрому лошадью.

Внезапно они оказались на краю обрыва. Впереди катила холодные серые воды большая река. Высокий крутой берег поднимался над водой метров на тридцать. Грумми не сбавил скорости. Он прыгнул вперед и сразу же начал неудержимо падать вниз. Дима закричал – душа ушла в пятки, в животе похолодело. В ушах свистел ветер.

Но далеко вниз Грумми не упал. С мощным хлопком разошлись в сторону мощные крылья. Медведь, все больше ускоряясь, спланировал к самой воде, взмахнул крыльями раз, другой и начал быстро подниматься. Дима вцепился в его шерсть побелевшими пальцами. Минута – и они взлетели выше обрыва, выше всех сосен и продолжали набирать высоту.

– Не бойся, не упадешь, – прорычал Грумми, перекрывая свист ветра и шум собственных крыльев. Дима уверенности медведя не разделял и хватки не ослабил.

Лес превращался в гладкий ковер, перерезанный узкими ленточками рек и украшенный бусинами озер. Грумми забрался так высоко, что, казалось, земля стала выпуклым блюдцем. Горизонт отодвинулся в дальние дали. Справа показались горы.

– Гималаи? – спросил Дима.

– Саяны, – ответил медведь. – А вон то большое озеро – Байкал…

Байкал был пронзительно синим и сиял на солнце васильковыми искрами. Саяны, напротив, казались почти черными. Весь север был закрыт облаками и серыми тучами. Размером он казался с не очень большую лужу в форме полумесяца.

– Нас не засекут со спутника? – спросил Галкин.

– Да пусть засекают, – спокойно ответил медведь. – Хотя и засекут вряд ли. Я все время ныряю в подпространство. Чувствуешь, как быстро мы летим?

Дима никаких нырков медведя не заметил, но воспринял его заявление как должное. Мало ли, куда и зачем он ныряет?

– Как же тебе это удается? – спросил мальчик.

– Да я, вообще говоря, магическое животное, – заявил Грумми стеснительно. – Личный посланник Аристарха. Где ты видел крылатого медведя? И не только крылатого – мало ли на свете мутантов – а летающего? Во мне ведь веса пудов десять. Да ты довеском…

Диму такой ответ огорошил. Он бы никогда не сказал про себя: “животное”. Но ведь, с другой стороны, он не был медведем, а для того ничего обидного в этих словах не было… Или было?

Чтобы уйти от скользкой темы, Галкин попытался своему перевозчику возразить:

– Если засекут – пришлют дисколет, или два, и расстреляют нас лазерами, или из пушки!

– Страшно-то как, – без особого ужаса в голосе проворчал Грумми. – Пусть попробуют догнать – это раз. И пусть попробуют расстрелять – это два. Не зря же я личный посланник Аристарха. Абы кого на эту работу не берут. Со мной ничего не бойся.

Дима решил, что, может быть, и правда не засекут. Впереди тем временем показалась голубая полоска, которая быстро приближалась и увеличивалась. Скоро она уже заполняла половину пространства впереди. Еще несколько минут – и Грумми достиг границы ультрамариновой поверхности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});