Никита Хрущев. Реформатор - Сергей Хрущев

То, что информация исходила от Чуйкова, отец и вообразить себе не мог. Он считал Жукова и Чуйкова несовместимыми антиподами. Оба жесткие, где-то жестокие, упрямые, так и не поделившие славу, спорившие до хрипоты, кто из них на самом деле принял от немецкого генерала Крепса капитуляцию Берлина, командующий армией Чуйков или командующий фронтом Жуков. Допытываться, кто сообщил Жукову о «перешептывании» с генералами, отец не стал, теперь это не имело практического значения.

После деловой части, как это было принято, последовал банкет. «Штатских раскидали среди военных, — пишет Мухитдинов, — столы накрыли щедро, пили, ели досыта, языки развязались, разговоры становились все оживленнее и откровеннее. Командующие округами и генералы рангом пониже наперебой говорили о промахах в руководстве войсками, низком уровне боевой подготовки, забвении политико-воспитательной работы. Не забывали славить ЦК и сидевшего во главе стола Хрущева. В конце ужина Никита Сергеевич очень тепло попрощался с военными, и они пожелали ему здоровья, успехов. Все, начиная с Малиновского, заверили, что армия будет твердо поддерживать мудрый политический курс руководства партии.

После банкета мы, члены Президиума ЦК, пошли к себе.

— Ну, кажется, все ясно, — сказал Хрущев, — армия с нами, не подведет. Пойду спать».

6 октября все возвратились в Москву.

Крейсер «Куйбышев», с министром обороны СССР маршалом Жуковым на борту, в этот день проследовал через проливы Босфор и Дарданеллы и взял курс на Адриатику.

В Москве отца ожидал сюрприз, и очень неприятный. В ЦК лежало письмо от первого заместителя начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба, «правой руки» Штеменко, генерал-полковника Хаджи-Умар Джафаровича Мамсурова.

Еще во время гражданской войны в Испании он начал заниматься организацией диверсий. Его даже упомянул писатель Эрнст Хемингуэй в романе «По ком звонит колокол». Нападение Германии на СССР Мамсуров встретил в должности начальника Специального отдела «Диверсии и ликвидации», тогда еще не «Главного», а просто разведывательного управления. Там занимались такими же операциями за рубежом, в том числе и ликвидацией, что и Судоплатов в Госбезопасности. В 1941 году его, так же как и Судоплатова, «бросили» на организацию партизанских отрядов.

Судоплатову поручили юго-западное направление и одновременно общую координацию дел, а Мамсурова 8 августа 1941 года в качестве «Уполномоченного по руководству партизанским движением» послали в Ленинград. Затем он командовал дивизией, снова вернулся в разведку.

После войны он опять на командной должности, в 1956 году командовал армией в Венгрии. Оттуда он перешел в Генеральный штаб уже в новом качестве — заместителя главы военной разведки. Совсем недавно, летом 1957 года, Жуков своим приказом назначил Мамсурова по совместительству начальником только что созданной под Тамбовом школы армейских диверсантов. Тем самым подчеркивалось особое положение школы, ее значимость в глазах министра обороны. Диверсанты и разведчики в армии существовали всегда, и Мамсуров такого рода делами занимался большую часть своей жизни, но генерала удивило и насторожило предупреждение Жукова: никому о новом назначении ни слова. О школе знают только три человека: он, начальник ГРУ Штеменко и сам Мамсуров. Во врученном Мамсурову приказе об образовании школы с более чем двумя тысячами военнослужащих — чуть побольше полка он не обнаружил ссылок на Постановление ЦК и Совета Министров СССР, только приказ министра обороны и только его подпись. Такого он не припоминал за всю свою долгую службу. По правилам того времени, не то что школу диверсантов, пехотный полк не допускалось формировать без санкции, по крайней мере, соответствующего отдела ЦК, а чаще требовалось отдельное решение Президиума. После некоторых колебаний Мамсуров написал обо всем Хрущеву.

Отец пригласил Мамсурова к себе. Мамсуров подробно рассказал о школе, о ее структуре, не забыл упомянуть, что непосредственно подготовкой будущих диверсантов занимается бывший начальник разведки 1-го Белорусского фронта, им в конце войны командовал Жуков, а ныне еще один заместитель и доверенное лицо Штеменко, генерал Трусов. Тот самый Трусов, который, как пишет историограф маршала Жукова, писатель Владимир Карпов, «весной 1945 года, после окончания боев… по приказу Сталина и Жукова арестовал правительство адмирала Деница — преемника Гитлера. Причем провел эту головокружительную операцию в городе Фленсбурге, находившемся в английской зоне оккупации».

Карпов, в прошлом фронтовой разведчик, Герой Советского Союза, тоже оказался втянутым в это дело. С ним встретился Трусов и предложил пойти работать в школу, по словам Карпова, заместителем начальника. Трусов объяснил, что организация школы служит прелюдией к формированию целой дивизии специального назначения. В военных округах в поддержку ей создаются особые бригады. Перед Карповым открывались блестящие перспективы. В августе 1991 года он писал в «Правде, что: «сформированные (в 1989–1990 годах) в составе МВД подразделения ОМОН являются микроскопическими по сравнению с хорошо организованными тогда силами для специальных операций». От заманчивого предложения Карпов отказался и что происходило дальше, не знал.

После разговора с генералом Мамсуровым у отца отпали последние сомнения. То, что вся эта самодеятельность происходит под крылом у Штеменко, выглядело особенно зловеще. Отец решил немедленно разобраться во всем сам. Первым делом он позвонил исполнявшему на время отсутствия Жукова обязанности министра обороны маршалу Коневу, спросил, слышал ли он о такой школе?

— Понятия не имею, — ответил маршал и попытался в свою очередь расспросить отца.

Отец только крякнул, пообещал Ивану Степановичу поговорить поподробнее позднее, сейчас он очень занят, и набрал номер телефона начальника Генерального штаба маршала Василия Даниловича Соколовского. Тот тоже оказался неосведомленным о школе диверсантов, а разведка структурно входила в Генштаб, и Штеменко числился его заместителем. Некоторую ясность внес командующий сухопутными войсками маршал Малиновский, у него в округах образованы диверсионные роты спецназначения, по одной-две на округ, всего семнадцать. Но о школе диверсантов и он понятия не имел.

Создавалась пикантная ситуация, формировались не просто новые армейские подразделения, а совершенно новая боевая функциональная структура, а об ее предназначении, задачах, месте, занимаемом в войсках, вообще о ее существовании никто ничего не знал, даже самое высокое военное командование. Как маршалы смогут планировать использование в боевых операциях подразделений организацию, которую от них держат в секрете? Или у школы диверсантов совсем иные цели? Поневоле отцу на ум приходили самые зловещие мысли. Отец считал, что им очень повезло: Жуков в отъезде, до его возвращения в Москву оставалось еще более недели. После Югославии с 17 октября начинался визит в Албанию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});