Империум человечества: Омнибус - Джонатан Грин

— Я могу разобрать упоминания Гидрафура и флотилии моего отца. Но какой в этом смысл? Я точно помню, что слушание о назначении преемника не сможет начаться, пока я не приеду. Что-то изменилось?

— Вы хотя бы прочитали… — Домаса прервалась. Бумага была так долго зажата в ее руке, что нижние абзацы размазались и смешались друг с другом, так что даже при хорошем освещении эти каракули читались бы с трудом. Нетерпеливо фыркнув, она затолкала бумагу в рукав платья и свернула в длинный коридор, как две капли похожий на тот, из которого они только что спустились. В его конце находились комната для дежурного экипажа и апотекарион.

— Итак. Наш информатор говорит, что флотилия выслала вперед, на Гидрафур, образец крови своего собственного кандидата, чтобы как можно быстрее начать проверку и доказательство их претензий. Есть строчка насчет эскорта Механикус или что-то вроде того, но из-за варп-бури сообщение понесло потери, некоторые детали утрачены.

— Они, должно быть, отправили его в храм Механикус в Августеуме. Когда при наследовании возникает соперничество, там традиционно исследуют образцы тканей, — сказал Варрон.

— Вы это уже знаете, да? Ну так вот, господин Фракс, у нас действительно возникло соперничество, как мы довольно долго пытались вам разъяснить. Вот почему мы ведем вас в апотекарион в такое неприлично раннее время.

— Значит, вам нужен образец моей крови. Вот в чем дело.

— Браво. Когда мы прибудем туда и представим вас лично, это будет наш козырь — когда бы это ни случилось, ведь теперь мы знаем, что проклятая флотилия пришла в систему раньше нас. Но мы — запомните мои слова, Варрон — мы не позволим им делать все по-своему. У моих союзников есть готовый к вылету варп-быстроход, он обладает достаточной мощностью, чтобы обогнуть худшие участки бури и добраться до Гидрафура за десять дней. Что до того, что он будет везти…

Но он уже догадался.

— Мой собственный образец тканей.

Варрон немного запыхался, потому что шли они быстро. Домаса немного приподняла подол платья.

— Понадобится только кровь. У нас есть фляга того типа, каким пользуются Механикус для перевозки образцов, так что мы можем быть уверены, что она достигнет системы в хорошем состоянии. Учитывая, что нам достоверно известно, что вы — перворожденный сын Хойона Фракса, ваша кровь расскажет достаточно убедительную историю, чтобы, по крайней мере, придержать тот трюк, который планирует флотилия.

Дверь перед ними скользнула в сторону, и навстречу хлынул белый свет, заставив обоих сморгнуть.

— Вы не нервничаете по поводу забора крови, а, Варрон?

— С моим-то занятием? Я, как вы знаете, не могу себе этого позволить. Ха, понадобится только заново вскрыть те рубцы, которые мне оставило инвусское стеклянное дерево. Я за ним недоглядел, это было за день до того, как вы приехали.

В голосе Варрона снова послышался оттенок прежней живости, и Домаса, к собственному удивлению, улыбнулась.

— Уже очень скоро, Варрон, вы станете вольным торговцем, принцем-негоциантом. Вам больше не придется спешить куда-либо столь недостойным образом, но, боюсь, я должна вас предупредить, что за углами по-прежнему будут ждать люди, которые захотят пустить вам кровь, метафорически выражаясь.

— Я думаю, что начинаю привыкать к этому факту, мадам Дорел, — сказал Варрон и вошел в белизну апотекариона, где навстречу ему уже двигался облаченный в бело-зеленые одежды сервитор со шприцем в тонкой руке.

Они стояли у шлюза и смотрели в узкий иллюминатор, как челнок увозит флягу, в которой покоился флакон с кровью Варрона. Корабль задом наперед выскользнул с причала, и его ненадолго окутало белое облачко изморози, когда воздух, остававшийся в шлюзе, вышел наружу и замерз. Через миг он запустил высотные двигатели, чтобы сменить траекторию. Позади него виднелся далекий силуэт «Полуденного феникса», самого быстрого корабля в окрестностях Санто Певрельи — узкий четырехъярусный корпус с расширяющимся носом, похожим на змеиную голову.

— Пожелайте ему удачи, — сказала Домаса. — Он несет основу для ваших притязаний. Видит Трон, сегодня вечером я буду думать о нем.

— Я тут подумал, Домаса.

— Да?

Теперь, когда она запустила свой контр-гамбит, напряжение спало. Она вдруг почувствовала, что ей самой не помешало бы хорошенько поспать.

— Было ли когда-нибудь такое, чтобы хартией владели на пару? В смысле, было ли так, чтобы два члена семейства Фракс одновременно были ее держателями? Я думал насчет того, что знаю об истории своей семьи, и не могу припомнить ничего подобного, но это ведь не значит, что такого не может быть.

— Одна хартия, один хозяин, один Фракс, один наследник. Я уверена, что в этом я права, — сказала Домаса, пока они удалялись от шлюза. Она, кажется, понимала, к чему он клонит, и намеревалась задавить это направление мыслей как можно быстрее.

— Это просто кажется так… глупо, — вздохнул Варрон. — Понимаете? Я провел все детство во флотилии, потом рос на Гунарво, и все это было просто чудесно, но… я все думаю, что есть этот другой Фракс, мой сводный брат, единокровный родич, другой сын Хойона, про которого я все это время ни разу не слышал. И теперь, когда я о нем узнал, что первым делом происходит? Мы тут же расходимся по враждебным лагерям и готовимся к войне над тем, что осталось после смерти отца. Вам не кажется, что это неправильно?

— Попробовали бы вы вырасти среди Навис Нобилите, — фыркнула Домаса, немного удивившись собственной откровенности. — Семейная жизнь навигаторов, пожалуй, дала мне не самое подходящее мерило, чтобы судить о вопросах вроде вашего. Но если вы думаете о том, чтобы убавить осторожность и пойти навстречу с распростертыми объятьями, то я вам скажу: подумайте еще раз. Остановитесь и подумайте, хорошенько подумайте, что поставлено на карту.

— Я думал над этим. Мой сын. Вот что важно. Вот кто важен.

— Думать о том, кому вы передадите хартию, очень благородно, и совершенно подобает положению, к которому вы стремитесь, но прежде чем так далеко заходить с такими планами, нам надо удостовериться…

— Нет. Не наследство моего сына. Мой сын. Он — тот, на кого я смотрю и вспоминаю, что стоит на кону. Как вы сказали, мадам Дорел, ваши собственные семейные обстоятельства, скорее всего, не позволяют вам действительно это понять.

В его голосе была интонация, от которой у нее заскрежетали зубы. Может быть, во вселенной и были вещи, которые она ненавидела больше, чем снисходительность к самой себе, но она таких пока не обнаружила.

— После всего того труда, который я проделала для вас, Варрон, после всего труда, который мои друзья, и союзники, и я сама вложили в то, чтобы вы добрались до Гидрафура и защитились от этой смехотворной встречной претензии, я должна сказать, что мы ожидали, пожалуй, чуть-чуть больше сотрудничества и благодарности, — она выпрямила спину и расправила плечи, как делала всегда, когда сердилась. — Мне кажется, что я должна почаще напоминать вам об усилиях, которые мы прилагаем, чтобы помочь вам.

— Нет, Домаса, вы не должны, — он остановился и подождал, пока она его не догонит. — Я очень хорошо понимаю, какой труд вы проделали. Корабли, которые вы раздобыли, навигаторы, медицинская помощь, поддержка против моего сводного брата Петроны. А также информация о нем и о развитии этого встречного требования. Я это заметил. Я заметил, что все слова о предательстве и чести, которые вы произнесли, когда рассказали мне, что среди нас есть шпион, не помешали вам обзавестись собственным информатором во флотилии. Похоже, что вы и эти ваши союзники — которых вы мне так и не назвали и не описали, кстати говоря — оказывают мне очень обширную поддержку, о которой не все знаю даже я сам. Как еще вы мне помогаете, Домаса Дорел?

— Тем, что выпрямляю вам хребет и готовлю вас к состязанию за наследство, — парировала она, не помедлив ни секунды. — Вы не знаете, что в ваших же лучших интересах, Варрон Фракс. Если никто не поведет вас за руку, то вы будете просто сидеть с этой вашей дружелюбной улыбкой на лице и позволите сопернику, которого никогда не видели, пройти мимо, забрать то, что по праву принадлежит вам, прямо из рук и уйти со смехом. И все потому, что вы отчего-то думаете, что если помешаете ему, это каким-то образом сделает вас дурным человеком. Я и не думала, что в Империуме на самом деле есть люди, подобные вам, Варрон. Мне даже сейчас сложно поверить, что вы действительно верите во все эти благочестивые разговоры о братской любви. Но если это так, то вам повезло, что на вашей стороне я и мой синдикат, хотя вы и сами об этом не подозреваете.

На ней наконец начал сказываться недосып. Это была одна из тех тайных мыслей, которые Домаса в нормальных условиях никогда бы не озвучила. Но Варрон просто стоял и ничего не говорил, глядя на навигатора с оценивающим видом, очень не похожим на его обыкновенный.