Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надавили на нее и в вопросе о Приморье. Продолжение оккупации уже смахивало бы на протекторат и было нежелательно для Запада. К тому же фронт запирал восточные "ворота" России, что мешало предполагаемой торговле. И к тому же из Владивостока начиналась линия КВЖД, и, останься город в руках японцев, они так или иначе продолжали бы контролировать Маньчжурию. Бросать открытый вызов западным соперникам Япония еще не могла. К тому же на конференции обсуждались и другие вопросы - о составе военных флотов, об островных владениях. Чтобы выиграть в одном, приходилось уступать в другом. И вывод войск из Приморья был предрешен. Дополнительный импульс в том же направлении дала Генуэзская конференция. Правда, она касалась не Японии, а европейских держав, но само участие в ней большевиков стало признанием этими державами де-факто советского правительства, а оно благодаря грубейшим ошибкам западных политиков сумело представить иностранную интервенцию в виде неспровоцированной агрессии. Автоматически это распространялось и на политику Токио.
И все же, как ни парадоксально, последний толчок к выводу войск последовал из самого Владивостока. Серьезность его положения была очевидной. Шла война, постоянные бои с партизанами, теснящими белых на юг Приморья. Японское командование уже неоднократно заявляло о предстоящей эвакуации своих войск, хотя пока блефовало и практических действий не предпринимало. Владивосток вот-вот мог остаться один на один против всей Советской России. В этих условиях Временное правительство Меркуловых решило сложить с себя полномочия и созвать Земский Собор, который решил бы судьбу края и избрал прочную всенародную власть, опирающуюся на все слои населения и способную это население всколыхнуть. Прошли всеобщие выборы, и Земский Собор начал работу. Вариант подчинения ДВР он отверг и провозгласил Приморье независимым Земским Краем. Интересно, что в 1918 г., при перевороте в пользу Колчака, основную роль сыграло офицерство - а земская общественность, социалисты и т. п. отнеслись к идее военной диктатуры оппозиционно и в 1919 г. выступили открытыми противниками, стремясь установить демократическое правление. В августе 1922 г. та же самая общественность признала необходимость диктатуры. Собор избрал единоличным правителем Михаила Константиновича Дитерихса, передав ему всю полноту гражданской и военной власти.
Генерал-лейтенант Дитерихс был хорошим солдатом и командиром. В мировую войну командовал бригадой в Сербии и Македонии, затем в России занимался формированием чехословацких частей, с которыми и выступил против большевиков в 18-м. В 19-м он занимал посты командующего армией, а затем главнокомандующего в армии Колчака. Правда, на этом посту проявил и серьезные недостатки - был слишком увлекающейся натурой, способной допустить из-за этого просчеты в стратегическом планировании. Но если доходило до непосредственного руководства войсками - тут он был в своей стихии. Даже предатели-чехи в Иркутске, выдав Колчака, Дитерихса все же спасли, сохранив о его командовании самые теплые воспоминания.
Современник писал:
"Он всегда своим исключительным бесстрашием, добротой и честностью во всем умел влюблять в себя подчиненных".
Глубоко, до мистицизма религиозный человек, он горячо верил, что дело, за которое он борется, - святое, и искренне ждал чуда, которое спасет Россию. Поэтому, став правителем, он даже армию свою назвал Земской Ратью, как во времена Минина и Пожарского, а сам вместо "главнокомандующего" принял звание "воеводы". Но вот политиком он оказался никудышным.
Правительство Меркуловых старалось всеми мерами угодить японцам, добиваясь их расположения и покровительства. Постоянно подчеркивало свое дружественное отношение к ним в публичных выступлениях и официальных заявлениях. Дитерихс был настроен антияпонски. И как русский патриот, которому не нравилась чужеземная оккупация, и как бывший сподвижник Колчака, находившегося в натянутых отношениях с Японией. Японцы - еще в Омске и Чите - отвечали Дитерихсу взаимной неприязнью. После своего избрания он выступил с обращением к населению Приморья, в котором призывал народ к священной борьбе против большевиков и... приветствовал эвакуацию из края японских войск... И все... Обращение выбило последний козырь из рук военной партии в Токио. До сего момента Япония "тянула резину", не теряя надежды со временем спустить на тормозах решения Вашингтонской конференции. Ее дипломаты еще могли на слишком настойчивые требования американцев вежливо раскланиваться и улыбаться, отделываясь наивной отговоркой, что войска задерживаются на русской территории "по просьбам фактического правительства Владивостока". Дитерихс лишил их этого предлога. А заодно самого себя лишил возможности если и не сохранить край под японской защитой, то хотя бы выиграть время и получше подготовиться. Теперь японцы на самом деле решили уходить, объявили об эвакуации своих войск не позднее 1 ноября и начали отводить части к портам. Решающая схватка с красными стала неизбежной и близкой...
К эвакуации японцев интенсивно готовилась и советская сторона. Москва отозвала военного министра "суверенной" ДВР Блюхера, а на его место назначила командующего 5-й армией Уборевича. Отсюда уже видно расширение масштабов приготовлений - главком Народно-революционной армии повышался в ранге от комдива до командарма. В Читу Уборевич прибыл вместе со всем своим штабом. Конечно, двинулись за Байкал и части 5-й армии. Как только вывод японских войск обозначился, в Приморье начала сосредоточиваться ударная группировка. В конце сентября туда перебрался и сам Уборевич для личного руководства операцией. Белые тоже старались изготовиться. Создавался Спасский укрепрайон. Незадолго до начала главных боев Дитерихс направил своего министра иностранных дел Н. Меркулова в Мукден, где тот провел переговоры с Чжан Цзолинем, фактическим властителем Маньчжурии, обещавшим в случае неудачи пропустить белых через границу и разрешить их размещение в полосе КВЖД.
Зато от "своих" Дитерихса ждал тяжелый моральный удар. Только что избранный Земским Собором под рукоплескания и патриотические речи, он ожидал и всеобщей поддержки. Но когда обратился с призывом собирать ополчение, подниматься на защиту родного края, ни малейшей поддержки не получил. Добровольцев встать в ряды Земской Рати в многолюдном Владивостоке почти не находилось. Здешние обыватели привыкли, что их всегда защищает "кто-нибудь" то чехи, то Колчак, то японцы, то каппелевцы, а сами защищать себя не спешили. К тому же большинство граждан не верили, что японцы все-таки уйдут, - считали это очередным блефом их командования. Ведь заявления об уходе звучали и раньше. Крестьяне, не испытавшие военного коммунизма и подзуживаемые большевистскими агентами, ждали прихода красных. Те же общественные деятели, которые на Соборе произносили громкие фразы, финансовые и промышленные тузы, поднимать народ, снабжать и финансировать ополчение отказались. Была Земская Рать, был у нее свой Воевода - вместо Пожарского, а вот Минина так и не нашлось. На фронте оставались те же каппелевцы да казаки - всего 9 тыс. чел. при 24 орудиях, 80 пулеметах и 4 бронепоездах...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник) - Петр Николаевич Краснов - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров - Биографии и Мемуары / История
- На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний - Ярослав Викторович Леонтьев - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / История
- Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг. - Александр Иванович Спиридович - Биографии и Мемуары / История
- Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов - Биографии и Мемуары
- Краснов-Власов.Воспоминания - Иван Поляков - Биографии и Мемуары
- Гражданская война в России: Записки белого партизана - Андрей Шкуро - Биографии и Мемуары
- Андрей Белый. Между мифом и судьбой - Моника Львовна Спивак - Биографии и Мемуары / Литературоведение
- Лавр Корнилов - Александр Ушаков - Биографии и Мемуары