Общая психопатология - Карл Ясперс

Интерпретация результатов статистических исследований трудна потому, что, подсчитывая преступные действия, мы ничего не знаем о людях, которые эти действия совершают. Необходимость приблизиться к пониманию реальных, глубинных связей привела к тому, что в третьей фазе исследований основное внимание вновь переключилось на личность преступника, на человека в целом. Но на этот раз, в отличие от первой фазы, речь шла уже не о поиске отдельных, редких, классически отчетливых случаев. Материал, собранный в специальных заведениях и других местах, исследовался во всей своей целостности. Это делалось ради того, чтобы познать феномен среднего, обычного преступника, так как с точки зрения борьбы с преступностью именно этот феномен наиболее важен. В таких работах приходится оперировать относительно малыми числами; соответственно, удается достичь высокой точности подсчетов и изучить весьма обширный спектр связей, ибо основой для статистики служит исследование индивида в целом (здесь, в отличие от массовой статистики предыдущей фазы, речь идет об индивидуальной статистике). Груде применил этот подход к качественному и количественному анализу уже известных объективных признаков. Он также попытался сделать предметом статистики данные по типологии характеров, наследственным предрасположенностям, психологическому пониманию, зависимости асоциального поведения от факторов среды или конституции (так называемая личностная статистика)'.

Роль психиатра заключается в том, чтобы выявить и сообщить факты, имеющие значение для борьбы с преступностью, установления наказания и организации работ в местах наказания. Здесь цели определяются обществом и господствующими в нем воззрениями. Прикладная психология должна ответить на вопрос о том, насколько эти цели достижимы и какие в связи с ними возможны решения.

Как ученый, психиатр должен давать непредвзятые отчеты о фактах всякий раз, когда положение кажется «безнадежным». В таких случаях складывается трагическая ситуация, из которой не видно сколько-нибудь приемлемого выхода. Ветцелю удалось отчетливо показать это на примере аномальной личности-кверулянта («сутяги»)- Этот человек десять лет боролся за справедливость, невыносимо надоедая властям, которые, в свой черед, нередко бывали по отношению к нему неправы. Будучи психопатом, этот человек не имел абсолютно никаких преступных намерений; в конце концов, он покончил с собой, предварительно отослав в газеты сообщение о своей смерти: «Всю свою жизнь фон Хаузен мечтал служить Родине. Но волею жестокой судьбы жизнь его закончилась безрезультатно».

§4. Психопатология духа

Дух, как таковой, не может заболеть; поэтому вынесенные в заглавие слова содержат в себе некоторое противоречие. Однако носителем духа является наличное бытие. Болезни, затрагивающие наличное бытие, влияют на реализацию духа, которая в итоге может тормозиться, задерживаться, принимать искаженные формы, но может и активизироваться, избирая для этого самые разные пути.

Кроме того, дух по-своему истолковывает аномальные психические феномены и трансформирует их. Здесь возможны различные точки зрения. Я могу считать, что мною движут мои естественные passiones animae («страсти души»); я могу винить себя и считать свои действия и чувства злыми и греховными; я могу верить, что подвержен влиянию богов и демонов, одержим ими: наконец, я могу верить, что на меня воздействуют другие люди, что это именно они околдовывают меня. Аналогично, разные люди по-разному относятся к собственному опыту овладения своими же душевными расстройствами: одни видят в этом опыте покаяние, другие — философское самовоспитание, третьи — отправление культа, четвертые — молитву, пятые — посвящение в таинства.

Связи и единства, составляющие мир духа. не могут служить предметом психологии. Возможности психопатологии ограничиваются исследованием некоторых частных аспектов духа, нашедших свое проявление в тех или иных феноменах. Во-первых, мы отмечаем эмпирические исследования конкретного материала (патографии и анализ воздействия медитативных упражнений); во-вторых, мы обсуждаем некоторые вопросы общего характера-, в-третьих, мы рассматриваем животрепещущую для всех времен проблему взаимоотношения психопатии и религии.

(а) Эмпирические исследования

1. Патографии. Этим термином обозначаются биографии, цель которых — представить аспекты психической жизни, интересные с точки зрения психопатологии, и разъяснить значение отдельных явлений и событий для творчества тех людей, чья жизнь служит объектом описания. Среди многочисленных известных патографии выделяются труды Мебиуса и Ланге'. Но даже эти авторы не удерживаются в должных границах и трактуют творческие свершения исходя из весьма слабых оснований — то есть, попросту говоря, обесценивают их. Скажем, в стихотворении можно усмотреть признаки кататонии; но само по себе это не значит, что стихотворение неудачно или непонятно. Суждения подобного рода, если они выдвигаются психопатологом, следует оценить как субъективные, любительские и, в общем, малоинтересные (а с точки зрения многих — откровенно неприемлемые и вызывающие раздражение). Патография требует к себе самого деликатного подхода. Научная патогра-фия без полноценного психопатологического понимания и способности к историческому суждению невозможна. Кроме того, приемлемая, интересная для читателя патография обязательно должна исходить из таких предпосылок, как уважение к человеку, который служит объектом описания, и определенная (не мешающая откровенности) дистанцированность от него. Если материала недостаточно, патография становится смехотворной (таковы, в частности, патографии Иисуса и Магомета)

Все, что мы узнаем из патографии о жизни выдающихся людей, доказывает свою значимость для психопатологии. В патографическом материале мы обнаруживаем то, чего никогда не удается наблюдать у «среднего» больного; но в итоге наша наблюдательность становится

только острее. Каждому психопатологу полезно знакомиться с жизнью выдающихся людей по хорошим патографиям.

2. Медитативные упражнения. Во всех великих культурах — в Китае, Индии, на Западе — мистиками, философами и святыми были разработаны в высшей степени многообразные и содержательные способы «упражнения души». Но всем этим способам присущи некие общие фундаментальные свойства. Каждый из них представляет собой техник)' внутренней работы над состоянием сознания, способ инверсии и трансформации сознания. Шульц исследовал их современными эмпирическими методами'. Эту эмпирически установленную фундаментальную общность следует отличать от веры, которая движет соответствующими психическими механизмами и придает им исторически и личностно значимое содержание. Эту общность следует отличать также от метафизики, которая, с одной стороны, выступает как способ понимания переживаний, а с другой — определяет их содержание. Современная психиатрия использует отчасти те же методы; но в условиях современного неверующего мира они указывают прежде всего на существование «веры» в науке, а затем интерпретируются в духе психологических теорий.

(б) Вопросы общего характера

1. Значение болезни для творчества. Специального эмпирического исследования заслуживает вопрос о том, какие формы болезней несут в себе не только разрушительное, но и позитивное значение. В связи с патографиями выдающихся людей то и дело возникает следующая дилемма: проявляется ли творческий дар этих людей вопреки болезни или выступает в качестве одного из ее следствий В пользу последней возможности свидетельствуют такие феномены, как повышенная творческая продуктивность при гипоманиакальных фазах, появление содержательных элементов эстетического характера во время депрессивных состояний, метафизический опыт, связанный с шизофреническими переживаниями. Вопрос о возможном позитивном значении болезни возникает и в связи с некоторыми историческими событиями'.

2. Связь между формой болезни и духовным содержанием. Из истории известно множество мировоззренческих систем, возникновение и проявления которых, судя по всему, во многом обусловлены душевными заболеваниями; похожие системы создаются и сегодня. Правда, такие духовные миры вполне могли бы возникнуть и существовать и без вмешательства болезни; но своим фактическим возникновением они. скорее всего, обязаны деятельности психически больных. Во всех случаях нам недостает материала для доказательств; но трудно отделаться от впечатления, что духовный мир гностиков каким-то образом связан с навязчивыми состояниями. Широко известные описания странствий души по небу и аду живо напоминают о переживаниях больных шизофренией. Ныне эти шизофренические состояния утратили свой мировоззренческий смысл: те. кто им подвержен, рассматриваются как невменяемые, как безумцы, за которыми нужен присмотр. Их болезненные переживания ни на кого не производят впечатления. В прежние времена ситуация, возможно, выглядела иначе. Некоторые мифологические представления и суеверия, по-видимому, не родились бы без знакомства с переживаниями, характерными для dementia praecox. Сходные соображения возникают и в связи с образным миром, сформировавшимся вокруг ведьм и прочих сверхъестественных существ. Но никаких специальных исследований в этой области не проводилось.