Сохрани мою любовь, профессор - Рина Мирт

был готов убить её.

Грудь сдавило от внезапно накатившего на него страха. Он не мог не думать о том, чтобы было, если бы тот все же нажал на курок до появления спецназа. И хотя этого не произошло, ужас не отпускал его из своих цепких объятий. Эрик задрожал, тем самым обращая на себя внимание Энди, что на секунду перестала плакать. Она подняла на него свои заплаканные глаза и в тот же миг они слились отчаянным поцелуем, будто только это могло быть единственным подтверждением этой реальности. Всего остального было мало.

Эрик сконцентрировался на ощущениях. Его голова кружилась, а сердце, все еще скованное в тисках страха, тяжело билось, гоняя кровь по его крепкому телу, что приливала сейчас к самому сокровенному месту. Как не вовремя. В отличии от его разума у тела, походу, было своё сознание. Инстинктам было глубоко плевать на то, что Энди травмирована и пережила, возможно, самый ужасный кошмар в её жизни. Им было все равно на его глубокое чувство вины.

Чувствуя, как в паху тяжелеет, он отстранился под недоумевающим взглядом девушки.

— Ты чего? — прошептала она, беря его за руку.

— Соскучился, — пояснил он, безбожно краснея и указывая глазами на свою ширинку.

Энди проследила за его взглядом и смущенно улыбнулась, впервые после произошедшего, отводя глаза. Её лицо приняло странное выражение, что Эрик запаниковал, он открыл было рот, чтобы извиниться за это, но не успел, так как она вновь посмотрела на него. Её взгляд был полон желания.

Мужчина сглотнул, не веря своим глазам. Он ожидал, что она разозлиться или обидится на реакцию его тела. Энди высвободила свою руку и положила её ему на бедро.

— Я могу помочь, — вымолвила она. — Я хочу.

— Не надо, — выдавил он из себя полузадушено. Но её рука уже накрыла его пах.

— Я чуть не умерла, дважды, — спокойно произнесла она. — Я как никогда хочу почувствовать себя живой. Пожалуйста, не останавливай меня. А лучше помоги.

Он застыл как статуя, думая верить ли ему своим ушам или не верить. Неужели это происходит с ним? Она ведь ранена, лежит с остеосинтезом и аппаратом Иллизарова, а его член болезненно дергается от одной мысли, что к нему наконец прикоснется её рука. Острое чувство отвращения к себе накрыло его. Но она не дала ему зависнуть на этой волне, и принялась настойчиво поглаживать член через ткань штанов.

— Я хочу, Эрик, — твердо сказала она, глядя прямо ему в глаза.

Он осторожно кивнул и поднялся с места, подвигая кресло ближе. Прежде, чем усесться, он произнес:

— Ты не обязана это делать…

— Да сядь ты уже, недотрога, — скомандовала та. Эрик только дивился разительному контрасту, куда исчезла напуганная девушка, которой он утирал слезы несколько минут назад. — И штаны сними.

Мужчина подчинился. Внутри него все клокотало от неправильности ситуации, но он не хотел останавливать её, боясь тем самым оскорбить. Глаза любимой сверкнули хищным огнем при виде его оголённого естества.

— Энди, — прохрипел он. — Может не н-надо?

Увидев, как она облизывает ладонь, мужчина судорожно сглотнул, а когда её маленькая ручка легла на его полутвёрдый член — сдавленно замычал.

Буквально через пару движений рукой член налился кровью, а на головке выступила капля смазки. Девушка размазала её большим пальцем. Эрик шумно дышал под ритмичные, но робкие действия любимой, представляя себе совершенно другую обстановку. Как он сидит на диване у себя дома, а она дрочит ему, сидя между ног.

— Быстрее, — умоляюще попросил он. Маленькая теплая ручка задвигалась резвее. Мужчина не удержался и накрыл её своей ладонью, наращивая темп. Через пару мгновений он кончил, залив их руки спермой. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови — он непроизвольно прокусил губу. Эрик открыл глаза и с благоговением посмотрел на любимую, и только тогда разжал пальцы, выпуская её ладонь.

— Это было неописуемо, — выдохнул он. Энди застенчиво опустила глаза, будто это не она сейчас надрачивала ему, предварительно заставив снять штаны.

Он завертел головой в поиске чего-то, чем можно вытереть семя, и наткнулся на пачку бумажных салфеток, что лежали на тумбе рядом с кроватью.

Надев обратно штаны, он многообещающе посмотрел на любимую, а затем пошел в ванную вымыть руки. Вернувшись, он застал Андреа клюющую носом и наигранно строго произнес:

— Решила, что я тебе это спущу?

Он уселся обратно в кресло и, взявшись за край одеяла, откинул его, глядя ей прямо в глаза.

— Плохо же вы меня знаете, мисс Донован.

С этими словами он положил свою руку на её голое здоровое бедро.

29

4 ноября, 8:30 a.m, Реабилитационный центр

Его разбудила трель мобильника. Все еще не открывая глаз, Эрик на ощупь стал шарить рукой в поисках источника шума.

Собрав всю свою волю, он заставил себя разлепить веки и посмотреть на экран, хотя очень хотелось просто щелкнуть по кнопке и переключить на беззвучный режим

Звонившим оказался отец.

— Алло, — прохрипел он в трубку, прикрывая глаза и растирая затекшую от неудобной позы шею.

— Эрик! — воскликнул в трубку отец. — Ты уже видел новости?

Тон мужчины был крайне беспокойным, отчего Эрик тут же открыл глаза. Сон как рукой сняло. Он метнул короткий взгляд на постель, где спала Энди — она не проснулась.

— Нет, — ответил он, поднимаясь с места. — Что случилось?

Он зашел в ванную комнату и закрыл дверь.

— Репортеры все знают про вас с Рей-Рей, — горько произнес Патрик, отчего всё внутри профессора похолодело. — Правда, они понаписали всякой чуши. Будто она встречалась и с тобой, и с Фоксом одновременно. Там какой-то кошмар!

Кровь отхлынула от лица. Он медленно опустился на унитаз, предварительно закрыв крышку — боялся, что не устоит на ногах.

— Самое страшное, что это везде, — продолжал отец, — даже в телевизоре в утреннем выпуске новостей! Будто в мире больше ничего не происходит! Эрик? Сын, ты меня слышишь?

— Да, — выдавил он из себя, не узнавая своего голоса. — Я просто… не знаю, что сказать.

— Что думаешь делать по этому поводу? Ты ведь еще не уволился с университета, так ведь? Господи, а что будет с Энди! Она и так столько пережила, теперь еще и это!

— Я сам сообщу ей об этом. — Эрик посмотрел на свою сжатую в кулак руку. От напряжения у него побелели костяшки. — Она должна узнать это от меня. Я должен идти. Позже поговорим.

— Стой, Эрик! — В голосе отца сквозило отчаянье. — Советую тебе не выходить из центра, да и вообще из палаты! Репортеры, наверно, снуют везде. Нельзя