Как делили Россию. История приватизации - Михаил Вилькобрисский

Послеприватизационная практика «закрытия» акционерных обществ не помогала сохранять предприятие – директора перерегистрировали свои предприятия из открытых акционерных обществ в закрытые, акции которых труднее было купить, но этот запрет обходился путем оформления договоров залога или дарения. Так был скуплен завод «Вагонмаш», находящийся в центре Петербурга на Московском проспекте.

Надо заметить, что приобретение контрольного пакета акций (свыше 51 %) тоже ничего не гарантировало. Российское законодательство защищает некоторые права акционеров, и владелец 1 % акций или даже одной акции может затянуть время и сильно потрепать нервы основным владельцам предприятия. Например, владелец контрольного пакета, имеющий больше 50 %, но меньше 75 %, хочет привлечь совладельца, но не хочет терять контроль над предприятием. В этом случае нужно выпускать (эмитировать) дополнительные акции – частично в пользу нового инвестора, частично в свою пользу. В этом случае акции «старых» мелких акционеров обесценятся – их пакет акций в штуках акций останется без изменений, но в процентном отношении он уменьшится, если только они не докупят для себя за свой счет акций из нового выпуска.

В 2002 году ко мне обратился К. – владелец примерно 28 % акций предприятия по производству изделий из алюминия, находящегося в центре Петербурга. Владелец контрольного пакета акций этого предприятия господин Ц. задумал провести эмиссию дополнительных акций – на имеющиеся по номиналу 10 млн. рублей выпустить еще на 50 млн. Он честно предложил К. выкупить 28 % акций нового выпуска, чтобы тот сохранил свою долю. Хитрый Ц. сделал переоценку акций для нового выпуска и предлагал их к продаже намного выше номинала. Он сам свой пакет (примерно 60 %) мог выкупать фактически по любой цене – он рулил всеми деньгами предприятия и деньги за выкуп акций оставались на предприятии, то есть у него же. У К. возникла дилемма – или он выкладывает 5 млн. долларов за миноритарный пакет акций, или остается с обесцененным пакетом в 5 % акций, который не будет стоить ничего. Он обратился ко мне с просьбой проконсультировать. Я ему предложил действовать по разным направлениям: а) срочно заняться продажей его пакета акций (проблема была в том, что это предложение нельзя было распространять по рынку – параллельно К. вел переговоры с Ц. о продаже своего пакета. Ц. предложил очень низкую цену); б) затормозить процесс регистрации выпуска новых акций (эмиссию) в Федеральной комиссии по ценным бумагам (ФКЦБ) как письмами и жалобами о защите прав акционера, так и в судебном порядке на основании обнаруженных мной неточностей и недостоверностей в проспекте эмиссии акций.

Оба пути оказались правильными – я нашел покупателей, обратившись в крупный алюминиевый холдинг, а также совместно с небольшой юридической фирмой составил и реализовал план «борьбы» – иски в суды, жалобы в ФКЦБ. Основной владелец поначалу не придал этому значения, но после решения городского Арбитражного суда о полной приостановке эмиссии понял, что не все так просто на этом свете. Казалось бы хэппи-энд? Нет. «Моего» олигарха К. обуяла жадность, которая его и сгубила. Ему стало жалко несколько тысяч долларов юридической фирме – и никто не смог защитить его интересы на стадиях апелляции и кассации, которые он в результате проиграл. Я ему нашел покупателя его пакета за 2 млн. долларов – ему захотелось 2,5 млн. Я снова обратился в алюминиевый холдинг к директору по корпоративным вопросам, он согласился на новую цену. Когда я снова обратился с К., он сказал, что хочет 3 млн. долларов и что сам поговорит с Дерипаской. Объяснять ему, что решения по его пакету принимаются на гораздо более низком уровне, я не стал, мне эта сказка о золотой рыбке порядком надоела, и я просто спокойно ждал, чем все закончится. Естественно, олигарх К. все проиграл и свой пакет не продал. Его пакет обесценился. Судьба самого олигарха К. также довольно печальна. Его подвел метод принятия решений в бизнесе: он никого не слушал – ни консультантов, ни собственных сотрудников. Его основной бизнес – импорт и производство мяса и сахара в России прогорел, причем сумма долгов составила фантастическую величину – чуть ли не 500 млн. долларов. Бывший олигарх К. сейчас живет в Израиле и возглавляет одну из еврейских общин. Но заводу также не повезло. Алюминиевый олигарх Ц. «пустил» на завод газового олигарха М. Тот подумал-подумал и решил – а зачем тут завод? Сейчас на месте завода в центре Петербурга, на острове – бизнес-центр, а рабочие и инженеры пополнили ряды безработных.

Еще одним популярным механизмом передела собственности являлась процедура банкротства. Можно было не быть акционером – и захватить предприятие. Достаточно было скупить некоторое количество его долгов или векселей (а многие предприятия в 1990-е годы были по уши в долгах), инициировать в суде процедуру банкротства, назначить «своего» конкурсного управляющего – и все. Предприятие «раздербанивалось», из него выводились самые «вкусные» активы – по бросовым ценам на фирмы захватчиков, остатки распродавались, старое юридическое лицо прекращало свое существование, людей увольняли на улицу, а на месте завода возникал бизнес-центр. Иногда происходили просто чудеса. Конкурсный управляющий ЛМЗ решил не «дербанить» предприятие, а просто осуществить дополнительный выпуск акций в пользу кредиторов, обменяв их на долги. После чего кредиторы становились хозяевами предприятия. В течение почти двух лет продолжалась борьба владельцев и кредиторов предприятия «Фосфорит» за контроль над предприятием. В конце концов кредиторы проиграли, ОАО «Фосфорит» прекратило свое существование, активы предприятия были выведены в ПГ «Фосфорит». Огромное число небольших и средних питерских предприятий было скуплено и распродано через процедуру банкротства. Иногда старое руководство предприятия через банкротство страховало себя от скупки акций. Директор предприятия создавал свою фирму по сбыту продукции или закупке сырья, возникала задолженность предприятия перед ним, и на основании этой задолженности предприятие банкротилось в пользу своего директора, а скупщики его акций и другие акционеры оставались ни с чем.

С другой стороны, наличие контрольного пакета акций свыше 51 % акций ничего не гарантировало. В истории передела собственности известны несколько случаев захватов предприятий миноритарными акционерами достаточно простым способом. Против фирмы – владельца контрольного пакета акций предприятия «внезапно» в отдаленном суде возбуждается дело с имущественными претензиями, судья этого суда принимал решение об обеспечении иска путем ареста принадлежащих фирме пакета акций предприятия (свыше 51 %), после чего эти акции вычеркивались из списков голосования на собраниях акционеров предприятия. Тут же собирали акционерное собрание, на нем голосовали какой-нибудь миноритарный акционер с пакетом 9 % акций и представитель государства с пакетом 20 % акций – получается 29 % акций от оставшихся 49 %, или примерно 60 % от оставшихся голосов. Примерно так было захвачено Северо-Западное пароходство, примерно таким образом пытались захватить Котласский ЦБК.

...

25 апреля 2002 года районный суд Кемерова постановил изъять у «Илим Палп» 61 % акций Котласского ЦБК. Решение было принято по иску миноритария комбината Сергея Мелькина, обвинившего основного акционера ЦБК компанию «Илим Палп» в невыполнении инвестиционных обязательств. После этого доля комбината была продана фирмам, аффилированным с «Базовым элементом» и банкирским домом «Санкт-Петербург». Однако после протеста адвокатов юридической фирмы «ЕРА&Р», которая специализируется в представлении интересов иностранных компаний в России и российских компаний за рубежом, 3 февраля 2003 года тот же суд отменил свое решение [37] .

Власти Санкт-Петербурга в разные периоды времени проводили разную промышленную политику. При Собчаке была приватизирована основная часть предприятий. Предприятия выживали сами, никакой поддержки город им не оказывал, кроме размещения городского заказа и небольших послаблений в части местных налогов. Собчак говорил о превращении Санкт-Петербурга в финансовый и туристский центр, но и для этого ровным счетом ничего не делал. Помню доклад Собчака на заседании Союза промышленных предприятий. Единственным выполненным, законченным, реализованным на тот год инвестиционным проектом было завершение строительства и ввод в действие ВТОРОЙ ОЧЕРЕДИ КРЕМАТОРИЯ. В эпоху реформ людей стало умирать больше, денег на захоронение не было – и власть нашла адекватный ответ, адекватное решение. Вместо заботы о людях. Единственным губернатором, при котором проводилась более или менее внятная промышленная политика, был Яковлев. В самое тяжелое для города и местных предприятий время питерские власти пытались оказать им максимально возможную поддержку – деньгами, налоговыми льготами, реализацией совместных проектов. При губернаторе Валентине Матвиенко было принято решение о постепенном уничтожении большей части промышленности. Все было проделано очень грамотно и незаметно. Было принято много городских документов о развитии города, в которых промышленные зоны росчерком пера уничтожались и земля переводилась в статус земли под постройку элитного жилья и элитных торговых комплексов. Почти вся Петроградская сторона, почти весь Васильевский остров, промзоны Выборгского, Калининского, Невского и Красногвардейского районов, южный берег Обводного канала – фактически свыше половины оставшихся предприятий города сейчас обречены.