Музыкальный приворот - Анна Джейн

- Я отмороженный? - Возмущался пап не далее, как пару недель назад.

- Нет, моя рука. Естественно, ты. Иначе, стал бы ты рисовать всякую фигню типа "Дружбы народов" или вашего любимого Чуни! - Никогда не питал особенно теплых чувств к семейному тотему дядя.

- Что ты имеешь против Чуньки? - Удивилась тогда сестра.

- Все. Его дурной вид портит всю прихожую! - Категорично сказал Алексей.

- Чуня покарает тебя за это, - хмыкнула Нелли.

- Или я его сам сожгу, - мстительно заявил Леша, считающий, что идиота-тотема и отпрыска ядерного взрыва по совместительству, в семье любят больше, чем его, шеф-повара и модельера в одном прекрасном лице.

- Привет, - кивнула я папе, а он присел ко мне на лавочку, весело посвистывая. - Ты откуда?

- Из мастерской иду, а ты откуда?

- Из университета, папа! У меня же был экзамен! - Возмутилась я. - Почему все нормальные родители знают, что у их детей был экзамен, а ты нет!

- А я ненормальный родитель, - обескураживающее улыбнулся Томас и зачем-то потрепал меня по челке, как маленькую.

- Вот я и вижу. Ты это же самое заявил во втором классе, когда в школе был утренник и учительница сказала придти в карнавальных костюмах, - обиженно отозвалась я, припоминая случай столетней давности. Учительница от моего наряда чуть не упала в обморок.

- Не помню такого, Катенька, - вновь улыбнулся родитель. - А на что экзамен сдала?

- На "три", - не стала вдаваться я в подробности. - Очень странно, что не помнишь! Весьма! Ты нарядил меня Авангардным Барсуком! - Не выдержав, заорала я. О, да, кое-кто не мог одеть дочку Принцессой, Снежинкой или, на худой конец, Мышонком - это слишком обычно, а, значит, совсем неавангардно.

- Ах, это! - Засмеялся папа, - это я помню - мы так долго вшестером делали этот костюм. Краб еще забавно умудрился пришить конец своего рукава к твоему комбинизончику. Его кривые руки всегда были в деле!

Я мрачно посмотрела на родственника. На Краба мне было, честно сказать, фиолетово, а вот то, как мне было неуютно на Новом году во втором классе, до сих пор вспоминается в негативном свете. Только подумайте - все девочки были маленькими красавицами, а я - Барсуком! Кроваво-красным Барсуком с двухметровым хвостом, на котором чернели китайские иероглифы, в огромной маске, злобно светившейся мрачными багровыми глазами, над которыми не угрожающе были сдвинуты две белоснежные брови, и только лишь черненькие лакированные сапожки были нормальными… Дети меня шугались, честно сказать, а учительница сказала папе, что он ненормальный родитель. Он обнял ее за плечи и подтвердил с улыбкой эти слова. А потом пригласил бедную преподавательницу в "какой-нибудь буржуйский ресторанчик", смутив женщину еще больше!

Сейчас, злая из-за своих личных проблем, я, как это часто бывает у детей, стала наезжать на Томаса, высказывая очередную древнюю обиду.

- Меня дразнили Барсуком-злодеем еще полгода! Нинка до сих пор ржет над фотками с того вечера, когда видит меня на них! Ее бы -она тогда была Снежной Королевой а не Барсуком! - Выговаривала я, одновременно пиная ногой ножку лавки.

- Зато ты была единственная и неповторимая. Разве не прелесть? - Отозвался папа, насыпая из кармана семечки голубям. По-моему, одна из семечек попала отважной птичке едва ли не в глаз - Томас всегда был очень метким.

- Прелесть, еще бы. - Не могла успокоиться я, следя за клюющими голубями, - прелесть с конца.

- А я до сих пор храню этот костюм в мастерской, Кать. - Серьезно сказал Томас, и, по-моему, впервые в жизни я увидела что, когда он улыбается, от его глаз весело разбегаются в разные стороны тоненькие горизонтальные морщинки. - Ты так смешно волочила свой хвост, и я все думал, что стоило сделать хвост короче, но если бы он был не такой длинный, я бы не сумел нанести на материал весь текст одного китайского заговора на удачу.

Я вздохнула. И перестав злиться, рассмеялась - ведь этим хвостом было так удобно бить мальчишек-приставак!

- Хочешь, я тебе что-то покажу? - Заговорщицким тоном спросил папа, когда мы вдвоем насмеялись. - Еще никто не видел.

- Хочу. А что? - Заинтересовалась я. Очередной шедевр?

- Вот, - достал из рюкзака небольшой плотный холст, свернутый трубочкой он, - гляди, дочь моя. Оценишь полет моей фантазии. Это пока что набросок, но это будет основная работа моей новой выставки.

Я внимательно вгляделась в развернутую уже картину - в самых причудливых узорах здесь сплетались два цвета: синий и красный, и каждый из цветов сиял множеством тонов: от яркой фуксии до терпкого ализаринового, от нежно-голубого до берлинской лазури. Едва ли не геометрический узор двух цветов.

Весьма необычно для Томаса! Он что, переступил, наконец, через свой постмодернистический взгляд на мир и стал приверженцем каких-нибудь постмодернистических романтиков нового поколения?

- Это всего лишь набросок. - С умным видом стал пояснять художник. - Называется, "СК" - "Синее-Красное". На создание вдохновил один молодой человек и немножко один французский писака Стендаль. Знаешь такого? Нет? Я так и знал. А знаешь, что эта картина значит в аллегорическом смысле?

- Что? - Не знала я. Для меня это просто синее и красное. Вот и все. Красивые узоры и необычные переплетения оттенков и цветов, которые радуют глаз. Это единственная картина из всех папиных работ, которую бы я с удовольствием повесила бы в нашей с Нелли комнате.

- Люди привыкли думать так: бывает только черное и белое. Черное - плохое, белое - хорошее. И все. Но это узость мышления - это не так! - Неожиданно закричал Томас так громко, что проходившие мимо женщины с малолетним ребенком вздрогнули и неодобрительно на нас уставились.

- Не так? - Удивилась я, потому как и сама, наверное, принадлежала к категории этих людей. А что может быть кроме черного и белого? Ну не сине-красное все же? Я вообще на эту тему никогда не задумывалась. Просто жила и все.

- Не так! Какое, к демонам моды, черное и белое? Нет-нет-нет, и еще раз нет. Не существует четкого деления на "плохой-хороший" или "добро-зло". Это профанация, дорогая дочь! - Повело папу. - На самом деле черным и белым могли назвать желтое и фиолетовое, зеленое и серое. Я назвал красное и синее. В любом человеке есть две противоположности - и они не 'плохие-хорошие', они просто противоположности, характеристика человека. Именно их слияние делает нас цельными личностями, Катрина! - Совсем уж патетически возопил Томас. Сейчас встанет, возденет руку к небу и начнет голосом оперной дивы рассказывать о добре и зле, и тучи над ним расползутся, дав возможность солнечным лучам стукнуть Томаса по макушке.

- Вот яркий пример. День и ночь. В средневековье считали, что ночь - время темных сил, зла и насилия, когда совершаются самые кровавые ритуалы! Но на самом деле - какая, к Айвазовскому, ночь - плохая? Это всего лишь предрассудок! Пред-рас-су-док! - Поднял указательный палец вверх родитель. Вот же театр одного актера мне достался. - Ночь - это время суток, которое кардинально отличается по некоторым признакам от дня. А день - разве днем не творилось зло, прописанное ночи? Все смешано и перемешано. Все синее и красное! И в итоге эта смесь дает результата - день и ночь дают нам полное представление о сутках. Так и якобы плохие хорошие черты человека, не плохи и не хороши - они дают нам представление о личности. Тебе понятно, Катюша? - неожиданно спросил меня он.