Что натворил Бог. Трансформация Америки, 1815-1848 гг. - Daniel Walker Howe

Массачусетсе радикалы почувствовали себя достаточно сильными, чтобы бросить вызов умеренным вигам, и партия раскололась на фракции, прозванные "совестливыми" вигами и "хлопковыми" вигами, которые сохранялись до тех пор, пока Республиканская партия Линкольна не объединила их. К совестливым вигам принадлежали практически все трансценденталисты. Современники помнят лекцию Генри Дэвида Торо, превратившуюся в эссе против рабства и войны с Мексикой, которое мы называем "Гражданское неповиновение", а он дал ему более воинственное название - "Сопротивление гражданскому правительству". Более широкое распространение получила поэзия гаррисоновского аболициониста Джеймса Рассела Лоуэлла. Приняв облик и диалект простого фермера-янки, "Хосеа Биглоу", Лоуэлл писал:

Они могут говорить о воздушной свободе.

Скажите, что у них пурпурный цвет лица.

Это огромное кладбище.

Паром - это право нашей расы;

Им просто нужен этот Калифорнийский

Чтобы везти новые рабовладельческие государства.

Обижать вас и презирать,

И грабить вас, как грех.64

У администрации были и свои литературные сторонники, в том числе Натаниэль Хоторн и Фенимор Купер. Уолт Уитмен, который все еще считал себя джексоновским демократом (хотя в 1848 году он порвет с этой партией), написал в газете Brooklyn Eagle вскоре после начала войны: "Какое отношение имеет жалкая, неэффективная Мексика с ее суевериями, ее бурлеском на свободу, ее фактической тиранией немногих над многими - какое отношение она имеет к великой миссии заселения нового мира благородной расой? Да будет нам по силам выполнить эту миссию!" Термин "раса" в таких утверждениях использовался свободно, но уверенно, без какого-либо фиксированного определения. "Раса" была самым распространенным оправданием в Соединенных Штатах для экспроприации земель у Мексики, как и для отъема земель у коренных американских племен. Капитан Уильям С. Генри очень характерно заметил о спорной территории вдоль Рио-Гранде: "Конечно, никогда не предполагалось, что эта прекрасная земля останется в руках невежественной и вырождающейся расы". Иногда некоторые американцы не соглашались с подобной расовой презумпцией. Джоэл Пойнсетт, житель Южной Каролины, который был министром Джона Куинси Адамса в Мексике, понимал ее жителей, возможно.

64. Первоначально опубликованные в газетах, сборники стихов затем вышли под названием James Russell Lowell, The Biglow Papers (Boston, 1848), цит. по 6-7.

лучше, чем кто-либо другой в Соединенных Штатах, и призывал своих соотечественников жить с ними в дружбе: "Почему мы сейчас имеем привычку обращаться с ними как с деградирующей расой, я не понимаю "65.

Промежуточные выборы в Конгресс, разбросанные, как это было принято в то время, по нескольким месяцам 1846-47 годов, обернулись против администрации, особенно на Севере. В Палате представителей, где их численность составляла почти два к одному (143 к 77), виги получили достаточно мест, чтобы добиться узкого большинства (115 к 108). Хотя демократы получили большинство в Сенате, результаты выборов в Палату представителей существенно изменили расстановку сил. Результаты выборов оправдали опасения Ван Бюрена, что война повредит северным демократам, поскольку виги могли "правдоподобно, если не сказать истинно" обвинить их в том, что она "ведется ради расширения рабства".66 Виги, безусловно, расценили результаты выборов как вотум недоверия к войне, хотя она была далеко не единственным вопросом на выборах. Страх перед Провизо Уилмота укрепил приверженность южных вигов принципу "Никаких территорий". Тариф Уокера вызвал опасения протекционистов, и виги получили места в Палате представителей в Пенсильвании. Еще больше они получили в штате Нью-Йорк, где им помогли голоса сторонников движения против аренды и раскол в Демократической партии между Ван Бюренами (которых теперь называли "барнбернерами") и сторонниками администрации (которых их критики называли "ханкерами", потому что они "охотились" за должностями, которые мог предоставить только Вашингтон).67 Согласно затянувшемуся графику Конституции до принятия двадцатой поправки, тридцатый Конгресс приступил бы к работе только в декабре 1847 года, к этому времени все основные сражения в Мексике уже были проведены. Но выборы дали Полку понять, что его администрация не пользуется достаточной популярностью, чтобы рисковать, требуя повышения налогов для финансирования войны во время сессии Конгресса зимой 1846-47 годов. Две трети декабрьского ежегодного послания Конгрессу Полк посвятил оправданию войны. Он жаловался, что те, кто обвиняет его администрацию в "агрессии", лишь "затягивают войну" и оказывают врагу "помощь и утешение". Это было серьезное обвинение, поскольку в нем использовались слова Конституции, определяющие государственную измену. Представитель вигов Дэниел Кинг из Массачусетса дал такой ответ: "Если искреннее желание спасти свою страну от разорения и позора является изменой, то я - предатель "68.

65. Уитмен в газете "Бруклин Игл", 7 июля 1846 г.; остальные цитаты взяты из Johannsen, To the Halls of the Montezumas, 291, 294. См. также Reginald Horsman, Race and Manifest Destiny (Cambridge, Mass., 1981).

66. Ван Бюрен, цитируется в Holt, Fate of Their Country, 18.

67. Holt, Rise and Fall of Whig Party, 238-45.

68. "Второе ежегодное послание" (8 декабря 1846 г.), Президентские послания, IV, 471-506, цитаты из 473; Дэниел Кинг цитируется в Schroeder, Mr. Polk's War, 79.

 

V

У Старого Грубого и Готового были свои недостатки как у командира. То же небрежное отношение к форме и церемониям, которое сделало его популярным среди солдат, он проявлял и в отношении гигиены. Его солдаты страдали от высокого уровня заболеваний, особенно дизентерии, в Корпус-Кристи, Матаморосе, а затем в Камарго, мексиканском городе, куда оккупационная армия постепенно продвигалась в течение знойных месяцев июля и августа 1846 года. Каждый восьмой из американских солдат, разбивших лагерь в Ка-марго на шесть недель тем летом, умер там - потери были такими же тяжелыми, как если бы они участвовали в сражении и понесли большие потери. "С тех пор как я приехал сюда, я видел больше страданий, чем мог себе представить, - заметил лейтенант Джордж Макклеллан, - добровольцы буквально умирают как собаки".69 Видимо, некоторые добровольцы так и не научились не наполнять свои столовые и котелки ниже по течению от того места, где другие мыли своих лошадей.

Тейлор допускал определенную расхлябанность и в вопросах дисциплины. Молодые люди, откликнувшиеся на призыв сражаться за судьбу Америки, принесли с собой яростный индивидуализм, склонность к насилию и расовую вражду, столь распространенную в гражданском обществе. Эти буйные добровольцы сражались друг с другом и с регулярной армией. Они грабили местных мексиканцев, иногда убивали их в отместку за реальные или воображаемые обиды. Рядовой регулярной армии писал своему отцу: "Большинство добровольцев, посланных сюда, - позор для нации; вспомните, как один из них застрелил женщину во время стирки на берегу реки - просто чтобы проверить свою винтовку; другой насильно сорвал с мексиканки кольца из ушей. Их офицеры не обращают внимания на эти бесчинства".70 Техасцы получили особенно плохую репутацию за стремление отомстить за зло, совершенное во время их революции, но именно арканзасские добровольцы устроили резню двадцати-тридцати мексиканских