Описание Отечественной войны в 1812 году - Александр Михайловский-Данилевский

Вскоре после приезда Государева в Вильну Россия была совершенно очищена от неприятелей отступлением Князя Шварценберга, Ренье и Макдональда. Император велел по-двинуть ближе к Варшавскому Герцогству главную армию, две недели стоявшую на кантонир-квартирах. 17 Декабря началось движение, и войска заняли почти те же самые места, где были расположены при начале войны, а именно: Милорадович, с корпусами Князя Долгорукова, Графа Остермана, Корфа и Васильчикова, в Гродно и Белостоке; Дохтуров и Раевский в Лейпунах; гвардия в Мерече, Граф Строганов в Морциканцах, Бороздин в Кобели, кирасиры в Оранах, Сакен в Бресте. Партизанам и начальникам отдельных отрядов приказали распустить сборные войска и отправить их по принадлежности к корпусам. Временная земская сила и резервы были приближены к границам. Графу Толстому велели идти, с ополчением 3-го Округа, к Житомиру, Новгороду Волынскому и Овруну; Князю Лобанову-Ростовскому, с 67 резервными батальонами, из Орла к Чечерску и Чернигову; Кологривову, с 99 резервными эскадронами, из Стародуба в окрестности Могилева, Минска и Слуцка; Клейнмихелю, с 24 батальонами, двинуться из Костромы в Витебск. Таким образом, при окончании Отечественной войны главная армия стала между Вильной и Брестом, резервы и ополчение вступали в Малороссию, Волынию, Литву и Белоруссию, корпуса Графа Витгенштейна, Графа Платова и Дунайская армия подходили к Висле. Тогда же последовало Высочайшее повеление: для 7 пехотных дивизий Дунайской армии и 13-й, расположенной в Крыму, сформировать по числу полков 48 батальонов, каждый в 1000 человек. Основанием их долженствовали быть Бобруйский гарнизон и разные рекрутские депо, заключавшие в себе 10 000 старых служивых.

Формирование поручено Эссену; главными сборными местами назначены Чернигов и Бобруйск. Для пополнения и устройства армии принимали самые деятельные меры. Объявленный 30 Ноября набор, по 8 рекрутов с 500 душ, должен был кончиться скоро. Люди сего набора назначались для поступления в резервы, откуда на укомплектование армии долженствовали следовать целые батальоны и эскадроны. По примеру того, как сделано было Князем Кутузовым в Тарутине, обратили из каждой пехотной дивизии один слабейший полк на укомплектование остальных полков той же дивизии, а основание расформированных полков отправили в резерв, для нового сформирования. Вся кавалерия была переформирована; каждому полку назначено состоять из 7 эскадронов в 208 человек. На покупку ремонтных лошадей прибавили на каждую по 10 рублей, и для ремонтных лошадей отпустили фуражные деньги вперед за два месяца. Учредили два артиллерийских резерва: один между Брянском и Рогачевом, другой между Торопцом и Великими Луками. Запасные парки укомплектовали лощадьми и зарядами, большей частью взятыми у неприятеля. Саперы и пионеры получили новое образование и должны были составить 40 рот, разделенных на 3 полка в один гвардейский батальон. В арсеналах, по мере окончания самых нужных работ, велели строить провиантские фуры, также заготовляемые вольнонаемными. По надобности в офицерах возобновили присылку во 2-й Кадетский Корпус дворян для обучения порядку службы. Обвестили в губерниях Высочайшую волю о принятии статских в военную службу теми чинами, какие назначены были при составлении земского войска. В канцеляриях и министерских департаментах, где было много праздных чиновников, убавили число их, лишних уволили от службы или соглашали на вступление в полки; Министрам запретили принимать чиновников сверх штатов. Земским полициям предписали высылать к армии ополченных ратников, из коих иные, увидя сокрушение неприятельских сил, почитали в простоте души призыв свой на временную службу более ненужным и начали расходиться по домам, без позволения начальства. Во все места, где проходили армии и где в селениях и госпиталях оставались больные и слабые, был послан Генерал-Лейтенант Бороздин, для отправления их к корпусам сборными батальонами. Губерниям Литовским и Белорусским предписали представить начальствам всех наших солдат и рекрутов, оставшихся в тех губерниях при отступлении летом армий к Смоленску. Комиссариату строжайше подтвердили об удовлетворении всех резервов амуницией, оружием, мундирными вещами и седлами. Для пополнения амуниции в главной армии приказано прислать на каждый пехотный полк по 300, на кавалерийский и роту артиллерийскую по 100 мундиров и шинелей, для шитья коих употребляли инвалидов, вольных портных и пленных. В Риге, еще недавно угрожаемой осадой, велено формировать осадный парк для действия против крепостей, занятых войсками Наполеона и его данников, ибо Император Александр немедленно намеревался перейти из оборонительной войны в наступательную и для того послал из Вильны самые убедительные письма к Венскому и Берлинскому Дворам, приглашая их на соединение с Россией против врага всеобщего мира.

В освобожденные от неприятеля области начали стекаться жители, во время нашествия рассеянные в разные стороны военной грозой. Каждое семейство имело свою особенную историю похождений и странствований. Все находили большее или меньшее, а иные совершенное разорение родимого крова. Многие не отыскивали и следа жилищ своих. В Смоленской губернии иные дворяне, имевшие в начале августа по 1000 и более душ, увидели себя в Декабре без куска хлеба, принужденными обуваться в лапти. В малом числе уцелевших изб теснились, как могли, помещики, вместе с крестьянами и слугами. Один помещик, имевший 90 душ до вторжения неприятелей, возвратясь в имение свое, не нашел ни крестьян, след которых навсегда исчез, ни домов их, ниже господского строения и увидел только пепелище и на нем – кошку. Другой, владелец 150 душ, не встретил в своем селе ни одного живого существа; не было в нем ни одного уцелевшего дома или хлева; во всей вотчине остались неприкосновенными только два дерева. В возвращенных от Польши губерниях нашествие Наполеона причинило также великое опустошение. Ценность сожженного и расхищенного неприятелями имущества обывателей, потери от скотского падежа, истребления хлеба на полях, различных поставок для неприятельской армии и вообще понесенные в Отечественную войну сими губерниями убытки составляли:

Мало находилось в России семейств, которые в Отечественной войне не лишились бы отца, брата, сына или родственника, падших в рядах храбрых. Об их вечном успокоении возносились молитвы к небу; погребальное пение панихид сливалось с молебнами о победах, оглашавшими всю Империю. Златоуст 1812 года, Архиепископ Августин, взывал: «Земля Отечественная! Храни в недрах своих любезные останки поборников и спасителей отечества; не тяготи собою праха их! Вместо росы и дождя, окропят тебя благодарные слезы сынов Российских. Зеленей и цвети до того великого и просвещенного дня, когда воссияет заря вечности, когда солнце правды оживотворит вся сущая во гробах!»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});